Начало опричнины
Шрифт:
Успешное наступление Басманова в Восточной Ливонии привело к крушению всех расчетов и планов правительства Адашева. Царь поспешил выпроводить из Москвы ливонских послов, отказавшись от привезенной ими контрибуции, и стал всячески торопить своих воевод с завоеванием «германских градов» [542] . Никто в Москве не хотел более прислушиваться к предостережениям Адашева.
Летняя кампания в Ливонии принесла русским целый ряд успехов, царские воеводы заняли Дерпт (Юрьев) и почти всю Северо-Восточную Ливонию [543] . С наступлением зимы они разорили окрестности Риги и подвергли страшному разгрому всю Южную Ливонию [544] .
542
См. Послания Ивана Грозного, стр. 48—49.
543
Юрьев пал 18 июля 1558 г. Его осадой и бомбардировкой искусно руководил кн. В. С. Серебряный. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 300—305, Г. В. Форстен. Балтийский вопрос, т. 1, стр. 98—101; Прибалтийский сборник, т. II, стр. 367—372).
544
ПСРЛ, т. XIII, стр. 313—317.
Учитывая громадное превосходство военных сил России, ее успехи в Ливонии были не слишком значительны. Наступление в Прибалтике могло увенчаться успехом только после овладения главными опорными пунктами Ливонии — Ревелем и Ригой. Но русское правительство не могло бросить против них всю свою армию.
Возобновление войны с Крымом привело к распылению военных сил России. Попытки наступления против Крыма, предпринятые в первой половине 1558 г., имели неудачный исход. Пятитысячный отряд Вишневецкого достиг Перекопа, но затем вынужден был отступить на север [545] . Летом хан с громадными силами появился в верховьях Дона, угрожая вторжением в пределы Руси [546] .
545
Вишневецкий надеялся получить подкрепления (до 20—30 тысяч человек) от вассалов царя черкесских князей и Большой Ногайской орды. Но те не оказали обещанной помощи (См. Сб. РИО, т. 59, стр. 543). В мае Вишневецкий был отозван с Украины в Москву. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 288, 296; см. также В. А. Голобуцкий. Запорожское казачество. Киев, 1957, стр. 80, 82).
546
ПСРЛ, т. XIII, стр. 315; Разряды, л. 252 об.
Раздоры в высших правительственных сферах сделали невозможным проведение единой согласованной внешнеполитической программы. Вместо того, чтобы продолжать успешно начатое наступление против Ливонии, московское правительство, по настоянию Адашева, предоставило Ордену перемирие (с мая по ноябрь 1559 г.) [547] . Одновременно оно снарядило новую экспедицию против Крыма. Решено было напасть на Крым с двух сторон, со стороны Керчи и Перекопа. Для этой цели Москва направила на Дон князя Вишневецкого, а на Днепр окольничего А. Ф. Адашева [548] . В распоряжении их было около 8 тысяч стрельцов и казаков. Поскольку выделенные силы никак не соответствовали поставленным целям, военные операции против Крыма не дали ожидаемых результатов [549] . В течение лета 1559 г. вся русская армия простояла в полном бездействии на Оке, тщетно дожидаясь вторжения татар [550] .
547
В послании Курбскому царь не преминул указать на этот промах Адашева. «Како убо, —писал он,— лукавого ради напоминания датцкого короля, лето цело дасте безлепа рифлянтом збиратися?» (Послания Ивана Грозного, стр. 49). Примечательно, что ливонцы получили необходимое им перемирие без особых хлопот с их стороны. Предлогом к перемирию послужило ходатайство датских послов, взявших на себя роль посредников между Русью и Орденом. (ПСРЛ, т. XIII, стр. 317-318).
548
Вишневецкий со своим отрядом достиг окрестностей Азова. По некоторым сведениям, он должен был идти к Перекопу на помощь Адашеву, но не пришел. (См. Сб. РИО, т. 59, стр. 585). Что касается Д. Ф. Адашева, то он высадился в Крыму в 15 верстах от Перекопа. Разорив несколько прибрежных селений, Адашев ушел на Днепр, но попал здесь в засаду и потерял много людей. В сентябре 1559 г. Д. Ф. Адашев и Вишневецкий вернулись на Русь. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 318).
549
В летописи А. Ф. Адашев уделил походу брата на Днепр больше места, нежели любому из ливонских походов. Описание похода представляет настоящий панегирик «победе» русских воинов над бусурманами: «как и юрт Крымской стал, ...руская сабля в нечестивых жилищех тех по се время кровава не бывала...» и т. п. (ПСРЛ, т. XIII, стр. 319). Сторонники Адашева утверждали, будто поход в Крым был успешен и русские немалую «тщету учиниша в орде». (См. Кур б с к и й. История. — РИБ, т. XXXI, стр. 240). Однако ближе к истине был, по-видимому, царь Иван, указывавший на полную безрезультатность похода. «Что же убо и ваша победа, яже Днепром и Доном? — писал он Курбскому, — колико убо злая истощания и пагуба християном содеяшеся, сопротивным же не малыя досады»; (См. Послания Ивана Грозного, стр. 48).
550
Русские воеводы готовились встретить татар не в приокских крепостях, как обычно, а в степях на границе. Воевода Воротынский ездил из Дедилова на поле «мест рассматривати», где стать царю и полкам. (См. Разряды, лл. 256 об, 257 об). Вероятно, Адашев и его приверженцы рассчитывали завершить войну с Крымом, разгромив татар в генеральном сражении. Однако хан вовсе не намерен был ввязываться в генеральное сражение.
Военные операции против Крыма, поглотившие немало средств и сил, не принесли успехов, обёщанных Адашевым. Тем временем благоприятные возможности для победы в Ливонии были безвозвратно упущены. В августе 1559 г. магистр ордена Г. Кетлер подписал в Вильне союзный договор с литовцами, согласно которому Ливония пёрешла под протекторат Литвы и Польши. Король Сигизмунд обещал ливонцам немедленную военную помощь. Взамен Орден сделал значительные территориальные уступки в пользу Литвы. Виленское соглашение круто изменило ход Ливонской войны. Для русской дипломатии оно было тяжелым поражением. Теперь России противостояло не слабое, раздробленное Орденское государство, а мощное Литовско-Польское государство. Конфликт с Ливонией стал стремительно перерастать в более широкий вооруженный конфликт с Литвой и Польшей в тот самый момент, когда Россия всерьез ввязалась в войну с Крымским ханством.
Ливонские рыцари использовали перемирие, предоставленное им Москвой, для сбора военных сил. За месяц-до истечения срока перемирия орденские отряды появились в окрестностях Юрьева и обратили в бегство воеводу 3. И. Плещеева [551] . 11 ноября 1559 г. магистр Кетлер нанес московским войскам второе поражение, разгромив близ Юрьева отряды 3. И. Плещеева и 3. И. Сабурова [552] . Ливонцы осаждали Юрьев в течение всего ноября [553] .
551
ПСРЛ, т. XIII, стр. 321.
552
Виновниками поражения были сами воеводы, заместничавшие во время остановки в Изборске и с опозданием явившиеся в окрестности Юрьева. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 321; Разряды, л. 264; Псковские летописи, т. II, стр. 238; Г. В. Фор стен. Балтийский вопрос, т. I, стр. 107). В архиве хранилось местническое «дело Захарьи Плещеева да Замятии Сабурова, как их громил ливонский магистр». (Описи царского архива, стр. 38). Воеводы потеряли только убитыми более тысячи человек, бросили обозы и т. д.
553
ПСРЛ, т. XIII, стр. 323; Г. В. Форстен. Балтийский вопрос, т. I. стр. 108—109.
Первые известия о поражении в Ливонии застали царя в Можайске, на богомолье. Не медля ни одного дня, Иван приказал главному воеводе князю И. Ф. Мстиславскому спешно двигаться в Ливонию [554] . Однако затянувшаяся осенняя распутица превратила дороги в непроходимое болото, и царская рать застряла в грязи на столбовой дороге из Москвы в Новгород [555] . В то время, как армия выступила на север, стало известно о вторжении татар и разорении ими Каширского уезда [556] .
554
ПСРЛ, т. XIII, стр. 321; Сб. РИО, т. 59, стр. 593.
555
.«Пришла груда великая и безпута кроме обычая, и в нужю рать пришла великую, а спешити невозможно», рассказывает летописец. (См. ПСРЛ, т. XIII,
556
ПСРЛ, т. XIII, стр. 321.
Вести о новом поражении в Ливонии и осаде Юрьева вызвали панику в правительственных кругах. Адашев и Сильвестр настаивали на срочном возвращении царя в Москву. Несмотря на болезнь царицы, Иван рискнул отправиться в путь со всей семьей. Когда после утомительного переезда он прибыл в столицу, оказалось, что особых причин для спешки не было. Тогда-то и произошло резкое объяснение между царем и Сильвестром [557] .
По мере того как влияние Адашева и Сильвестра шло на убыль, менялась и общая ориентация внешнеполитического курса. Когда в январе 1560 г. хан сделал мирные предложения Москве, царь ответил осторожным согласием [558] .
557
Послания Ивана Грозного, стр. 41.
558
ПСРЛ, т. XIII, стр. 324.
Зимой того же года московская рать вышла на ливонскую границу и заняла замок Алыст (Мариенбург) [559] . Помня о поражениях под Юрьевом, царские воеводы не решились наступать в глубь Ливонии. Весною царь послал в Ливонию ближнего боярина князя А. М. Курбского, а спустя несколько месяцев в действующую армию выехал глава правительства А. Ф. Адашев [560] .
Летом 1560 г. русская армия во главе с И. Ф. Мстиславским и А. Ф. Адашевым предприняла решительное наступление против ливонцев. В битве под Эрмесом воевода князь В. И. Барбашин-Суздальский наголову разгромил отборную рыцарскую армию [561] . После трехнедельной осады русские заняли 21 августа одну из сильнейших ливонских крепостей Феллин, служившую резиденцией престарелого магистра Ордена В. Фюрстенберга. Победителям досталась почти вся артиллерия Ордена. Фюрстенберг пленником был увезен в Москву [562] .
559
ПСРЛ, т. II, стр. 238.
560
Поражение у Юрьева заметно деморализовало находившиеся в Ливонии войска, «и того ради, — замечает Курбский, — ...не токмо от равных полков, но уже и от малых людей великие бегали». (См. Курбский. История. — РИБ, т. XXXI, стр. 247).
Незадолго до отъезда в Ливонию Курбский был вызван во дворец для беседы с царем. Иван заявил Курбскому что войска удручены неудачами, и, чтобы ободрить их, он вынужден либо сам идти против лукавых «рифлянтов», либо послать на них его, Курбского, «любимого» друга, «да охрабрится паки воинство мое». (Там же).
561
См. Г. В. Форстен. Балтийский вопрос, т. 1, стр. 110. Официальная русская летопись упоминает о пленении ландмаршала Ф. Белля и пяти других рыцарей. В Псковской летописи говорится о многих пленниках-немцах. Наконец, у Курбского мы находим сведения о пленении 11 командоров и 120 рыцарей. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 330; Псковские летописи, т. II, стр. 239; Курбский. История. — РИБ, т. XXXI, стр. 251—252).
562
Знатным пленникам, магистру Фюрстенбергу и ландмаршалу Беллю, суждено было жить и умереть в России. В письме к царю Адашев просил сохранить жизнь Беллю, имея в виду его исключительный авторитет среди немецкого населения Лифляндии. Однако ландмаршал навлек на себя гнев Грозного, ответив на его вопросы «противным словом». Мстя за недавние поражения в Ливонии, царь предал Белля и четырех других командоров жестокой казни. Несколько пленных рыцарей были публично казнены в Пскове. Фюрстенберг, несмотря на обещанные милости, подвергся опале и получил «прощение» только через три месяца после пленения. (См. Курбский. История — РИБ, т. XXXI, стр. 257; Псковские летописи, т. II, стр. 239; ПСРЛ, т. XIII, стр. 330—331; Прибалтийский сборник, т. II, стр. 392).
В связи с успехами летнего наступления возникла возможность быстрого завершения войны в Ливонии. Военные силы Ордена были сокрушены, по всей Эстонии крестьяне восстали против немецкого дворянства [563] . Однако русское командование в Ливонии, во главе которого оказался тогда А. Ф. Адашев, не использовало благоприятной обстановки. По-видимому, оно опасалось удара со стороны литовских войск, сосредоточенных в районе Риги. Нападение гетмана Полубенского на армию Курбского под Венденом, казалось бы, оправдывало эти опасения [564] . Верный своему прежнему курсу, А. Ф. Адашев старался предотвратить войну с Литвой и всячески противился расширению военных операций против ливонцев [565] .
563
Прибалтийский сборник, т. II, стр. 397; Я. Я. Зутис. К вопросу о ливонской политике Ивана IV. — «Известия АН СССР», серия истории в философии, т. IX, № 2, 1952, стр. 140.
564
Ввиду сосредоточения литовских войск в окрестностях Риги, русское командование направило на рижскую дорогу воеводу кн. Курбского. Литовский воевода гетман Полубенский пытался остановить русских под Венденом и внезапно, «изгоном» напал на армию Курбского, но, потерпел поражение и отступил за Двину. (См. Курбский. История. — РИБ, г. XXXI, стр. 257—258; Псковские летописи, т. II, стр. 240; Прибалтийский сборник, т. II, стр. 395). Отступление гетмана свидетельствовало о том, что литовцы не смогут немедленно оказать Ливонии серьезную военную ПОМОЩЬ.
565
Много позже Грозный с презрением отзывался о чересчур осторожных действиях Адашева в Ливонии: «Потом послахом вас с начальником вашим Олексеем со многими зело людьми; вы же едва един Вильян взясте, и тут много наших народу погубисте. Како же убо тогда от литовские рати детцкими страшилы устрашистеся». (См. Послания Ивана Грозного, стр. 49).
Между тем, царь проявлял крайнее раздражение медлительностью своих воевод. По его приказу армия князя И. Ф. Мстиславского предприняла осенью 1560 г. третье наступление в Ливонию. Воеводы двинулись к Ревелю и по пути осадили небольшой замок Пайду (Вейсенштейн) [566] . Осада была неудачной, и 18 октября русские отступили в Юрьев [567] .
На протяжении одного только года русская армия трижды вторгалась в пределы Ливонии, но достигнутые при этом успехи никак не соответствовали затраченным силам и средствам. Россия не могла окончательно разгромить ливонцев, пока в их руках оставались главные опорные крепости Ревель и Рига. Причиной неудачи наступления в Ливонии царь считал чрезмерную осторожность и нерешительность своих воевод [568] . Поскольку летом 1560 г. всеми действиями войск в Ливонии фактически руководил А. Ф. Адашев, то на него и обрушился царский гнев. 30 августа Иван Васильевич объявил об отставке Адашева. Правительство Избранной рады пало.
566
Как передает местный летописец, «царев был наказ ити к Колываню из Вельяна, и они на похвале и наряд с собою взяли меншеи, и шли под Паиду городок, хотели взять мимоходом своим хотением вскоре...» См. Псковские летописи, т. II, стр. 240). На самом деле воеводы осадили Пайду с ведома и по приказу царя. Много позже Иван с укоризной писал Курбскому: «Под Пайду же повелением нашим неволею поидосте, и каков труд воином сотвористе и ничто же успесте». (Послания Ивана Грозного, стр. 49).
567
ПСРЛ, т. IV, стр. 312; Прибалтийский сборник, т. И, стр. 395. По другим сведениям, осада Пайды продолжалась до 11 ноября. См. Г. В. Форстен. Балтийский вопрос, т. I, стр. 112).
568
Одному из главных ливонских воевод кн. Курбскому царь писал спустя четыре года: «И аще не бы ваша злобесная претыкания была, уже бы вся Германия была за православною верою лето же». (См. Послания Ивана Грозного, стр. 49).