Начало пути
Шрифт:
Недолго думая она лёжа развернулась, свесила ноги через край крыши и уцепилась за водосточную трубу. Крепление немного расшаталось, но тем не менее держалось довольно крепко. Фурия стала медленно спускаться, а ржавый металл заскрипел под её весом.
Она спустилась на несколько метров, когда голоса преследователей стали слышны совсем отчётливо.
— Девочка, лезь обратно! — кричал один из кавалеров. — Не заставляй нас за тобой спускаться.
— Посмотрим ещё, как это у вас получится… — выдохнула она, едва разжимая губы, и тут же пожалела, что не удержала язык за зубами, — металлическая труба
Она была как раз посередине трубы.
Внезапно её нога соскользнула. Внутри похолодело. Она потеряла равновесие и полетела вниз. Через мгновение Фурия почувствовала сильный удар о черепицу, но боль была вовсе не такой сильной, как она ожидала. Хуже всего вело себя сердце: оно бешено стучало, будто хотело выскочить из груди.
— Фурия!
Голос Пипа вывел её из оцепенения. Девочка ещё раз поглядела на преследовавших её мужчин, потом пошатываясь, встала на ноги и нетвёрдыми шагами двинулась по плоской крыше вслед за братом. Она успела увидеть, как Пип присел на край, спрыгнул и исчез за последним козырьком крыши.
Подойдя к краю, Фурия увидела, что брат стоит на металлической коробке вентиляционного отверстия, которая крепилась к стене на высоте примерно двух метров от земли. Изгородь находилась дальше и правее.
И как она сама до этого не додумалась?
Пип снова прыгнул и благополучно приземлился в траву.
На крыше за их спинами кто-то истошно завопил. Наверное, все кавалеры, находившиеся в доме, ринулись в парк. Но куда подевалась Интрига?
— Вперёд! — закричала Фурия. — Не останавливайся!
Пип повиновался. Громкие крики и гневные голоса раздавались уже не только на крыше. Первые ловкачи были уже внизу, поджидая детей где-то в темноте.
Фурия приземлилась на шаткую коробку вентиляции, чуть не сорвав её со стены. Ещё прыжок, последний, и она снова ощутила под ногами твёрдую почву.
Пробегая мимо чёрного хода на кухню, она заметила, что дверь открыта. В лунном свете девочка увидела два безжизненных тела, лежавших между плитой и столом. Руки их соприкасались.
Фурия узнала Паулину по халату. Девочка споткнулась и упала, но, собрав всю энергию, побежала дальше. Ей хотелось кричать, но она душила крик, не давая ему вырваться на волю, — он бы её выдал. Если враги найдут её, они схватят и Пипа. Кричать было нельзя. Скорбеть было нельзя. Надо было думать о Пипе. Только о нём.
Через шагов двадцать она догнала брата. Дорожки парка она знала как свои пять пальцев, здесь у неё было много секретных убежищ и тайников.
— Пип… — прошептала она.
Он обернулся — и тут же его фигура осветилась ярким огнём, будто в доме зажгли сразу всё электричество. Это был тот же магический свет, который выдал их на чердаке. Сейчас он струился изо всех окон резиденции. Казалось, лучи света доставали до каждого, даже самого отдалённого, уголка парка. На какой-то момент свет выхватил из темноты силуэты детей, затем лучи исчезли, и парк снова погрузился в темноту.
— Они там, впереди! — раздался мужской голос. — Бегут к развалинам!
Фурия схватила Пипа и потащила его влево, прочь с дорожки, по которой они бежали, через кусты и густую траву. Мальчик не проронил ни звука, казалось, он был совершенно уверен в том, что
За спиной девочка услышала шаги. Обернувшись, она различила тень, подобравшуюся к ним чересчур близко, несмотря на то что они свернули с дороги.
Вскоре дети добрались до зарослей кустов в дальнем конце парка, проползли под ними и выбежали на открытый луг. Подъём становился всё круче. Выбравшись из резиденции, они молча штурмовали отвесный холм. За ним начиналась широкая долина, а затем — густой лес и другие холмы. Где-то там петляла дорожка, ведущая в ближайший посёлок.
Может, им удастся туда добраться?
Ребята преодолели уже добрую половину подъёма, когда трава вдруг пригнулась под мощным порывом ветра. Вместе с ветром по пустоши прокатился громкий хохот.
— Вам не убежать! — крикнула им вслед сквозь темноту Интрига. — Вы всего лишь дети!
— Я хочу, чтобы она умерла! — задыхаясь, выпалил Пип.
Фурия ещё сильнее сжала его руку и вдруг заметила огни — слева от них, чуть дальше за холмом. Белые светящиеся точки, они двигались сквозь ночную темноту.
У девочки промелькнула мысль, что это Интрига отправила их туда потоком ветра, чтобы перекрыть им дорогу.
— Стойте! — снова раздался женский голос.
Он доносился сзади. Интрига была уже близко, слишком близко, но по-прежнему внизу холма.
Что-то застучало и загрохотало, а затем они услышали пронзительный свист.
— Поезд! — воскликнул Пип, задыхаясь от возбуждения. Это был грузовой поезд из Глостера.
Если им не удастся перебраться через рельсы до того, как он проедет, они окажутся в ловушке.
Огни погасли, но через несколько секунд зажглись снова: поезд вынырнул из горных изгибов и приближался к ним.
— Я не причиню вам вреда, обещаю! — Интрига была уже примерно в двадцати метрах от них.
Фурия подумала о Паулине и Вэкфорде.
— Всё, что мне нужно, — это книга Зибенштерна! — Женщина быстро догоняла их.
Слова эхом отозвались в голове Фурии.
Книга Зибенштерна.
Они преследовали её из-за «Фантастико»? Книга лежала у неё в верхнем кармане комбинезона. Фурия могла бы вынуть её и бросить на дорогу в надежде, что Интрига позволит им убежать. Но девочка не верила ни одному её слову.
Ну почему, чёрт возьми, «Фантастико»? Ведь это всего лишь никчёмный роман, который имел ценность только для неё, потому что напоминал ей о маме.
— Ни за что! — крикнула Фурия, ощущая маленькую ручку Пипа в своей руке и слыша его громкое дыхание, заглушавшее даже грохот поезда.
Огни фар теперь были совсем близко — пара светящихся глаз над железнодорожной насыпью. Состав ехал медленно, не спеша, как бывало каждый раз, когда он добирался до извилистых поворотов над резиденцией, потому что даже ночью на железнодорожные пути иногда выходили заблудившиеся овцы или коровы. Фурия тысячи раз наблюдала за поездом с крыши. Сверху он казался игрушечным паровозиком на ярко-зелёном полотне сочных трав. Теперь же он превратился в фыркающего монстра, невидимого за своими фарами, которые вспарывали темноту, освещая Пипа и её саму, а также Интригу и её кавалеров. От детей преследователей уже отделяло не более десяти шагов.