Начало
Шрифт:
– Как ты сказал, кто играет в паре с мисс Левинсон?
Эдвард рассмеялся:
– Ты его не узнал? Хорошая для Генри примета. Это Невилл, я вас знакомил на Бирже, помнишь?
– Теперь вспомнил.
Игра закончилась победой мисс Левинсон и ее партнера, причем с внушительным перевесом. Девушки поспешили привести себя в порядок, помогая друг дружке. Джеймс Доутс и Генри Невилл, заметив наблюдавших Эдварда и Роберта, направились к ним.
И снова Роберт поймал себя на странных мыслях – он невольно сравнивал Генри Невилла с собой. Почему? Какое ему дело до теннисного партнера
Едва успели поздороваться и обменяться несколькими фразами, подошла Сьюзен Беннет.
– Мисс Беннет, позвольте представить вам моего университетского друга Роберта Кроули графа Грэнтэма…
Сьюзен подала руку, с откровенным интересом разглядывая графа.
– Граф, это о вас говорил дядя? Вы участвовали в экспедиции по спасению Хартума, не так ли?
– Мисс Беннет, это слишком громко сказано, во-первых, Хартум не был спасен, во-вторых, я практически не принимал в походе участия.
– Но ведь в боевых действиях принимал, Роберт? – почти возмутился Эдвард, который немало наговорил приятелям о своем английском друге.
Роберт кивнул:
– В боевых действиях принимал. Их и без Хартума в Африке достаточно.
Эти слова услышала присоединившаяся к ним Кора.
– Вы будете у нас в среду вечером? Дядя сказал, что непременно будете, он собирает всех знакомых участников Хартумской трагедии и не только. – Сьюзен старалась вести себя подобно многоопытной светской львице, это было бы смешно, не будь просто мило. Старательная демонстрация пресыщенности не выдерживала конкуренции с интересом, то и дело прорывавшимся блеском ее прелестных карих глаз. Так щенок порой изображает взрослую собаку.
Роберт склонил голову.
– Буду, но я не думал, что в Нью-Йорке так много тех, кто воевал вместе с сэром Гарнетом Уолзли. Простите, эта тема неинтересна для дам…
– Почему же? Очень даже интересна! Я люблю рассказы дяди о боях и трудностях, которые он перенес в пустыне. Все эти скорпионы, верблюды, бедуины…
Роберт с трудом спрятал улыбку, услышав, как скорпионов, верблюдов и бедуинов упоминают через запятую. К счастью, Сьюзен не очень нуждалась в его одобрении, к тому же она заметила подошедшую Кору:
– Кора, позволь представить тебе сэра Роберта Кроули графа Грэнтэма… Это мисс Кора Левинсон.
Кора, протягивая руку Роберту, усмехнулась:
– Что за странность – при каждой встрече нас с графом Грэнтэмом непременно представляют друг дружке. Хотя, думаю, не зря. Едва ли граф запомнил лондонскую искательницу женихов. – Глаза смотрели почти с вызовом.
– Мисс Левинсон, у меня прекрасная память. Я помню и королевский бал, и нашу встречу в театре.
Он не успел договорить, подошел Арчибальд Велланд, молодой богач из Филадельфии, приветствовал всех, был представлен лорду Кроули и тотчас принялся расспрашивать Роберта о книжных новинках Лондона, пытаясь понять, не обманул ли его книготорговец, прислав нечто давно устаревшее.
– Я плачу ему огромные деньги, желая получать все лучшее и новое тотчас после выхода в свет, но боюсь, он меня дурачит.
Когда Роберт оглянулся, ни Коры, ни ее подруги уже не было рядом. Девушка им явно не интересовалась.
До
Мисс Левинсон была весьма популярна и постоянно окружена молодыми людьми, среди которых Роберт временами чувствовал себя ископаемым динозавром. Теннис, стрельба из лука, пикники, верховая езда… Роберт уже знал, что мисс Левинсон серьезно занимается музыкой, прекрасно играет на рояле, а вот петь не любит. Она начитана, хорошо разбирается в живописи, посещение многочисленных музеев во время поездки по Европе в прошлом году явно пошло ей на пользу.
Леди Маргарет не уставала восхищаться:
– Роберт, посмотри, прекрасная молодая девушка и вполне способна стать леди. Умна, красива и с богатым приданым.
Роберт соглашался, но все еще пребывал в нерешительности. Просто Кора вольно или невольно подчеркивала разницу между ними и между ним и остальными молодыми людьми своего окружения. Здесь не было тихой Коры, стоявшей в стороне во время королевского бала, нынешняя девушка чувствовала силу своего обаяния и свою значимость. С Генри Невиллом Кора была добросердечна, как с братом, с Роджером Аскотом временами до обидного насмешлива, с Арчибальдом Бриггсом, увальнем, не сводящим с нее влюбленных глаз и готовым носить за предметом своего обожания не только ракетки, но, кажется, и ее лошадь, мягка и серьезна.
И только с Робертом всегда оставалась холодно сдержанна. Никаких эмоций, кроме вежливой учтивости. Она словно провела некую границу: вот вы, а вот я. У вас графский титул и чопорный Лондон, у меня богатым стал только дед, а вместо скучных гостиных Мейфэра теннисная площадка Ньюпорта. Но я куда более живая, чем ваши леди из особняков Лондона, я существую в мире движения, свежего воздуха, естественного смеха, и я счастлива своей молодостью.
Пожалуй, только это останавливало Роберта от попытки просить руки мисс Левинсон у ее отца. От леди Маргарет он знал, что миссис Левинсон и леди Бельмонт готовы сказать «да», вероятно, они смогут убедить в преимуществе графа Грэнтэма перед другими и отца, но сама Кора… Американские дочери состоятельных родителей не всегда покорны родительской воле, тем более мистер Левинсон предоставлял старшей дочери большую степень свободы.
Вскоре состоялся бал-маскарад, именно таким образом леди Вандербильт решила отпраздновать открытие своего нового особняка, тут же прозванного Мраморным дворцом из-за немыслимого количества настоящего мрамора, привезенного из каменоломен Европы для его отделки.
Ава Вандербильт была большой оригиналкой, но несколько иного плана, чем леди Астор. Она также и даже больше сорила деньгами, но тратила их с размахом, который для леди Астор был недостижим. Особняк за особняком, Вандербильты сменили семнадцать адресов, каждый следующий дом непременно больше и богаче предыдущего, да и в Ньюпорте Ава Вандербильт стала задавать тон.