Начало
Шрифт:
У окна спиной к нам и скрестив руки перед собой стоял высокий стройный мужчина. Его темные волосы были тщательно уложены, а белоснежная рубашка и черные брюки делали его похожим на владельца какой-нибудь крупной фирмы, с которыми часто встречался мой отец, но никак ни на директора этой странной школы.
— Оставь нас, — коротко приказал он, и женщина тут же скрылась, неслышно притворив за собой двери.
Повисшую в комнате тишину нарушало только тиканье старинных часов над камином. Чувствуя себя неуютно в короткой юбке и ожидая, пока он заговорит, я нервно переминалась с ноги на ногу и осматривала натертый до блеска стол. Не считая компьютера и одиноко лежащей папки, он был совершенно пустым. Никаких украшений, ни одной личной мелочи или хотя бы семейной фотографии. Ничего, что бы намекнуло на жизнь этого человека за пределами этих каменных стен. Однако все здесь свидетельствовало о его силе и могуществе.
Наконец директор обернулся. На вид ему было под сорок, а жесткий, властный взгляд не оставлял ни тени сомнения, что учеников этой школы держат в железном кулаке.
Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. В его тяжелом пронзительном взгляде сквозило что-то пугающее, и от нехорошего предчувствия у меня засосало под ложечкой.
Ни сказав ни слова, директор медленно подошел к столу и взял лежавшую перед ним папку.
Я тихо вздохнула. На этот раз я была бы рада, если бы из-за моего бурного прошлого меня решили не принимать, а вместо этого просто отправили бы домой. Безошибочная природная интуиция подсказывала мне, что сидеть взаперти под строгим контролем тетки было куда лучше и безопаснее, чем находиться в этом шикарном кабинете.
— Александра Луиза Элизабет Леран, — медленно произнес он, изучая папку с моими документами. Меня поразило, каким холодным и властным был его голос. — Твои ныне покойные родители явно не страдали скромностью, наградив тебя именем королевской особы, — с мрачноватой иронией усмехнулся он, небрежно просматривая остальные бумаги.
— Меня зовут Алекс, — огрызнулась я в ответ, отмечая про себя, что чуткость — не самая сильная сторона обитателей этого города.
С детства я ненавидела свое тройное имя, из-за которого меня часто дразнили в школе. Когда мне стукнуло десять, мне стоило больших трудов убедить отца убрать длинное имя с моего паспорта — с тех пор там значилось просто Алекс Леран. Я не представляла, каким образом мое полное имя оказалось в руках этого неприятного человека, но точно не намеревалась подвергаться его насмешкам.
Его губы тронула чуть заметная ухмылка, а в жестких серых глазах зажегся опасный огонек, придавая им необычный мраморный оттенок.
— В этой школе я решаю, как и кого зовут, — резко ответил он, садясь в большое кожаное кресло и поднимая на меня не терпящий возражений взгляд.
— Тогда вас ждет сюрприз, — не осталась я в долгу, зная, что этими словами навлеку на себя самые большие неприятности.
В комнате снова повисла тишина, но на этот раз это было похоже на затишье перед бурей. Директор сверлил меня взглядом. Я не хотела уступать и не опускала глаз, хотя это стоило мне невероятных усилий.
Наш бессловесный поединок был прерван стуком в дверь.
— Войдите, — ответил директор, продолжая смотреть на меня. Его пальцы постукивали по столу, словно он что-то обдумывал.
Обрадовавшись возможности перевести дух, я посмотрела на вошедшую в комнату женщину. Определить ее возраст было почти невозможно, но она была значительно старше, чем предыдущая, и излучала стальную выдержку. Затянутые на затылке в строгий пучок волосы покрывала легкая седина, в то время, как на узком, невыразительном лице не было ни морщинки. Прямая серая юбка и скучная черная водолазка облегали худощавую, плоскую фигуру, без единого намека на хоть каплю женственности. Единственным украшением, разбавляющем это пресное однообразие, была золотая брошь в виде уже порядком надоевшей мне пасти льва. А суровым, неприступным выражением лица она напомнила учительниц из католического пансиона, где я провела ровно неделю, после чего была с треском отчислена.
При виде меня, нервно теребящей прядь волос посреди кабинета, ее тонкая как нитка бровь удивленно приподнялась и она вопросительно посмотрела на сидевшего за столом мужчину. В узких, как два ледяных кристалла, глазах появилось недовольство, которое она даже не пыталась скрыть.
— Миссис Джеймс, отведите мисс Леран в класс и поясните ей новые правила, — медленно промолвил директор, делая ударение на последнем слове и переводя внимание на экран своего компьютера.
Я заметила, что женщина хотела бы поговорить с директором наедине, но не осмелилась перечить. Поджав бледные, тонкие губы, она коротко приказала мне следовать за ней и вышла с комнаты. На этот раз я последовала за ней со скоростью пули, чувствуя, как меня провожает тяжелый взгляд.
В полном молчании она быстро шествовала вперед. Я старалась успеть за ней, боясь потеряться в темном лабиринте множества одинаковых коридоров. Через пару минут мы вышли в другую часть здания и спустились на второй этаж.
С небольшого балкончика открывался вид на располагающийся под нами холл. Он был не менее роскошно обставлен, чем парадный, но немного уступал ему по размерам. С огромных окон простирался вид на покрытое утренним туманом гладкое озеро, а железная резная дверь вела во внутренний двор. Вокруг по-прежнему не было ни души. Это означало только одно — сейчас время урока.
— Соберите волосы, мисс Леран, — жестко промолвила моя спутница, поворачиваясь и глядя на меня сверху вниз.
— Мне и так хорошо, — с вызовом ответила я, о чем тут же пожалела.
Тяжелая рука со свистом обрушилась на мою щеку. Удар был настолько сильным и ошеломляющим, что, потеряв равновесие, я упала. Схватившись за пылающую щеку, я с ненавистью посмотрела на возвышающуюся надо мной женщину.
— Спорить или не повиноваться учителям и кому-либо из школьной администрации строго воспрещается, — ледяным тоном произнесла она. — Первое правило, которое вам стоит как следует уяснить.
Непонятно откуда в ее руке оказалась резинка, которой она швырнула прямо в меня.
Все во мне пылало от злости. Никто и никогда не поднимал на меня руку, тем более учителя.
— Интересно, что скажут на это в прессе, когда узнают, что в вашей школе бьют учеников, — медленно поднимаясь с пола, процедила я.
Картины мести уже сменяли друг друга в моей голове. Я представила, как полиция тащит мою обидчицу по коридору, а газеты пестрят заголовками о жестоком обращении с учениками и клеймят эту школу и ее ужасный персонал.
Не успела я выпрямиться, как снова оказалась на полу. Пострадавшая во второй раз щека больно пульсировала, а в голове шумело.
— Никогда не смей мне угрожать, — прошипела она. Но тут же взяла себя в руки и продолжила прежним ледяным тоном, будто ничего не произошло. — Уроки начинаются в восемь и заканчиваются в три. Перед началом занятий все без исключения ученики собираются на школьном дворе, поэтому приходить вы будете на полчаса раньше. Все опоздания и прогулы строго караются, — ее бесцветные глаза сузились, превратившись в щелочки. — Необходимые книги вы получите у мисс Белл на следующей неделе. Весь пропущенный вами материал должен быть вызубрен на зубок, никаких поблажек на дальнейших занятиях и экзаменах в конце семестра вам не будет. Я думаю, вы уже поняли, что в случае непослушания или невыполнения требований школы наказание будет соответствующим, мисс Леран, — ядовито закончила она.