Начало
Шрифт:
Ужас перед возможным безобразным шрамом на лице (уж она-то постарается, в этом можно было не сомневаться) сковал меня похуже, чем онемевший язык на построении. Моей руки ей было мало, теперь она собиралась изуродовать мое лицо!
Я внезапно догадалась. Она не будет губить свой авторитет и статус победительницы в глазах тех, кто ничего и не заподозрил. Нет, она отомстит мне так, чтобы никто ни о чем не узнал.
Кожа щеки начала неприятно покалывать там, где ее касалась тонкая и гибкая, словно вытянувшаяся в длину плеть, указка. Я уже не раз отведала на себя, какую боль она может причинить. Но теперь страх
В какой-то момент я уже была готова взмолиться перед ней, лишь бы она этого не делала. Но прежде чем я успела открыть рот, сбоку раздался голос Уилла:
— Простите, миссис Джеймс. Тетрадка у меня.
Миссис Джеймс вздрогнула. Она медленно отвела глаза от меня и повернулась к Уиллу. Выглядела она так, будто мысленно уже прокручивала в голове, каким сильным будет размах указки и с какой силой нужно делать нажим, чтобы получить нужный результат, когда кто-то вклинился в процесс ее тонких расчетов и нарушил их естественный ход. И этому кому-то сейчас сильно не поздоровится.
Ей понадобилась секунда, чтобы вспомнить его имя.
— И что она у вас делает, мистер Клиффорд? — ледяным тоном поинтересовалась она, все еще не отнимая указку от моего лица.
— Это моя вина. Я хотел сверить ответы и забыл отдать.
Ее глаза опасно прищурились.
— Сверить ответы?
— Да.
Она нехотя сделала шаг к нему, и когда указка больше не находилась в опасном расстоянии от моего лица, я с облегчением перевела дух. К этому времени я уже успела пожалеть о том, что решила поумничать на построении.
— Откройте обе тетрадки, — холодно приказала она, и Уилл послушно исполнил то, что ему было велено.
Хотя бы в одном он не врал — моя тетрадка действительно была у него.
Но когда и как это произошло? Неужели я ее где-то обронила?
Однако в одном я была уверена совершенно точно: до того, как тетрадка оказалась у Уилла, она была совершенно пуста. А теперь перед миссис Джеймс лежали испещрённые каракулями и неровными формулами листы. Они как две капли воды походили на те, которые, благодаря неоправившейся руке, «украшали» мои тетрадки по другим предметам. И все же я могла поклясться чем угодно, что эти были сделаны не мной.
Рассмотрев обе тетрадки с такой тщательностью, словно она делала это через объектив микроскопа, и, по-видимому, не найдя там ничего, к чему можно было придраться, она перевела взгляд на Уилла.
— Вы знаете, что я не поощряю такое поведение, мистер Клиффорд? — холодно произнесла она после того, как не обнаружила никаких явных признаков обмана.
— Да, миссис Джеймс. Это было глупо с моей стороны.
— Чрезвычайно глупо, — все тем же холодным тоном подтвердила она, почему-то смотря в мою сторону. — Закатайте рукав и вытяните руку.
Я с ужасом смотрела, как Уилл послушно выполнил приказ. Кожа на его руке была белая и ровная, без каких-либо изъянов. И это заставило меня вспомнить о своей исполосованной, изуродованной руке, которая еще полностью не зажила.
— Нет, — вырвалось у меня. Но ладонь Джин незаметно сжала мою, отчаянно призывая замолчать.
Миссис Джеймс резко повернулась ко мне. Она словно только этого и ждала.
— Вы что-то хотите сказать, мисс Леран? — сухо поинтересовалась она, сжимая посильнее указку. — Может быть сделать еще какое-нибудь признание? Как оказалось, в этом вы на редкость способны, — она шумно втянула носом воздух.
Под столом Джин сжала мою руку сильнее, а Уилл незаметно покачал головой. Зачем он это делает? Я посмотрела на него в поисках ответа, но его лицо было непроницаемым.
— Итак?
Указка угрожающе постукивала по ее ладони. Класс застыл, с испугом переводя глаза с меня на учительницу и обратно.
Однако ужас перед наказанием, которое задумала для меня миссис Джеймс, был сильнее. Я помотала головой и отвернулась, чтобы не видеть, как белая кожа на руке Уилла набухает о покрывается уродливыми полосами.
Когда миссис Джеймс закончила, то я насчитала пятнадцать ударов. Куда больше, чем, по ее мнению, полагалось мне. Спокойно подправив выбившуюся из строгого пучка на затылке прядь, она вернулась к своему столу и начала урок.
Я украдкой взглянула на Уилла. Его побелевшая губа была закусана, а голова низко склонилась над рукавом Несколько секунд он возился с пуговицей. Затем молча протянул мне злосчастную тетрадку и вернулся к своим записям.
Я не знала, что и думать. Каракули, покрывающие несколько первых листов, и вправду походили на мои. Я снова бросила вопросительный взгляд в сторону Уилла, но до самого конца урока он больше не смотрел в мою сторону.
Это молчание продолжалось и на двух последующих уроках. Сидевшая рядом Джин тоже не проронила ни слова о том, что случилось на химии, хотя я до сих пор чувствовала, как ее холодные пальчики сжимают мои в немой просьбе ничего не говорить. У меня почему-то возникло чувство, что, несмотря на то, что Уилл и Джин ни разу при мне не общались, каким-то образом они понимали друг друга без слов и действовали сообща. Особенно во всем, что имело хоть малейшее отношение ко мне.
Несмотря на утренние события, в столовой все происходило на редкость спокойно. Учителя на этот раз отсутствовали, но прежние насмешки в мою сторону поутихли. Утолив свое уязвленное самолюбие, красные полностью переключили внимание на обсуждение зимних каникул, предвкушая предстоящие поездки. Названия некоторых мест, которые я уловила, заставили меня приподнять бровь — речь шла о самых известных лыжных курортах по всему миру.
Прислушиваясь к разговору за их столом, я не сразу заметила, как напротив меня возник поднос с едой.
— Привет, — сказал Уилл, садясь напротив меня, словно это уже стало его привычным местом.
Я бросила на него холодный взгляд. С одной стороны, я была благодарна ему, ведь если бы не он… Я и думать не хотела о том, что могло случиться, если бы он не помешал миссис Джеймс исполнить задуманную месть. Но мне не понравилось, что он действовал за моей спиной.
Уилл спокойно принялся за еду. Несколько секунд я за ним наблюдала, а потом не выдержала: