Начало
Шрифт:
Карл фон Рихтер расхохотался. Схватившись за живот, он продолжал хохотать, пока из его глаз не хлынули слезы.
— Это лучший ответ, который я слышал за свою жизнь, — сдавленно ответил он, утирая краешки глаз белоснежным платком. — А главное, честный.
Я ничего не ответила. Все это совершенно не казалось мне смешным.
Учитель наконец перестал смеяться, спрятал платок в карман и откашлялся.
— Смелость — прекрасная черта характера, мисс Леран, — удивительно теплым голосом произнес он. — Очень надеюсь, что вы ее все-таки найдете.
Он подмигнул мне и направился к входу в столовую.
В проеме он обернулся.
— Кстати, честность вам тоже очень к лицу, — он слегка склонил голову и окончательно исчез в распахнутой настежь высокой двери, из которой лился поток света и слышался шумный смех пирующих там красных.
Я мрачно проводила его взглядом. Если бы не он, я бы сейчас мирно отсиживалась на своем этаже, мечтая о скудном домашнем ужине, который и едой-то назвать нельзя. Но я ли это? Три месяца назад я и представить не могла, что смогу оказаться в такой ситуации. А теперь стою тут, изголодавшаяся и обессиленная, и собираю по крупинкам остатки своего мужества, в то время как ненавистные мне Джейк, Камилла и их свита хозяйничают в столовой.
Из открытой двери раздавался звон посуды и доносился веселый гомон голосов; ланч был в самом разгаре, и в воздухе витал запах мяса и душистых подливок. До меня долетели голоса учителей, обменивающихся с красными веселыми шутками и замечаниями насчет сегодняшнего обеда. Серебристый смех Камиллы и низкий рокот Эрика то и дело рассекали высокое пространство столовой, в которой в самом углу толпились вокруг тесных столов ученики в желтой форме.
Я оглянулась на утопающую в полумраке часть коридора, откуда я только что пришла. Убежать — значит, признать свое поражение. Скрывшись там, я окончательно стану той, кем меня отчаянно хотят сделать моя тетка, миссис Джеймс и директор: я стану никем, серой, невидимой пустышкой. Еще одной послушной марионеткой в их руках, которую они своими ужасными наказаниями прогнули под себя. Эта мысль заставила меня очнуться. Нет уж. Пусть красные на самом деле заправляют тут всем, но я так просто не сдамся. Им еще придется постараться, чтобы сломить меня, и я не собираюсь облегчать им работу.
Аккуратно расправив юбку и сделав глубокий вздох, я шагнула в залитую светом столовую.
Мне казалось, что дорога до буфета никогда не закончится. Краем глаза я заметила Уилла, который держал в руках булку для сэндвича и обернулся посмотреть, чем вызван оглушающий свист красных. При виде меня на его лице промелькнуло удивление, которое тут же сменилось облегчением. Да, теперь ему можно не переживать, что из-за моего голодного обморока отменят его драгоценные уроки.
Не сказав ему ни слова, я решительно взяла тарелку и принялась заполнять ее едой. Затем проследовала к своему столику за колонной, который никто почему-то не облюбовал до меня (что пришлось сейчас очень кстати, ведь красные продолжали оглушительно свистеть, несмотря на рассерженных таким шумом учителей) и мрачно предоставила челюстям делать их работу. Стейк был бесподобным, но мне стоило больших трудов глотать еду. Только бы все это побыстрее закончилось. Если забыть о обо всем этом… если только думать, о чем-нибудь отвлеченном… но о чем? Ни одна спасительная мысль не пришла мне на помощь, и я старательно разглядывала стол, чтобы не смотреть туда, где, ввиду отсутствия достаточного количества стульев, топтались с тарелками в руках желтые.
— Здесь свободно? — Уилл с подносом в руках стоял напротив меня.
— Не думаю, что это лучшее для тебя место, — не поднимая глаз, ответила я. Красные уже во всю начали отпускать шутки по поводу понедельника. Несомненно, что их бурная веселость была подогрета именно этим событием, которое будет главной темой обсуждений в чате все выходные. Особенно старалась Николь, которая и распространила эту новость по всей школе и теперь упивалась вниманием старшеклассников в красном, которые в другое время и не смотрели в ее сторону.
— Это всего лишь стол и стул, — Уилл поставил поднос и сел.
— А еще лучший способ усложнить себе жизнь, — колко заметила я, отмечая, что сэндвича на его подносе не было. Теперь там стояла тарелка с пюре и дымящимися горячими тефтельками.
— Ну, мне же надо где-то сесть, — только и ответил он, беря вилку. Я хмыкнула: за столом моих одноклассников было еще несколько свободных мест, но Уилл проигнорировал мое замечание, предпочитая жевать молча.
Я последовала его примеру. До меня донеслись голоса мистера Честертона и миссис Джеймс, которые просили красных соблюдать тишину, дабы они могли спокойно закончить обед. И хотя крики немного приутихли, Камилла, Эрик, Дилан и близняшки продолжали преувеличенно громко обсуждать предстоящий понедельник. Голос Джейка, до этого любезно перекидывающегося шутками со Стефани Аттвуд, с моим появлением приобрел холодные нотки и вскоре совсем умолк, предоставив Камилле говорить за него. Несколько раз я чувствовала на себе его ледяной взгляд, но упорно не смотрела в его сторону, чтобы не давать возможность клокотавшей внутри ненависти вырваться наружу. Из всех, кто находился сейчас в столовой, его я ненавидела больше всего.
Помимо воли мои глаза переместилась в желтый угол — и на сердце стало еще хуже. Тэйлор и его девушка были там. Ее милое, простое, по-детски невинное личико склонилось над наполовину заполненной тарелкой, словно она не слышала ничего из того, что говорили про меня красные. Рядом стоя ел Тэйлор. Они не смотрели в мою сторону, но я прекрасно представляла, что они испытывают в этот момент.
Несмотря на то, что я сказала себе в коридоре, возвращая поднос с остатками еды, я очень старалась при этом не побежать.
Остальные два урока пролетели так быстро, что я их толком не заметила. Все мои мысли витали вокруг следующего понедельника, и как я не старалась, у меня не получалось ни на чем сосредоточиться. Предстоящие выходные казались пыткой, которая только отсрочит наказание. «Лучше бы они заставили меня извиниться сегодня в столовой», — в сердцах думала я, подперев голову кулаком на политологии и чертя на парте невидимые узоры. По крайней мере, с этим было бы покончено, а теперь мне предстояло промучиться еще целых два дня, пока красные вовсю предвкушают мое будущее унижение.
— Я хотела спросить, — донесся до меня тоненький голосок Эмили Браун, после того как она, по-видимому, получила разрешение говорить. — Через две недели начнутся экзамены (ну вот опять, куда уж им без своей обожаемой учебы!). Другие учителя уже дали нам список материала, который нужно выучить…
— Ах да, экзамены! На этот счет у меня совершенно замечательная новость! — с воодушевлением воскликнул учитель. Продолжая чертить пальцем невидимые круги, я подумала, что во всем, что касается экзаменов, единственной замечательной новостью может быть то, что они отменены. Что в этой школе никогда не случится. — Спасибо за напоминание, мисс Браун! Что бы я делал без вас!
Девушка смущенно зарделась, а учитель тем временем одернул пиджак и пригладил усы. Так он делал всегда, когда переходил на новую тему или сам отвечал на свои каверзные вопросы ввиду полного отсутствия протянутых рук.
— В этом семестре вместо обычного письменного экзамена, с которым вы уже хорошо знакомы, вы должны будете представить совместный проект…
Мне показалось, что, кроме самого учителя, который сиял, словно начищенная монета, это известие никого не обрадовало. Я тоже ненавидела совместные проекты, но в данном случае подумала, что в нем может быть большой плюс — по опыту я знала, что ботаники всегда берут всю работу на себя, так как до смерти переживают за свои оценки. Учитывая, что все без исключения мои одноклассники подходят под это описание, мне можно особо не переживать. С кем бы в группе я не оказалась, вся работа будет сделана без меня.