Начало
Шрифт:
Комар тут же, как ждал, занялся костром. Стингер, довольно урча, стал выгребать из своего рюкзака продукты. А я устало плюхнулся на землю рядом с так и не пришедшей в себя девчонкой и оперся спиной и колесо фургона.
— Тирли, интересное нашел что-нибудь?
Радист чуть в сторонке возился с солнечной батареей, подключая к ней зарядные блоки с аккумуляторами.
— Ну, как тебе сказать, — Тирли наконец удовлетворился выбранным местом и, оставив аппаратуру заряжаться подошел к костру. — В первых двух повозках какие-то объемные ящики, несколько панелей в ткань завернуты. Я одну вскрыл —
— Да я чего, я на тушенку, — привычно начал оправдываться сапер.
— Хорош стебаться, — остановил я. — еще что?
— Да ничего, — продолжил радист, — в последнем, похоже, что личные вещи, одежда там, оружие холодное. Несколько мешков с ячменем. Да, и несколько бочонков с, судя по запаху, яблочным сидром. Кстати, лошадей бы расседлать надо.
— Шоб я знал как это делается, — буркнул я. — я этих тварей только в виде колбасы уважаю. Ладно, подумаем. По вооружению местных что можешь сказать?
— Ничего даже отдаленно напоминающего огнестрел не попадалось. Холодного много, самых разнообразных форм. И это не игрушки, всем явно пользовались для членовредительства, и неоднократно. Арбалеты есть, от самых простых, до чего-то невообразимого. Как раз около этого фургона валялась такая конструкция, что я даже вот так сразу и не соображу, как им пользоваться.
— Ясно. Ну что, господа, — сказал я, — давайте придумывать, как с девчонкой общаться будем. Те несколько слов, что я от нее слышал, у меня никаких ассоциаций не вызвали. Тирли, ты вроде самый языкоемкий у нас… Есть идеи?
— Начальника, чукча не лингвист, чукча радист, аднака, — тут же стал придуриваться Тирли. — Дракон, ты сам на десятке наречий допрашивать можешь, если ни ты, ни Стингер язык не опознали — то и я вряд ли что-нить рожу. Ну, поприсутствую конечно. Комар, гони тушняк, уже два раза щелкнула, сейчас рванет, — без перехода пристал он к саперу. Тот выкатил из костра банку и пинком отправил радисту. Тирли ловко пристроил горячую консерву между ботинок и стал ее вскрывать.
— Командир, ты лучше скажи, какие наши дальнейшие планы? Ну или намекни хотя бы?
— Информации мало, с девчонкой бы пообщаться. Отец Яков, тебя никакие святые откровения не посещали в последние полчаса?
— Не богохульствуйте, а, — священник кружил вокруг костра, видимо, пытаясь устроиться так, чтобы не видеть трупы и морщился от запаха съестного. — Как вы есть можете, тут же кровью просто воняет.
— Нет, батюшка, — серьезно сказал Стингер, вытаскивая из костра очередную банку, — это еще не воняет. Бывает гораздо хуже.
— Куда уж хуже… А что касается вашего вопроса… Ничего не могу сказать. Не знаю… А с девушкой я могу попробовать помочь. Мне с разными людьми приходилось общаться, и не только с людьми…
— Хорошо, — кивнул я. — Только я вас умоляю, воздержитесь от проповедей, пока хотя бы. С ее то внешностью… Черт… Ой, — только сейчас я сообразил что в нашей ситуации накликать пожалуй уже удалось. — Ну вот как ей объяснить кто такие черти и как мы к ним относимся…
— Ни фига не черт, — заржал Стингер, — У нее ноги не волосатые и копыт нету, я хорошо рассмотрел.
— Ясно, что ничего не ясно, — Тирли задумчиво посмотрел на огонь. — Не нравиться мне, что мы тут торчим, как прыщ на ровном месте.
— Мне тоже. Но жаба душит все это барахло здесь бросать. Сам ведь понимаешь, это явно не переселенцы…
— Да понятно, командир. Я тоже думаю, что это торговец, ну или на крайняк груз под охраной гнали. В любом случае можем на премию рассчитывать, ну если объясниться получится. Ладно, пойду Волосатика сменю. Самонаводящийся, отдолжи «Винторез», все равно он у тебя не родной, — Тирли довыскреб тушенку, облизал ложку и сунул ее в карман.
— Да хоть совсем забирай, — ответил Стингер. — Вон она, к рюкзаку привязана. Все равно из меня снайпер, как из дерьма — пуля.
— Хорошо, что напомнил, — вмешался я, конечно очередное нарушение инструкций, но по делу ведь, но молча спускать не буду. — Как появиться время — будешь опять тренироваться с незаряженной винтовкой…
Стингер скорчил недовольную морду, Тирли же отцепил винтовку от рюкзака и полез на фургон.
Девчонка в себя все не приходила. Посадили стеречь ее отца Якова, а сами взялись таскать трупы. Нашли в одном из фургонов здоровенную тряпку, запасной тент что ли, откромсали от нее кусок. Потом останки упырей сгребли на него и стащили все в одну кучу на обочине в голове колонны. Местных же выложили в ряд ближе к хвосту. Насчитали двадцать два трупа рогатых. Хвосты кстати обнаружились не у всех и, как и рога, были разных размеров, у кого подлиннее, у кого покороче. Еще одно тело от человеческого решительно ничем не отличалось. Заодно собрали все оружие и сложили в кучу рядом с трупами.
Местная пришла в себя только через четыре часа. Стингер уже предлагал с кого-нибудь берцы снять и использовать вместо нашатыря. Зачем спрашивается, если сам нашатырь есть. Но обошлось без экстренных мер. Девчонка дернулась, пробормотала что-то себе под нос и захлопала ресницами, пытаясь сообразить, где находится и что происходит. Я как раз сменил на посту возле нее отца Якова, который, наконец, очухался достаточно, чтобы перекусить.
Девушка недоуменно осмотрела нашу компанию, что-то спросила, попыталась встать и, со стоном рухнув обратно, видимо вспомнила все произошедшее.
— Пить хочешь? — спросил я. Нет, смотрит не понимающее. Я попробовал еще раз: — Есть будешь?
Хотя чего я спрашиваю, пить она точно хочет. Я отстегнул фляжку и поднес ей ко рту. Девчонка левой здоровой рукой уверенно фляжку у меня отняла, и лихо к ней приложилась. Гляди-ка, быстро оклемалась. Человек после такой потери крови ни хрена бы не соображал и с координацией движений были бы серьезные проблемы. И общая слабость. Эта же явно чувствует себя, похоже, вполне пристойно. Мимоходом пощупал ей лоб — жара нет. Странно, мы точно всю заразу из ран вычистить не могли, они просто обязаны были воспалиться. И соответственно должна была подняться температура.