Начало
Шрифт:
Я промолчала… Странные эти люди, ничего похожего я не слышала раньше. Хотя и не интересовалась ими особо. С другой стороны, у одного из торговых партнеров отца склеп с его предками был прямо в саду городского дома. И на раутах он очень любил хвастаться своими предками, как будто напоказ, мол смотрите сколько их у меня… Никогда не могла понять, у нас чем меньше поколений прошло после предка-демона — тем сильнее род. А у людей все наоборот.
— Кто у нее погиб? — спросил сидящий рядом с нами, Тирли, вроде его главный так назвал. Ну что, еще одна проповедь?
— Отец. Кстати, она нас прекрасно сейчас понимает.
— Начальника,
— Капитан, тебя контузили что ли? — опять начал порыкивать главный. Кстати, до сих пор не узнала, как его зовут.
— Командир, во-первых, с местного сидра мы пробу уже сняли, по чуть-чуть, — спокойно и как-то рассудительно сказал этот Тирли. Странно, до моря тут не намного ближе, чем до степи, с какого перепугу этот капитан. Но человек продолжил: — Не хипешуй. Все равно нам придется раньше или позже местную еду есть. Так что можно сказать принесли себя в жертву эксперименту. Так вот, сидр оказался крепленый явно. Так что от чуть-чуть разбодяженного спирта ничего с ней не станется. Во-вторых, алкоголь действует расслабляюще, особенно если сразу после адреналина. Я же видел, как она тебя чуть в полет не отправила. А если в истерику сорвется — не факт что мы все ее удержим. Ну и в-третьих — мне тоже надо выпить, в конце-то концов. Я все понимаю, что задание, то се… Но я свою жену все-таки люблю, не смотря на всю ее придурь, а когда вернемся — не понятно, да и черта не каждый день встречаю…
— То, что не повредит вам, не повредит и мне, — буркнула я, сердито вытирая слезы со щек. — Человеческой крови во мне достаточно…
— Ладно, давай, — сказал главный, но в голосе по прежнему проскальзывали сердитые нотки. — Мне, если честно тоже сто грамм не помешают. Но я буду все отрицать…
Мне в руку ткнулась небольшая кружка, тоже металлическая, как и вся их посуда. Рядом что-то забулькало.
— Пей залпом, Шелли, во рту не держи, сразу глотай, — сказал Тирли, закончив разливать напиток. — Ну что, помянем…
Я, следуя рекомендации, влила в себя содержимое посудины. Оооййй-еейййй, это ж «горючее», судя по вкусу наполовину разведенное водой. Да эту гадость алхимическую только гномы в такой концентрации пьют. Наши, когда надо мной подшутили, разводили в пропорции бутылка «горючего» на бочонок сидра, а если воины собирались крепко выпить, но не имели время посидеть, как они говорили «по настоящему», они вливали в бочонок две бутылки этой дряни. По пищеводу прокатился огненный комок и растекся в желудке. Да, если эти пьют постоянно «горючее» в такой концентрации, то им т'сареш никакие не страшны. Они ж от первого же глотка крови забалдеют. Я закашлялась.
— На-ка, закуси, — мне в руку ткнулось что-то твердое. Я автоматически пихнула в это в рот. Оказалась лепешка, с кусочком вяленого мяса. Все жутко черствое, но на вкус очень даже ничего так. Я принялась усиленно жевать, попутно с усилием втягивая воздух через зубы, в надежде остудить горящий ком в желудке. Люди синхронно выдохнули, влили в себя свою порцию, резко вдохнули через стиснутые зубы и снова выдохнули. В чистом вечернем воздухе запахло перегаром. Не поняла, они что, неразведенный пили… У меня в горле опять запершило…
— Тирли, скотина, ты как спирт развел, — спросил главный.
— Нам никак, а ей — градусов до двадцати…
— Я в порядке, — я справилась с кашлем и жестом попыталась показать Тирли, что, мол, нормально… Пожар в желудке унялся, зато тепло стало растекаться по жилам. Действительно стало легче, каждый раз, как я смотрела на тела, мне опять хотелось плакать, но теперь я могла справляться со слезами. И спазмы на горле отпустили…
— Да, кажется, теперь я понимаю, что чувствовал папа, когда мама умерла, — задумчиво сказала я. — И почему он надо мной так трясся…
Люди сидели молча. Н-да… Теперь я сирота… Дядюшка конечно не оставит, да и клан поможет. Вспомним о клане… Да, надо соблюсти формальности. Папа бы не понял, если б я поступила иначе…
— Слушай, как тебя звать? — ткнула я кулаком в плечо держащего меня человека.
— Ну… Дракон, — ответил человек. Моя челюсть отвисла… я не знаю, куда. Не, говорили, что драконы мастера маскировки… Но также говорили, что чуть ли не единственные, кто может их расколоть — это тифлинги. Но это человек, я же вижу, что человек… Неужели прозвище… Нет, ну какой нахал. Ну, последний дракон свалил с Деи смен пятьсот назад. Но до сих пор никто еще не набирался наглости, вот так вот… Не буди лихо, пока оно тихо что называется…
— Это прозвище, — сказал человек, заметив мое изумление. — А что не так?
— Пот… потом расскажу, — закашлялась я от такого невежества. — Скажи полное имя, без прозвищ.
— Эээ…. Ну, Воронов, Константин Аркадьевич, — человек назвавший себя Драконом, явно не понимал.
— Хорошо, просто надо соблюсти одну формальность, — я на секунду прикрыла глаза, припоминая официальные обороты. — Нет, не отпускай, так нормально…
Я чуть-чуть поерзала, устраиваясь поудобнее. Тирли рядом, понимая только половину разговора, как-то насторожился. Я, наконец, выстроила в уме все обороты официальной клятвы и начала:
— Я, Шейелена Теорн аэпШееллайт принимаю на себя долг жизни и крови для Воронова Константина Аркадьевича, отражениями Хаоса и правом крови клянусь достойно нести его, пока Воронов Константин Аркадьевич не сочтет мой долг исполненным. И пусть вечный Хаос и мои предки, великий Шееллайт и великая Теорних, подтвердят, что я отдам долг достойно. Да будет Хаос свидетелем и поручителем.
И я вытянула руку ладонью вверх. Вообще-то, по правилам, надо было протягивать правую руку, но она сейчас была примотана к телу. Думаю, Хаос не обидится за такое нарушение. Сейчас на моей ладони должны были сплестись два лепестка, один из света — другой из тьмы, и переплетясь — породить лепесток огня хаоса. Если они не появятся — повод для долга признан недостаточным. Но куда уж достаточнее…
Ой, мамочка… У меня на ладони не стали танцевать свет и тьма, сразу полыхнул огонь Хаоса, и не один лепесток, а полноценное пламя, горело само пространство. Огонь нас с человеком не обжигал, но вот Тирли отшатнулся в сторону, трава на земле от безумного жара моментально распалась в пепел. Пламя начало разрастаться и через мгновение заключило нас обоих внутри пляшущего огненного цветка. Земля под нами начала потрескивать от невыносимого жара, но ни наши тела, ни нашу одежду, пламя по-прежнему не трогало. Вот лепестки огня сплелись в бешенном хаотическом танце, на мгновение замерли и… исчезли. Все, клятва принята. И ее подтвердили не отражения, а сам Хаос…