Начало
Шрифт:
— Ну это как у нас, — хохотнул Стингер. — А не дешево — это сколько?
— Почти две тысячи таких монет, как я вам выдал. Шелли уверяла, что на двадцать медяков тут можно очень неплохо отдохнуть.
— Это да, на двадцать медных тут дней двадцать можно жрать от пуза и не ограничивать себя в спиртном, — сказал мой зам. — Вот только как быстро их тут заработать можно…
— А ты уже и цены успел выяснить, — вопросительно приподнял бровь я, одновременно утаскивая у тифлингессы кусочек птички. А то она уже половину тушки, килограмма эдак на полтора, смолотила. Девушка недовольно заворчала.
— Куда без этого, мы каюсь после бани с этим чучелом увлеклись и все горячее смолотили. Да и Потапыч увлекся, так что все равно остыло бы все. Ну мы и заказали повторить…
— Ты охренел что ли? — я попытался зарычать, но после последних дней в достаточно уютной комнате, за накрытым столом. В общем чувствовал я себя на удивление хорошо, зарычать не получилось. Но я все же договорил. — А если бы насчитали как за выжранный мини-бар в Турции?
— Майор, я всегда мечтал стать альфонсом, но немного не таким образом, — заржал Стингер, — мы все цены выяснили, девчонка, которая тут прислуживает, ну та, низкорослая, симпатичная, ну Хильд… Ей по ходу уже приходилось общаться с людьми, не знающими местного языка. В общем, договорились мы с ней. И цены все выяснили. И попросили все что заказываем, считать отдельно, и сразу счет приносить. Сразу и рассчитываемся кстати, пока к ценам не привыкли.
— Ам… ням…чав… — Шелли возмущенно приподняла голову, дожевывая уже остатки птицы. — На хрена это, включили бы в общий счет.
— Шелли, ну я же объяснял…
— Ага, Шелли, — закивал поддерживая меня Стингер. — Это ж все стоит, командир, ты не поверишь, все это великолепие, включая спиртное — меньше двух медяков.
— Ндааа… Тогда медицина тут доступна очень немногим, — задумчиво протянул я. — И это еще раны, не опасные для жизни… Да и повреждения то по большому счету не очень серьезные, неприятно, но не смертельно. Шелли, а что не с ранениями, а с болезнями скажем? Так же дорого?
— Дороже, — девушка облизала пальцы и абсолютно естественным жестом почесала рог, правой рукой кстати, вот только локоть она старалась от стола не отрывать. Взгляд тифлингессы задумчиво блуждал по тарелкам, явно раздумывала, чем бы еще закусить. — С ранами проще, в основном просто накачивают энергию, ускоряя регенерацию и все. И то, ты же слышал что за плечо мне в два раза больше насчитали. Там уже одной регенерацией не отделаешься, какие-то ткани надо с нуля выращивать. А с болезнями еще запутаннее, там надо органы изменять, или возбудителей болезни вытравливать… В общем дороже…
— А как с теми, у кого нету денег на лечение? — вмешался в разговор священник.
— Их проблемы, — ответила девушка абсолютно равнодушно. — Либо ждут пока само пройдет, либо к знахарям обращаются, те берут гораздо дешевле, но и помогают не так эффективно. А иногда наоборот, только хуже после их лечения делается.
— Несправедливо получается, — упрямо продолжил Яков. — Те кто богаче — те лечатся, остальные страдают. Неправильно это…
— Почему? — девушка с удивлением посмотрела на священника. — Все справедливо. Больше работаешь — больше зарабатываешь — больше живешь. Какая тут несправедливость.
— А если не заработал, а украл? — продолжал спорить священник. — Или в наследство получил, сам пальцем не пошевелив…
— Украсть тоже уметь надо, не самая лучшая или честная, но тоже работа, — тифлингесса искренне не понимала из-за чего с ней спорят. — А наследство… Значит родители, или кто там оставил, заработали и за себя и за детей, повезло, что тут скажешь. Странно у вас как-то все.
— Знаешь отче, а вот тут я с Шелли соглашусь, — неожиданно подал голос Комар. — У нас только на словах все равны и всех лечат вроде как бесплатно… Командир, помнишь сколько Тирли бабла лекарям отнес, когда у него Ленка, ну жена его, свалилась. Пока ты ему перевод к нашим, армейским коновалам не организовал. Да и там, по знакомству все. Или когда у меня мама болела… Не, тут как-то честнее, заплатил — вылечили. А у нас… вроде как всем доступно, но потом еще деньги откровенно вымогать начинают…
— И все равно, — не сдавался священник, — неужели у ваших лекарей ни капли сострадания нету. Он что, пройдет мимо умирающего ребенка?
— А почему он должен ему помогать? — вытаращилась Шелли. — Энергия в мире конечна, маг тратил силы и время на обучение, да и от самого лечения устает сильно, вон Дракон видел, как Иеронимус выложился. Нет, тут все от доброй воли мага зависит, захочет — поможет, не захочет — пройдет мимо, и никто ему ни слова не скажет. Магия штука такая, да и сознание она здорово меняет. И потом, маги не могут вот так вот взять и всех сразу вылечить. Их же совсем немного на самом деле, хоть и живут они очень долго. Да и лекарским делом занимаются далеко не все из них. И решать кому жить, а кому умирать они не собираются… По мне так наоборот, было бы неправильно, если бы кто-то решал кого лечить, а кого нет. А так все справедливо, есть деньги — живешь, не смог заработать — умираешь. А возможность заработать есть у всех, учись, старайся… Ну а если разумный такой дурак, что о завтрашнем дне и своих потомках не думает и все тратит, что зарабатывает — так маги тут абсолютно не при чем.
Отец Яков явно собирался спорить дальше, но я решил съехать с этой темы. Сейчас еще всплывет, что Шелли то мы помогли, потом поднимутся корыстные вопросы, и с ее и с нашей стороны… И черт его знает куда все может зайти. Девчонку же обижать пока не хотелось.
— Шелли, а вот ты сказала, что маги живут очень долго, а сколько конкретно? — решительно опередил я уже открывшего рот священника. — Тому же Иеронимусу на вид лет, тьфу… смен пятьдесят, по разговору несколько старше кажется…
— Ты что, — махнула рукой тифлингесса, — ему смен четыреста, не меньше, а может и больше. Просто он звезд с неба не хватает, выше магистра четвертого ранга так и не поднялся, вот и сидит в Перевальном. С ранами он неплохо справляется, что попроще из болезней тоже может вылечить. Но не больше. Обычно маги его возраста теоретическими изысканиями занимаются, их уже зарабатывание денег не сильно интересует. В основном практикуют те, кто только Академию закончил. А так маги живут сколько сами захотят, они умеют силу в тело накачивать так, что оно прожить может дольше. Ректору Академии почти тысяча смен, но он самый старый из магов пожалуй. Собственно он один из тех, кто Академию то и организовал.
— Вот оно как, — почесал в затылке Стингер. — А простые разумные, которые не маги?
— От расы зависит. Если без магического вмешательства и чистокровные… Эльфы — больше четырех тысяч смен точно, если не убьют конечно. т'сареш тоже очень долго, но у них много нюансов, там от крови зависит, от того, как они обучаются и продвигаются по своей иерархии. Сложно в общем, но по продолжительности сравнимо с эльфами. У гномов живут смен по сто двадцать-сто пятьдесят. Орки… Ну теоретически — смен сорок-сорок пять, но орк, умерший от старости, рассматривается как чудо природы. С их характером и традициями гибнут раньше в основном. Люди, тут сложно сказать, я же говорила, что чистокровных почти не осталось, а сколько живут ваши под т'сареш я не знаю. А так зависит от того, какие расы намешаны, но в среднем смен по шестьдесят.
— Это ж сколько Гарху то? — спросил Комар. — Мне казалось по разговору, что ему больше шестидесяти…
— Гарху уже за восемьдесят, и умирать он пока не собирается, — улыбнулась Шелли.
— Ты ж сказала, что они по сорок живут…
— Так это без вмешательства магии. А Гарх весьма богат для орка.
— У вас маги могут жизнь продлять? — поразился отец Яков.
— Ну да, так же как и себе, — пожала плечами Шелли. — Не со всеми расами это работает, нам, тифлингам, например не подходит, но с орками и людьми — запросто, с гномами вроде тоже, но там какие-то сложности. Я не знаю вообще-то.