Нация и сталь
Шрифт:
В течение недели путч, не получив широкой поддержки масс, с треском провалился. Капп вынужден был бежать в Швецию.
Германия продолжала выплачивать репарацию, и это ей стоило огромного труда. Правительство решило приостановить выплату. В ответ французские войска оккупировали Рур. Это опрометчивое решение было принято премьер министром Франции Пуанкаре. 10 января 1923 года солдаты боевым маршем прошлись по улицам Эссена. Бельгийско-французский корпус чувствовал себя как дома, полагаясь, в основном, на собственное силовое преимущество. Войска легко блокировали территорию в 60 миль в длину и 28 миль в ширину. В их распоряжении оказались 85% всей производственной стали в стране. Однако, чтобы сделать эти богатства действительно полезными, Брюсселю и Парижу следовало решить неразрешимую задачу - найти понимание и поддержку среди местного населения.
Немецкое правительство обратилось к своим гражданам оказать пассивное сопротивление. Инфляция в результате оккупации Рура стала галопирующей. За короткое время курс марки по отношению к доллару упал с 7000 до 1000 000. Рабочие Рура окрестили вторжение бельгийцев и французов "ударом штыка". В любую минуту их терпение могло лопнуть. События двухлетней давности, когда в результате неудачного путча коммунисты попытались перехватить инициативу и устроили в этих местах самую настоящую резню, были ещё свежи в памяти. И вот в 7 часов утра в протестантскую пасху 31 марта 1923 года все заводы Круппа как один начали издавать беспрерывный гудок. Огромная толпа, около 30 тысяч человек, стала подтягиваться к гаражам, где в это время находился со своим отрядом французский лейтенант Дюрьо. У солдат были винтовки и пулемет. Кольцо молчаливых рабочих начало сжиматься. У французов сдали нервы, и они начали стрелять в толпу. 13 человек были убиты, из них 5 подростков. 52 человека были ранены.
Французский генерал, который по праву сильного занял виллу Хёгель под свой штаб, приказал выслать в Эссен из Дюссельдорфа танки и пулеметный батальон, чтобы подавить возможный мятеж. Но выполнить подобное приказание оказалось невозможным. Повсюду начались нападения местного населения на войска, напоминающие партизанскую войну. Ручные гранаты полетели во французов даже в Дюссельдорфе. Рота добровольцев захватила мэрию и отбивалась от французов в течение 24 часов, а в самом Эссене был взорван мост.
Непродуманная акция Пуанкаре не получила у глав правительств широкой поддержки. В этой ситуации жители Рура больше походили на невинных жертв, чем на преступников.
"Подобные меры, - писал английский "Spectator", - лишь усиливают немецкое сопротивление, но никак не ослабляют его". Под давлением общественного мнения, наконец, и Пуанкаре вынужден был признать свою ошибку. Генерал, чья штаб квартира располагалась на вилле Хёгель, приказал войскам срочно оставить Эссен. В самом городе началась церемония похорон 13 погибших, которая превратилась в демонстрацию национального единства. Густав Крупп в этот момент выглядел чуть ли не единственным защитником Отечества.
В дальнейшем выяснилось, что войска покинули Эссен лишь на время траура, дабы не вызывать вспышек насилия. Через очень короткое время они вернулись вновь и даже в тот момент, когда останки погибших предавались земле, над головами скорбящих беспрерывно летал французский биплан-разведчик.
Когда оккупационные войска вновь вернулись, то было принято решение, что именно Густав Крупп и должен стать тем козлом отпущения, на которого можно было бы свалить всю ответственность за мятеж. Это решение было принято ещё и потому, что согласно статье 231 Версальского мирного договора кайзер, крон принц Рупперт, адмирал Тирпиц, генералы Гинденбург и Людендорф, а также промышленник Густав Крупп фон Болен унд Гальбах объявлялись военными преступниками, ответственными за развязывание Первой мировой войны. Если в отношении других политических лиц статья 231 была практически бессильна, то Крупп оказался в руках союзников, и расправа над ним представлялась неизбежной.
Вердикт был следующим: 100 миллионов штрафа и 15 лет тюрьмы. По иронии судьбы газеты всего мира окрестили это дело по аналогии с делом Дрейфуса. Антисемита Круппа и французского еврея история поставили в одно положения невинной жертвы. В одном из берлинских изданий появилась весьма примечательная карикатура, на которой был изображен премьер министр Пуанкаре за обеденным столом с ножом и вилкой, а на блюде лежал спеленатый по рукам и ногам ребенок с надписью "Крупп".
Пребывание Густава в тюрьме было не столь ужасным, как это преподносилось немецкими газетами. Выражаясь языком современных политических технологий, все работало на очень удачный имидж национального героя, истинного защитника Отечества и невинного страдальца. Человек, чья деятельность действительно была разрушительной по отношению ко всему старому миру, с его, как казалось, вечными ценностями, неожиданно начал приобретать искреннюю поддержку миллионов сограждан. Так, союзники своими непродуманными и недальновидными действиями способствовали созданию условий для начала будущей более кровопролитной войны.
Надежды на то, что бойня 1914 - 1918 годов будет последней, таяли с каждым часом пребывания Густава Круппа в тюрьме. Таяли эти надежды и в связи с заточением другого более опасного преступника, Адольфа Гитлера. Будущая власть в Германии приобретала тюремный, криминальный опыт, чего никогда не было раньше, когда речь заходила о королях и принцах.
Нечто подобное к 20-м годам успело свершиться и в России, когда в Кремле вместо именитых царских чиновников стали заседать бывшие каторжники, один из которых, Сталин, сумел достаточно активно проявить себя в грабежах и разбоях на Кавказе.
Глава XVII
Первые уроки ораторского мастерства
Как указывают исторические документы, после разгрома Советов в Баварии Гитлеру было поручено выявить неблагонадежных унтер-офицеров и рядовых для дальнейшей расправы над ними. Бравый ефрейтор отлично справился с поставленной задачей. Неутомимого, патриотически настроенного Гитлера начальство решило отправить на курсы агитаторов, где будущий диктатор получил первые уроки ораторского мастерства и искусства демагогии и где завел очень полезные знакомства.
Гитлер, который позже заявил, что стал политиком против своей воли, в 1919 году не имел родины. У него не было и официально подтвержденного профессионального образования, а также средств к существованию. Перспектива стать профессиональным оратором показалась весьма заманчивой. Так будущего диктатора обстоятельства жизни буквально втолкнули в политику.
Профессор Александр фон Мюллер, который на первом агитационном курсе делал доклад по немецкой истории войны, сразу же заметил прирожденный талант Гитлера к риторике. В частности, он писал: "После моего доклада и последующего бурного обсуждения уже в пустующем зале я наткнулся на маленькую группу, которая привлекла мое внимание. Казалось, эта группа была зачарована человеком, стоящим в самом центре. Он обладал редко встречающимся гортанным голосом. Оратор непрерывно и с возрастающей страстью обращался к слушающим. У меня было странное чувство: как будто бы волнение группы являлось делом его рук, и это же волнение словно заражало самого оратора, придавая силу его голосу. Я видел бледное худое лицо, под не по-солдатски свисающей прядью волос, с маленькими усиками и поразительно большими, ярко-голубыми, с фанатическим блеском глазами".
"Так мне предоставили возможность, - писал впоследствии сам Гитлер, выступать перед более многочисленной, чем моя казарма, аудиторией. Ощущение собственной силы, которое подспудно давно зрело во мне, получило теперь практическое подтверждение: я мог говорить".
Это открытие очень льстило молодому Гитлеру. Правда, он опасался, что в результате многочисленных газовых атак, пережитых им на фронте, у него может в любой момент сесть его завораживающий, немного истеричный, слегка крикливый, но по-своему необыкновенный голос. Однако почти каждодневные упражнения привели к такому развитию ораторских способностей будущего фюрера, что его голос постепенно приобрел силу почти магического воздействия на слушателей.