Над горой играет свет
Шрифт:
Бобби швырнул мне перчатку, будто я тоже была парнем, и ощущение неловкости тут же прошло.
Я искоса глянула на Вэйна. Вмиг заметила, что плечи у него стали еще шире, что синие джинсы плотно облегают мускулистые ноги. И еще он был сегодня без очков, и походка у него была лениво-небрежная, как у петуха, разгуливающего среди кур. Но, разумеется, я сделала вид, что ничего такого не заметила. Он, прищурившись, хищно на меня посмотрел.
— Салют, Вирджиния Кейт. Эти шортики тебе очень к лицу.
Бобби и его дружок так и покатились, ну
Я ударила кулаком по перчатке, которую успела нацепить.
Бобби кинул мяч мне, я — Беспалому, хотя на самом деле хотела кинуть Вэйну, но зачем себя выдавать? Младшие наши увлеченно обсуждали бейсболистов.
— Хорош трепаться, вы, безмозглые павианы, пасуйте мне! — крикнул Вэйн и посмотрел на меня, проверял, как мне его мужская бравада.
В свой черед я швырнула со всей силы, надеясь, что он скорчится от боли, когда примет мой пас.
— Ух ты, здоровский бросок. Он еле удержал мяч, — обрадовался Бобби.
— Ха-ха, Вэйн, скушал? — добавил Беспалый. Вэйн вскинул вверх средний палец и потряс им перед братом.
— Заткнись ты наконец. — Вэйн откинул назад отросшие волосы, совсем как девчонка.
— У моего брата воняет изо рта, и еще у него сыпь на пипиське! — крикнул Беспалый, так громко, что гулявшая неподалеку с детьми мама обернулась.
— Ах ты, сопляк недоделанный. — Он кинулся к брату, но тот шустро юркнул за мою спину. — Еще и за девчонкой спрятался, долбанутый урод. Вот оторву тебе остальные пальцы, дождешься у меня.
— Вэйн, отстань от бедного ребенка. — Я погладила маленького забияку по волосам, и он изобразил невинную улыбочку. — Это же твой младший брат.
Вэйн покорно отступил назад и с заговорщицкой ухмылкой подмигнул мне.
Очень мне это не понравилось. Подмигивают так всякие дураки, которые считают себя неотразимыми умниками, а сами готовы драться с малышней. Я решила, что с меня хватит, сколько можно играть в мячик, перекидываться с этим недоумком.
— Посмотрим, как тебе этот пас, Вэйни-Пух.
Я с силой швырнула мяч, очень высоко и чуть вбок, Вэйн едва не растянулся, пытаясь его поймать, я про себя захихикала. Потом, упершись руками в бока, глянул на меня как на полную идиотку. Мяч шлепнулся в воду.
— Я отдохну в тенечке, ладно? Пока ты будешь доставать мяч.
Плюхнувшись под кипарис, я стала сосредоточенно изучать свои ступни, пытаясь представить, как они будут смотреться с накрашенными ногтями.
Злобно пыхтя, Вэйн стал стягивать тесные джины и разуваться. И пусть, нечего в такую жару разгуливать в длинных джинсах и ботинках.
Я услышала, как Беспалый спросил:
— Ты вроде говорил, что твоей сестре нравится мой брат.
— Тупой ты, что ли? Она же девчонка.
Беспалый кивнул, будто что-то такое понял.
— Кто тупой, так это мой брат. Все время орет на маму и на меня.
— Орет на маму? — удивился Бобби. — Чего это он? Она у вас такая хорошая.
— Думает, что он самый умный, потому что собирался играть в футбол и учиться
Они подбежали ко мне и уселись рядышком. Мы стали смотреть на ту маму с детьми, как они бросают хлеб уткам и гусям. Потом мальчишки начали обсуждать козявки, почему они зеленые, и я подумала, что лучше уйти. Но тут прикатил на велосипеде Энди, держа в руке какой-то длинный пестрый хвост.
— Эй, вы! Посмотрите, что я сделал! — Он спрыгнул с велосипеда. — Все сюда.
Это был змей, склеенный из журнальных комиксов и нескольких прутиков, а хвост он сделал из длинных лоскутков. Мальчишки восторженно заухали.
— Правда очень красивый, — сказала я.
— Хорошо бы еще и летал, посмотрим. — Он побежал, на траве осталась дорожка от рыжевато-коричневых ботинок. Бобби и Беспалый хохоча бежали рядом, задрав вверх свои глупые головы. Когда они все вернулись назад, Энди предложил:
— Давай ты, сестренка.
— Давай, сестре-е-е-енка. — Бобби снова рассмеялся. — Нет, не сестренка, она сестренище.
Беспалый тоже рассмеялся, и я заметила у него под глазом припухлость с намеком на синяк.
Теперь мы всем скопом носились за змеем. Жаль, что не было Мики. Он бы оценил парящего в небе змея, такого всего цветного. Мы разулись и носились наперегонки, ступни и коленки стали зелеными, и шорты на задницах, траву как раз сегодня постригли.
Набегавшись, я без сил рухнула навзничь под кипарис и уставилась в облака. Бобби и Беспалый тоже присмирели и начали выискивать в клеверных зарослях четырехлистники. Энди дважды лихо перекувырнулся, захотел покрасоваться, сел рядом, мы, как в детстве, стали бороться на больших пальцах, кто чей прижмет к земле.
От озера тянуло рыбой. Гуси и утки ворчливо требовали еще хлеба, дети счастливо взвизгивали в ответ.
На ветку кипариса вспорхнул краснокрылый черный дрозд, совсем близко от нас. Насквозь вспотевшие, мы разомлели, дыша сладким травяным ароматом. Ветер колыхнул ветвями кипарисов, они блаженно вздохнули. Все было просто замечательно. Физиономия Энди тоже была абсолютно умиротворенной. Темное и печальное былое развеялось, мы радовались ясной счастливой новизне.
— Сестренка, у тебя в волосах трава и еще какой-то сор, — доложил Энди.
А Бобби, гордый за меня, добавил:
— И лицо у тебя все грязное. На девчонку ваще не похожа.
— Жалко, у меня нет сестренки, — сказал Беспалый.
Потом мы стали прогуливаться, распевая песню Дона Маклина про пристань у пересохшего озера.
В тысячный уже раз Энди рассказывал, как Ребекка убила щитомордника и обозвала всех змей сраными выродками. У меня было такое чувство, что весь мир постепенно распускается, словно подсолнух под лучами. Мальчишки убежали на канал, хотя им этого не разрешалось, а я побрела домой. Проверила, нет ли письма от Джейд. Не было. Подошла к холодильнику взять коку. Ребекка уже выложила на стол исходные продукты, я невольно улыбнулась. Нормальный летний денек, блаженная лень.