Надежда Дурака

Шэкл Майк

Затем карета замедлила ход, и Тиннстра увидела впереди красный барьер, преграждающий путь, за которым стояла еще дюжина людей, их доспехи сверкали на полуденном солнце. Позади них дорога тянулась прямо ко дворцу.

Тиннстра взъерошила волосы Зорике:

— Мы почти на месте. Давай, посмотрим на твой новый дом.

Девочка забралась к Тиннстре на колени и отодвинула занавеску, чтобы получше разглядеть:

— Он очень большой.

— Ага, — ответила Тиннстра, наконец расслабившись. Они добрались. Они в безопасности.

Но карета

не остановилась. В сотне ярдов от барьера она свернула на узкую дорогу, которая очень быстро пошла под уклон. Зорика заерзала на сиденье:

— Куда мы едем?

— Я не знаю. Возможно, есть другой вход, которым нам нужно воспользоваться. — Тиннстра попыталась привлечь внимание одного из кавалеристов, но все они смотрели прямо перед собой — и не подавали никаких признаков замедления или остановки.

Ее старый друг, страх, вернулся. Он царапнул ее внутренности и сжал сердце. Это нехорошо. Это неправильно.

Карета поехала дальше. Прочь от дворца, вниз по холму, обратно на забитые людьми улицы, через другую сторону Лейсо. Здания выглядели более ветхими, улицы грязнее. Теперь на них смотрели усталые лица. Все были одеты в рваную одежду. Не было ни других экипажей, ни киосков, торгующих яркой одеждой.

Тиннстра постучала по крыше кареты:

— Куда мы едем?

Никто не ответил. Она стучала снова и снова, но это не имело никакого значения. Во всяком случае, карета ускорила ход.

Она высунулась из окна и помахала рукой сопровождавшей ее кавалерии.

— Куда вы нас везете? — крикнула она. — Мы должны были идти во дворец.

Они вели себя так, как будто ее не существовало.

— Мне страшно, — сказала Зорика.

На этот раз Тиннстра усадила ее к себе на колени и крепко прижала к себе:

— Все будет хорошо.

Но они обе знали, что это пустые слова.

9

Яс

Киесун

— Это все твоя вина, — сказала Ма. — У тебя была одна работа, которую нужно было выполнить. Убирать Дом Совета и зарабатывать немного денег, чтобы мы могли поесть. — Она бросила на Яс тот испепеляющий взгляд, под которым сгибались большинство людей. — Сколько дней тебе понадобилось, чтобы сжечь его дотла?

— Ты несправедлива, Ма, — ответила Яс, слишком уставшая, чтобы спорить.

— Не твоя? Нет? — Ма рассмеялась, но в ее смехе не было юмора. — Тогда чья же?

Яс не ответила. Проблема была в том, что Ма была права, хотя Яс и не хотела этого признавать. Все и так было достаточно плохо.

Они стояли посреди городской площади, глядя на обугленные останки Дома Совета. Каменный фасад почернел от дыма и пламени, а стены обрушились во многих местах — осталось стоять меньше половины здания. Конечно, остальная часть Киесуна была в еще худшем состоянии.

У Яс на руках был Малыш Ро, а Ма несла маленькую сумку с тем, что осталось от их земных пожитков, которых и так

было немного. Конечно, ничего, что могло бы их накормить или согреть. У Яс в кармане было несколько монет. Может быть, хватит, чтобы что-нибудь купить — если у кого-то есть что продать. Дела обстояли настолько плохо, насколько это было возможно.

Они были не единственными, кто собрался там. Полгорода превратилось в дым, когда они спасли королеву. Яс вспомнила, как тогда смотрела на царивший вокруг хаос и думала, что оно того стоило. Даже было что отпраздновать. Это чувство длилось недолго.

Теперь это ощущалось как катастрофа. Тысячи людей погибли, еще больше домов было потеряно, и голод стал настоящей проблемой. Да и Черепа никуда не делись. Северная часть города — может быть, в пяти или шести улицах отсюда — была зоной военных действий. Черепа отступили туда, организовали оборону, и с тех пор ханраны не смогли сдвинуть их с места. Даже сейчас, когда пепел падал с неба, как снег, она все еще могла слышать бой, этот нескончаемый лязг стали. Она вздрагивала при каждом треске и содрогалась от каждого крика. Малышу Ро было еще хуже, чем ей, но в конце концов бедный мальчик выплакался и заснул, и она была чертовски благодарна за это маленькое милосердие.

Вместе с ними на площади было, должно быть, не меньше тысячи человек, таких же обездоленных, как и они, и все спрашивали себя, что же они, черт возьми, собираются делать. Было разбито несколько палаток, но большинство людей сидели на корточках, где могли, и ничто не могло защитить их от зимнего ветра. У некоторых было украденное оружие, подобранное после битвы, но Яс сомневалась, что у многих хватило бы желания или умения им воспользоваться. Хотя и у нее был спрятан в пальто нож, на всякий случай.

По всему городу все еще горели пожары. Пройдут дни, прежде чем они погаснут — если только им не повезет и не пойдут дожди. Это было бы благословением. Четыре Бога слишком хорошо знали, как сильно они нуждаются в пресной воде. Большинство водных башен были потеряны ночью, что сделало чистую питьевую воду еще одной проблемой, которая добавилась ко всем остальным.

— А как насчет еды? А? Как насчет чего-нибудь поесть или выпить? Небеса знают, что мне много не нужно, но свежего воздуха недостаточно. — Ма все бубнила и бубнила. Эта женщина умела стонать лучше, чем кто-либо другой. Дайте ей мешок золота, и она найдет в нем темную сторону.

Яс расправила плечи:

— Послушай, давай где-нибудь устроимся, а потом я пойду посмотрю, что можно раздобыть. У кого-то, конечно, должна быть еда.

На этот раз Ма ничего не сказала. Она просто одарила Яс еще одним взглядом, который красноречиво говорил о том, что она думает об этом плане.

— Пошли. — Яс начала пробираться сквозь толпу людей, уже расположившихся лагерем. Она нашла им местечко у небольшой груды кирпичей, которая, возможно, когда-то была стеной, где было как раз достаточно места, чтобы Яс и Ма могли присесть и вытянуть ноги.