Надежда Дурака

Шэкл Майк

Все остальное было упаковано. То немногое, что у него было из одежды. Нож. Спальный мешок. Совсем немного, но достаточно. Кейдж не любил роскошь. И, в конце концов, Императорская армия обеспечит его вещами, в которых он действительно нуждался. Броней. Оружием. Целью. Больше ему ничего не было нужно.

Мать наблюдала за ним из двери в гостиную, положив руки на плечи его сестры. Ни одна из них не надела маску, и слезы навернулись на глаза Матеона от оказанной ему чести. Он сморгнул их так быстро, как только смог. Никто из них не хотел видеть

его слезы. Он не слабак. Теперь он мужчина. Это был эффект от встречи с Рааку тем утром. Ничего больше.

— Заставь Кейджа гордиться тобой, — сказала его мать срывающимся голосом. — Заставь меня гордиться тобой.

Матеон кивнул:

— Заставлю. Кейдж этого хочет.

Он взглянул на свою сестру. Ее лицо было красным, а глаза припухли от слез, но, к ее чести, сейчас она не плакала, и Матеон был этому рад. Вместо этого она прикусила губу и гордо выпрямила спину. Матеон будет скучать по ней больше всех. Как старший ребенок, он помогал ее растить, особенно после того, как их отец отправился в Великую Тьму. Снова его потянуло к ней. Ему хотелось обнимать ее так долго, как только мог, но он боролся с этим. Все они принадлежали Кейджу, и настала очередь Матеона служить.

Неподалеку прозвенел колокол. Пора идти. Он поприветствовал мать и сестру, прикрыв левый глаз рукой в честь Кейджа. Они сделали то же самое. Больше нечего было сказать, нет причин откладывать дальше, поэтому Матеон повернулся и в последний раз покинул дом своей семьи.

На улице было холодно, и небо было бесцветным. Большинство людей все еще молились, но некоторые были на улицах. Могли ли они разглядеть в нем солдата? Знали ли они, что он собирается служить Кейджу в войне против язычников? Он на это надеялся. Они, наверняка, гордятся тем, что он собирается сделать, что он был выбран.

Он мог видеть дворец Рааку, возвышающийся над крышами домов по соседству, и он призывал святые слова.

— Кровь, которую я дам тебе, о Великий. Души, которые я пошлю тебе. Мое тело — твое оружие. Моя жизнь — твой дар. — Он прошептал клятву, направляясь к городскому фонтану, где он договорился встретиться с остальными. Мысленно он видел себя шагающим по полям сражений в своих белых доспехах, рубящим врагов Кейджа своим скимитаром. Это было бы великолепно. Работа Бога. Это было то, ради чего он был воспитан, почему он был жив. Он пошлет Кейджу армию рабов. Они будут бояться его имени по всему языческому миру. Это была его судьба.

Матеон всегда был одним из самых высоких мальчиков в своей когорте и одним из самых сильных. Священники заметили его рано. Они рассказали его матери о планах Кейджа относительно него, позаботились о том, чтобы она вырастила его в священном доме. Он присоединился к Императорским Кадетам, когда ему было двенадцать, возглавил свое первое отделение в пятнадцать и был награжден Кластером Рааку, когда ему было шестнадцать. Он выбросил эту медаль в Красное Озеро, вернув ее Кейджу, потому что служба сама по себе была наградой. Истинно верующему не нужны безделушки, напоминающие

о том, чего он достиг. Любовь Кейджа была всем, в чем он нуждался.

Несколько других парней уже ждали у фонтана. Гристон, Марциус и Деликс. Матеон кивнул им, слишком нервничая, чтобы говорить, и они кивнули в ответ. Бросив сумку, он сел на край фонтана и зачерпнул немного воды, чтобы попить. Глотая воду, он взглянул на остальных. Он знал их всю свою жизнь, служил с ними в Кадетах, и с облегчением отметил, как ослабли их коленки и как трясутся их руки. Он был не единственным, кто нервничал.

Вскоре после этого появились другие — Кристус, Люциус, маленький Хариан, Регус. Никто не разговаривал. Приветствия сопровождались кивками голов или поднятием подбородков. Некоторые из них выглядели испуганными, другие — нетерпеливыми. Матеон мог сопереживать обоим чувствам.

Затем прибыли фургоны. Их было три. Простые повозки. Без крыш, со скамейками сзади. В каждом достаточно места для десяти пассажиров. Кучера были в серых масках ветеранов, дизайн которых намекал на солдатскиа. Они прибыли с эскортом из шести кавалеристов, которые выглядели великолепно в своих белых доспехах и масках в виде черепов, верхом на белых лошадях, со скимитарами в ножнах на бедрах. Это были Непобедимые Кейджа, те, кто сломил ненавистных Шулка и покорил Джию. Матеон встал, его сердце снова забилось сильнее. Он собирался стать одним из них.

Лошади остановились на площади, возвышаясь над новобранцами. Один всадник, более крупный и широкоплечий, чем остальные, привстал в стременах и осмотрел парней. Три кроваво-красные полосы отмечали его доспехи на левом нагруднике, указывая на его звание — полемарх.

— Я горжусь тем, что вижу здесь столь многих, — сказал он теплым голосом, как отец своим сыновьям, — готовых присоединиться к общему делу. Я только что вернулся из Джии, где мы несли Кейджа язычникам и мы отдали Кейджу много язычников.

Несколько парней зааплодировали, но Матеон промолчал. Он никоим образом не хотел показаться недисциплинированным.

— Мы отправимся в нашу крепость сразу за городом, где вы будете распределены по своим легионам, — сказал полемарх. — Некоторые поедут в Джию, другие останутся здесь, в Империи. О чем бы вас ни попросили, помните, что вы выполняете работу Кейджа. Нет большей чести. Хвала Кейджу. — Полемарх прикрыл глаз в знак приветствия, и все мальчики ответили ему тем же.

— Хвала Кейджу, — крикнули они в ответ.

— А теперь садитесь в фургоны, мои юные герои.

Матеон направился прямиком к первому фургону и забрался в него, заняв место сразу за возницей. Тот выглядел старым, с длинными седыми волосами и загорелой кожей, на которой виднелось несколько шрамов. Одна яркая белая линия тянулась от его уха вниз по шее и исчезала под рубашкой, пересекая шрамы поменьше, там, где швы скрепляли рану. Он повидал немало боев.

Мужчина оглядел Матеона с ног до головы и ухмыльнулся:

— Тебе не терпится, а?