Шрифт:
Пролог
— Раньше, нас было намного больше. Целые ордена, гордящиеся своим происхождением и… — он делает паузу, как всегда, когда дело касается наследия и старых историй. Такой уж он человек и не собирается меняться. Девушка умоляюще смотрит на него. На простом, почти детском лице выступают слезинки. Её глаза мутновато зеленого цвета, чуть раскосые и по-деревенски наивные. Спутанные пепельные волосы совсем не подходят ее милой, молодой мордашке. Мужчина продолжает, его не трогают ни взгляд, ни слегка поджатые пухлые губы: — Своим делом. Сейчас молодежь уже совсем не знает какого это — настоящая пытка, — эти слова он произносит аж причмокивая. Смакуя каждый слог страшного словосочетания. Коричневый костюм весь в пятнах непонятного происхождения.
— Красивая, — рядом с мужчиной стоит молодой парень. Ему чуть больше пятнадцати, но в глазах уже стальная отрешенность. В руках топор на лезвии которого запеклась кровь, а обух расписан криками — словами, что усмиряют тех, кто выбрал для себя царство Тьмы и отринул Свет. Черные смоляные волосы, которые лишь подчеркивают седину его учителя. Высокий мужчина смеется скрипучим, потусторонним смехом. Даже парень, который слышал смех своего наставника сотни раз — вздрагивает. Никак не может привыкнуть к этому человеку.
— Слышишь, что паренек говорит? Почитает красоту твою, — натягивает волосы до хруста, девушка вскрикивает — в глазах ужас, слезы брызгают из глаз и попадают на полы плаща мужчины. Глухая затрещина отдается недобрым звуком в челюсти девушки. Мужчина бьет еще раз. И еще. Буднично, тыльной стороной ладони. Его движения размашисты и медленны. Но привязанной к опорной балке девушке некуда деваться. Голова ходит из стороны в сторону издавая трескающий звук, будто огонь в камине хрустит сухими щепками. Каждая затрещина дается мужчине легко — он делал это тысячи раз, поэтому для него это так же естественно, как брать ложку для того, чтобы зачерпнуть утренней каши. Каждый начинает свое утро по-особенному. У этого мужчины были утренние ритуалы, сделавшие из него искусного палача. Юноша с интересом смотрит на работу мастера. Смех коробит его гораздо сильнее, чем избиения юной девушки. И на то есть веская причина.
— Хватит! — пленница не выдерживает. Слова силы срываются с ее окровавленных уст. И вот она больше не милая девушка. Настоящая хищница, зверь в человеческом обличии. Острый оскал и капающая на опухшие, треснувшие губы кровь. Глаза на выкате и сотни проклятий, готовых сорваться с ее уст. Тут не на что смотреть. Нечему удивляться. Двое мужчин просто делают свою работу. Ту, которая под силу теперь уже не многим. Наставник был прав — когда-то их было намного больше. Теперь лишь горсть преданных делу охотников. И тысячи ведьм.
— Не тебе решать, — мужчина брызгает святой водой ей на лицо. Нанесенные раны набухают и неистовой силы крик вырывается из горла девушки. За секунду до того, как она срывает стягивающие ее веревки и складывает мерзкие пальцы в запретные колдовские символы, топор ученика разделяет ее голову и туловище. Отточенный поставленный удар, который он не устает повторять каждое утро сотни раз. Уродливая голова падает на землю. Изо рта ведьмы выползает змея, но наставник не собирается давать ей возможности убежать. Арбалет пробивает ноздрю и навсегда связывает змею с челюстью девушки. — Не забудь забрать голову, а то нам не заплатят.
— Конечно, учитель, — мальчик вытирает топор и прилаживает у правой ноги. Одежда парня выглядит карикатурой на учителя. Такой же длинный плащ, кожаные штаны и простая рубаха с жилетом. Если бы одежда не была черной и грязной, а рубаха нестиранной и мятой — то парень мог бы сойти за джентльмена. Вот только запах смерти, неминуемо преследующий охотников на ведьм не давал свершиться такому заблуждению. Парень достал мешок из-за пазухи и аккуратно стал запихивать туда голову ведьмы.
— Как-то ты сегодня не торопишься, — учитель причмокнул губой — видимо любил так разговаривать, считая, что это добавляет ему показной важности. А может просто сказывалась привычка жевать табак, который сейчас было тяжело достать.
— Я сомневаюсь, учитель.
— В чем, Айзек? В выборе профессии? — Снова этот смех. И снова дрожь предательски бежит по спине.
— Нет, учитель. То, что мы видели в городке и эта ведьма. Она слабая, как могла стать причиной стольких разрушений?
— О, да ты уже способен определить силу ведьмы?
— Я исправно штудирую гримуарум, учитель. Как вы и наставляли. Она тянет максимум на шестой, ну рискну предположить — седьмой круг. Но то, что мы с вами видели — это точно ей не под силу.
— Думаешь у нее есть сообщники?
— Думаю у нее есть наставница, — пожал плечами способный ученик.
— Может ты и прав, — учитель достает флягу. Делает крепкий глоток, кряхтит. — Да только нам до этого дела нет. Забирай добычу и пойдем получать свои заработанные монеты.
— Но разве мы не должны искоренить ведьм? — Айзек запахивает мешок и закидывает за спину. Подходит к камину и ногой выкидывает бревна на пол. Учитель подходит и выливает сверху свое пойло. На секунду огонь утихает, пробуя на вкус горючую жидкость, проходит мгновение и огонь занимается с новой силой, расползаясь по полу избы, в которой до недавнего времени жила ведьма.
— Если ты не заметил, Айзек — эту войну мы уже проиграли. Их больше и они сильнее. Мы с тобой лишь отголоски старой битвы. Теперь мы просто живем своим ремеслом, даря надежду простому люду. Настанет час и ведьмы с колдунами захватят этот проклятый мир, а Святая Церковь сложит свои кресты. И в мире наступит вечная ночь.
— Мы ведь можем сражаться.
— Да, мы — можем, — учитель и ученик смотрели на пламя, что разрасталось все быстрее и быстрее, как будто стремясь очистить эту избу от ведьминого смрада и оставить на земле лишь черную точку. — Но мы не всесильны, Айзек. На твоем месте я бы просто смирился и жил дальше, познавая мастерство охоты. Кто знает, быть может я заблуждаюсь и все когда-нибудь изменится, — они подошли к выходу, внутри уже вовсю бушевал огонь. Наставник подмигнул Айзеку и отворил дверь. На улице были десятки людей, вооруженных вилами, ножами и топорами. — Но скорее всего — нет, — учитель понял все сразу. Ученику потребовалось несколько секунд. Как ни странно — сегодня ученик оказался прав. В безумных глазах селян не было страха и ужаса. Не было вопроса или ярости. Они были пусты. Ведьмины чары затуманили сознание. Люди расступились, а вперед вышли три женщины. Неземной красоты, как и подобало быть настоящей ведьме. Рыжая, черноволосая и с пепельными волосами, такими же как на голове той, что сейчас болталась в мешке у охотника.
— Ваша охота закончилась, мальчики. Но мы не собираемся вас убивать.
— Вы убили нашу дочь и мы заставим вас страдать.
— Заставим вас молить о пощаде каждую секунду.
— Это вряд ли, — наставник вскинул плащ и выстрелил из спрятанного самострела. Пуля пробила рот той, что стояла спереди, а в следующую секунду учитель уже оказался рядом с ней, снося голову секирой и поднимая ввысь россыпь рыжих волос. Он повернулся к Айзеку и лишь прошептал «Беги». Это была не та битва, из которой уходили живыми. Айзек увидел как море людей захватило учителя, стараясь сохранить жизнь двум другим ведьмам. Ученик хотел спасти наставника, но знал, что не сможет. Его обучение не было закончено и он слишком слаб для такой битвы. Парень ринулся обратно, сквозь горящую избу, слыша проклятия и треск с которым секира учителя отправляла на тот свет одурманенных крестьян. В охоте на ведьм такое случалось. Ведьмы были могущественнее охотников. Они владели словами силы, магией, колдовством. А те, кто охотился на них, владели только оружием. Айзек бежал вперед, не оглядываясь, не задумываясь. О спину неприятно бился мешок с отрубленной головой. Он сможет получить вознаграждение за нее в другом городе и тогда почтит память своего учителя крепкой кружкой эля. Айзек продирался сквозь лес, когда на пути будто бы из ниоткуда возникла та самая ведьма с площади, чьи волосы казались сотканными из пепла. Её глаза светились тёмным пламенем, а изо рта вылезали десятки змей.