Надежда на прошлое, или Дао постапокалипсиса
Шрифт:
– Я не засранка!
– послышался в ответ девичий крик.
– И он не мой хахаль! А я все равно дойду до Пагуби, а потом еще и к морю пойду! Пойду туда, куда еще ни один байкер не ходил! Потому что я круче вас всех! Сами вы засранки!
– Дрянь малолетняя! Ну, дрянь!!!
– Ури погрозил секирой.
– Плохо я тебя воспитал! Пороть тебя надо было!!! В кого ты только такая уродилась! В тещу, никак иначе!..
Президент еще какое-то время выкрикивал непристойности, потом, когда плот скрылся за изгибом,
– Мы их перехватим на переправе возле Новочека! Давай, погнали...
– Нельзя, - неожиданно возразил Вир, - на испытании длинной дорогой мы потеряли первого байкера. А ты знаешь традиции, первого, погибшего в бою, обязаны хоронить все участники и особенно предводитель похода. Я, конечно, не против, но остальные тебя не поймут.
– Я не пойму, - прохрипел Рекс, - и мои Файеры не поймут, и твои Дэнджеры, и все остальные тоже. А главное, тебя не поймет Небесный Харлей! Мальчишка - колдун. Не стоит накликать беду на становища.
– Провалитесь вы в баггерхелл!
– взревел президент.
– Мы настигнем их, - спокойно произнес Вир, - теперь ведь мы точно знаем их маршрут, а течение не настолько быстрое, чтобы они далеко ушли. Сейчас мы похороним Дуката, а утром продолжим погоню. Не волнуйся, тот, кто сдержан, удержит удачу.
Ури зарычал, стукнул себя кулаком по бедру, но, в конце концов, согласился с доводами товарищей:
– Лады, скачем обратно! Только быстрей давай, быстрей!!!
Каким бы авторитетом президент ни обладал, а нарушать традиции было делом неблагодарным и опасным.
Гексаграмма 29 (Си-кань) - Повторная опасность
Малая травинка, пригибаясь к земле, не пострадает от урагана
Юл и Хона провели бессонную, полную тревожного ожидания ночь. Парень без устали отталкивался от речного дна шестом, а девушка помогала, гребя веслом. Они прошли мимо Новочека, прошли мимо переправы, но, вопреки ожиданиям, байкеров там не оказалось. Однако это не успокоило беглецов. Впереди ведь наверняка имелись перекаты и просто мелководные места. Но кочевники по какой-то неведомой причине отказались от преследования.
Когда на востоке занялась алая заря, Юл вытащил шест, положил его на палеты, сел и взглянул на свои ладони. Даже в полутьме различались кровавые мозоли.
– Сегодня они нас уже не догонят, - поморщившись, парень сжал и разжал несколько раз пальцы, - извини, Хона, но я... очень хочу спать.
– Ничего, - устало произнесла девушка, - я покараулю.
Младший правнук лег на поддоны, закрыл глаза.
– А с другой стороны, - байкерша примостилась рядом с парнем, положила голову на его плечо, - мы ведь по воде плывем, нас никто не тронет, Пагуби еще нет, можно и мне поспать. Ничего не случится, правда?
– Правда, - еле выговорил Юл, проваливаясь в глубокое забвение без сновидений, страхов и
Он проснулся оттого, что замерз. Чуть саднила заживающая рана на плече. Болели мышцы спины и рук. Парень приподнялся на локтях, река стала намного шире. Дул холодный северный ветер. Плот плыл посередине, и до каждого берега было примерно восемьдесят, а то и все сто шагов. Хона, прижав колени к груди, сидела на краю и смотрела на напарника. Рядом с ней лежала рыба длиною с локоть.
– Я долго спал?
– спросил Юл.
– Солнце уже прошло зенит, я сама только недавно проснулась. Вот поймала рыбину. Мы уже почти в Пагуби...
Вдруг прямо над головой грянул раскатистый гром. Парень вздрогнул, посмотрел вверх. Только сейчас он заметил, что небо затянуто тяжелыми тучами.
– С чего ты взяла?
Хона кивнула:
– Видишь, черная трава? Это бёрн-трава. Если ее высушить, то она воспламенится даже от искры. Она растет рядом с Пагубью, здесь ее байкеры и собирают.
Действительно, на берегу колыхались темные стебли, а дальше за ними была густая чащоба, сквозь которую кое-где проглядывались развалины домов. Парень решил измерить глубину, поднялся, взял шест. На ладонях тут же лопнуло несколько мозолей. Юл недовольно цыкнул. Шест вошел в воду на всю длину, но до дна не достал.
– А еще я забыла свой экип, когда мы сбежали.
– Что забыла?
– Доспехи...
– А, - Юл вытащил шест из воды, положил его на палеты, - ты имеешь в виду кирасу. Ну... ничего страшного, я же тоже без кирасы.
Ветер вдруг резко усилился, и парень вспомнил, что не умеет плавать. В считанные мгновения Юлом овладела паника, как тогда, когда он впервые увидел номадов, грабящих деревню. Встав на четвереньки, он вцепился в перекладины поддона и принялся медленно и глубоко дышать, пытаясь таким образом справиться с нахлынувшим ужасом.
– Когда байкер теряет оружие или доспехи, Небесный Харлей сердится, - сказала Хона замогильным голосом, - это он насылает на нас бурю.
Парень умоляюще посмотрел на девушку, надеясь, что она поймет его взгляд, и не будет городить глупости. Но спутница не поняла, она жила своими страхами:
– Мы подошли к запретной реке, а я потеряла экип, это очень плохой знак. Может, ты знаешь заговор от бури? Я не хочу утонуть...
– Хона, ради Божьей Четверицы, замолчи!
– закричал Юл, срываясь в фальцет.
– Просто замолчи! Не напоминай мне о демонах Внешней тьмы! Пожалуйста, прошу тебя, не надо! Я... мне... я не умею плавать, понимаешь?! Не умею!!!
Внезапная истерика, охватившая спутника, подействовала на девушку отрезвляюще.
– Ты ведь можешь заговаривать от чар черных вердогов, - озадаченно проговорила она, - вот я и решила, что ты колдун...