Надежда на прошлое, или Дао постапокалипсиса
Шрифт:
– Остановка...
– проворчал Ури, - выдох и вдох... вдох и выдох...
– Глядите!
– Неп Дальнозоркий ткнул пальцем в горизонт.
– Что там?
– Ури прищурился.
– Ну, вижу, стадо ковов. Ты предлагаешь поохотиться? Да, ты прав, свежее мясо нам не помешает...
– Нет, чуть правее, видите?
– Что?
– президент Дэнджеров напряг зрение.
– Провались все в баггерхелл, ни хрена не вижу! Глаза уже не те...
– Вердоги, - Неп опустил руку на гриву коня, - кажется, они загрызли
– И что?
– Они его не жрут, они тащат куски мяса куда-то...
– Как ты можешь это различать на таком расстоянии?
– удивился Ури.
– Он ведь у нас Дальнозоркий Вампир, - сказал Вир.
– Ну уж никак не любитель аэсок, - Неп засмеялся, - как это должно звучать, Уродколюбивый Дэнджер?
– Эх, Неп, разве ты не знаешь, что шутка, повторенная сто раз, уже не шутка, а клинический дебилизм?
– Клинический?
– Неп перестал смеяться.
– Что за слово такое? Откуда ты только их берешь?
– Неважно, - отмахнулся Вир, - но то, что вердоги не едят кова - это очень даже гуд.
– Поясни, - Ури уже начал догадываться, к каким выводам пришел кастомайзер, но хотел услышать подтверждение.
– Вердоги несут добычу своим собратьям, а те, скорее всего, караулят жертв, однозначно людей. Жертвами вполне могут оказаться твоя драгоценная дочь и Юл.
– Да!
– радостно выкрикнул Ури.
– Так и есть! Вот она, остановка! Мы остановились на холме, и нашли правильный путь! Книжка-то годная! Верно ведь, Вир?
– Это всего лишь интерпретация, но пусть будет по-твоему, - ответил Златорукий.
– Небесный Харлей!
– взявшись за тонкую бородку, Неп хитро улыбнулся.
– Опять непонятное говоришь. Это какое-то ругательство? Ты таким словам научился у запагубных выродков? Ответь, Вир! Только не говори, что это не важно, просто скажи, что такое интер...
– предводитель Вампиров покрутил ладонью, - интер... вот это вот самое.
– Бесполезно объяснять, - кастомайзер самодовольно ухмыльнулся, - но будем считать, что это слово-заговор от степных хищников.
– Напишешь мне его на седле, когда вернемся в стан, - сказал Ури, - а теперь вперед, за вердогами!
Два президента и кастомайзер спустились с холма к остальным кочевникам.
– Братья-байкеры!
– проорал Ури, вытащив из чехла секиру.
– Чуваки и...
– Ури указал на Яву Бесноватую, - чувиха! Скоро нам предстоит битва с вердогами. Я очень надеюсь, что никто из вас не зассыт! Помните только, тварям черного цвета нельзя смотреть в глаза, иначе кранты! Просто бейте их, стреляйте в них, не глядя в их поганые зенки! Мы байкеры, с нами Небесный Харлей и поэтому мы победим! Мы воспитаны степью! А тот, кто воспитан степью, не боится отродий степных кошмаров!
– Семь и три!
– прокричали в ответ кочевники.
Гексаграмма 27 (И) - Воспитание
Умеренность
– По-моему, неплохо получилось, - сказал Юл, одобрительно цыкнув.
– Да, - согласилась Хона.
Действительно, плот удался на славу. Занимая добрую половину лоджии, он состоял из десяти поддонов и шести пластмассовых бочек. Шесть палет были связаны друг с другом и бочками с помощью лиан и вьюнов, второй ряд, состоящий из четырех поддонов, лежал поперек первого и был скреплен с остальной конструкцией все теми же ветвящимися вездесущими растениями.
Кроме того Юл вырезал из молодой осины длинный шест и нашел широкую пластмассовую штуковину, схожую по форме с веслом. Ведь плотом необходимо будет управлять. Хона же смастерила удочки. В сарае она обнаружила длинные, чрезвычайно прочные нити, намотанные на катушку, которые младший правнук назвал "леской". Из побегов она сделала несколько удилищ, крючки соорудила из проволоки, а в качестве грузила решила использовать маленькие металлические статуэтки, валявшиеся в грязи на полу в одной из комнат первого этажа. В темном и сыром месте девушка накопала червей.
Хона утверждала, что нужно наловить рыбы до того, как они окажутся в устье речки; ведь она впадает в Пагубь, а все, что обитает в Пагуби и в землях за ней, употреблять в пищу недозволенно. Юл не стал возражать, хотя и сомневался в правильности выводов спутницы.
– Уже вечереет, - сказал парень, - так что переночуем здесь, на втором этаже, а то вдруг собаки сумеют пробраться во двор. А завтра поплывем.
– Я...
– Хона вдруг помрачнела, - совсем забыла о Стреле. Она же останется здесь...
– Кто?
– не понял Юл.
– Стрела, так зовут моего байка. Вернее байкерицу.
– Ты никогда не произносила ее имени.
– Имена четвероногих друзей нельзя произносить при посторонних.
Парень обрадовался тому, что Хона не считает его чужим. И тем менее, осторожность в общении не помешает. Юл мог бы сказать правду, что придется пожертвовать животным, но вместо этого он произнес:
– Лош... то есть байка, конечно, жалко, но он останется запертым и травы с листьями на деревьях хватит надолго, а потом, может, ему повезет, и он выберется.
– Ты бессердечный, - констатировала Хона, - тебя еще воспитывать и воспитывать.
Вдруг послышался заунывный, душераздирающий вой. Сперва заголосила одна собака, а следом к ней присоединилась вся стая. Девушка вздрогнула.
– Не бойся, они за стеной, - сказал Юл, и тут же мысленно обругал себя за такие слова. Ведь Хона не любила признавать собственных страхов. Сейчас возьмет и накинется на него.
– Я не...
– глаза девушки сверкнули, но вопреки ожиданиям парня она спокойно сказала: