Надежда на прошлое, или Дао постапокалипсиса

Шкиль Евгений

Внезапно потемнело. Юл поднял глаза и услышал болезненный стук собственного сердца. Гигантский, бурлящий неистовством водяной вал закрыл солнце.

– Люди любят мелководье и избегают глубины. Именно поэтому болезнь безумия так легко уничтожила цивилизацию. Ни к чему не стремиться, ничего не творить, ничего не хотеть сверх примитивных потребностей, и совсем не думать, ибо за тебя думает бог Ингодвитраст - это так легко, но и так же поверхностно. И именно живя на мелководье, люди сметаются волнами истории, инстинкта и страсти, теряют контроль,

хотя до поры уверены, что все у них идет как надо. А глубина дает шанс. Впрочем, выбор всегда за тобой...

Голос старика утонул в раскатистом гуле. Парень с нескрываемым ужасом взирал на изогнутый, клокочущий смертоносной дугой исполинский вал, который уже занесся над его головой. Ноги младшего правнука задрожали, подняв руки и зажмурившись, он закричал. А потом - проснулся.

Была поздняя ночь. Храпели байкеры. Громко дышали кони. Потрескивал догорающий костерок. Где-то наверху, на куполе тихо переговаривались дозорные. А рядом, завернувшись в походную шерстяную накидку, мирно посапывала Хона. Отдежурив свое, девушка легла спать возле младшего правнука. Юл осторожно натянул на ее плечи накидку и поцеловал в щеку.

– Время меняет тишину на цунами...
– пробормотала байкерша, повернулась на другой бок.

"Наверное, что-то из судьбоносных баллад, - подумал Юл, вновь погружаясь в сон, - цунами... время... неважно... я не буду ничего подавлять и ставить преграды между нами... я пойду туда, где глубоко и обрету контроль... если повезет, обязательно обрету..."

Гексаграмма 39 (Цзянь) - Преграда

Если препятствие нельзя преодолеть, его можно просто обойти

Утром, после завтрака, президенты, Урал Громоподобный и Днепр Дальнозоркий, собрали кочевников на совет.

– Чуваки, - сказал Ури, - братья, у нас проблемы. Долбаные выродки никуда не собираются уходить. Видать, они хотят взять нас измором.

– У нас пока еще есть еда, - заметил кто-то.

– Да, - согласился предводитель Дэнджеров, - вяленое мясо. И куча байков. Три из них мертвы, и с ними нужно что-то делать, они уже начинают гнить. Мы можем съесть своих стальных коней. В такой ситуации, Небесный Харлей не разгневается. Но у нас нет дров и мало воды. Конечно, мы воздадим священному табуну молитвы о дожде, но, кто знает, когда они подействуют.

– То есть мы сдохнем от жажды?
– спросил кто-то.

– Можно пить кровь байков, - заметил Вир Златорукий, - но лишаться стальных коней смерти подобно. Не пешком же нам отступать.

– Йенг тебе в глотку, Вир, - сказал владелец роскошных усов Крайд, - что ты мелешь! Пить кровь байка - мерзость и святотатство.

– Ну, и дурь же ты толкнул, - добавил лысый Иж, - я щас блевану.

– Он эту дурь подцепил от аэсских девок половым путем!
– послышался крик из толпы.

Байкеры заржали.

– Если бы не я и не эта штуковина, - Вир поднял вверх чудо-самострел, который минувшей ночью он назвал "автоматом Калашникова", - то ты сам стал бы мертвой девкой для вождя. Правда, уже ничего подцепить не смог

бы.

Над Центром вновь разнесся смех.

– Баггерхелл!
– прорычал Ури.
– Вы можете базарить по делу, а не устраивать голимый ржач!

– Напасть на главное стойбище поздней ночью!
– высказалась Ява Бесноватая, вздернув угловатый подбородок.
– Убить вождя, остальные сами разбегутся.

Кочевники на миг замолчали, переваривая сказанное.

– А если не разбегутся?
– спросил Авас Стальной, скаля гнилые зубы.
– Ты нас своим хилым задом будешь прикрывать, да?

– Когда-нибудь я отрежу тебе язык, - воительница презрительно фыркнула, - у нас есть оружие древних. И выродки его боятся.

– Я сам тебе что-нибудь отрежу, - огрызнулся Авас, - ухо, например. Отрезал бы сиськи, но у тебя их нет.

Кочевники засмеялись, а Ява, издав гневный возглас, схватилась за рукоять акинака.

– Полегче, выдра, - сказал, словно выплюнул, патлатый байкер, доставая из-за плеча цепную булаву.

– Заткнитесь!
– прогремел Ури.
– Ява, Авас, вы тут еще резню устройте, мать вашу за ногу! Убрали оружие!

Когда байкеры поуспокоились и поутихли, слово взял Неп Дальнозоркий:

– Бесноватая говорит дело. Мохнорылые твари не ожидают от нас такого поворота. И я ставлю на голосование предложение Явы.

– Можно, еще просто уйти, - вмешался Вир Златорукий, - под утро на всей скорости мы помчимся к Пагуби. Пока аэсы поймут, что к чему, мы от них прилично оторвемся. Мы переправимся через реку и закрепимся на другом берегу. Там можно держать оборону, а потом мы спокойно уйдем в свои земли.

– Нахрен!
– раздраженно гаркнул Авас Стальной.
– Ночью, через Пагубь! Да мы потонем! По ночам в Пагуби угрени шастают, сожрут с потрохами. А если на брод сразу не выйдем, что ты будешь делать, предложишь вождю выродков ублажить его дочуру?

Над куполом Центра в очередной раз разнесся хохот.

– Я поведу вас, - кастомайзер улыбнулся вполне по-доброму, будто не услышал оскорбление в свой адрес, - и я выведу вас к перекату даже самой темной ночью. А угрени - единоличники и не терпят чужих особей на своей территории. Так что максимум, кого мы встретим, это одного гигантского сома. И значит, утащить в глубину он сможет только одного человека или байка. В любом случае мы потеряем меньше бойцов, чем в битве с целой ордой выродков. Так что никаких проблем, Авас.

– Никаких проблем!
– ухмыльнулся гнилозубый байкер.
– Поняли, да, проблем у него нет!

– Вир, я уважаю тебя, - вставил веское слово Ури, - но бежать от выродков, даже если их в шесть раз больше... как-то это не по-нашему. Тем более с такой хреновиной, - предводитель Дэнджеров ткнул в автомат, - мы их под орех разделаем. Прикинь, разгромить врага, находясь в подавляющем меньшинстве, это ведь нереальный подвиг.

– И все же я настаиваю, чтобы мое предложение тоже приняли к рассмотрению, - сказал кастомайзер.