Надежда на прошлое, или Дао постапокалипсиса
Шрифт:
Юл готов был поклясться, что эта слеза попала в глаз кастомайзера.
– Вир, дружище, я провожу тебя, - сказал Ури и борода его затряслась.
– Я никогда не говорил тебе, Вир, не говорил, но ты всегда был моим лучшим другом! Братом был мне! И я провожу тебя, Вир, провожу. Хоть так... Хоть что-то для тебя... Ты готов?.. Вир... Вир... слушай... Над тобою тишина, небо полное...
– Не надо, - еле выдавил из себя умирающий, - не надо. Я сам. Без помощи... не тревожь меня... прошу... оставь...
Веки его бессильно
– Вир!
– последний раз в отчаянии выкрикнул Ури и грузно поднялся.
– Кто его так?
– спросил он страшным голосом.
– Кто?
Рекс указал на мертвого выродка с арбалетным болтом в правой глазнице.
– Скутерастина помойная!
– гаркнул Ури.
Он направился широкими решительными шагами к своей лошади, вытащил из чехла секиру, подошел к убитому бигчифу и размашисто рубанул по шее покойника. Второй удар отделил голову мертвеца от тела. А третий - рассек грудину.
– Гори в баггерхелле! Гори!
– задыхаясь от ярости, приговаривал Ури после каждого удара.
Не желая наблюдать за безумствующим предводителем, Юл отвернулся. И взгляд его случайно упал на бронзовую кружку с прахом прадеда. Она была наполовину сокрыта пропитанной кровью травой. Парень не спеша приблизился к артефакту. Медленно, чрезвычайно медленно он поднял кружку, и расслабленно, чтобы не навести на подозрение, не оборачиваясь, пошел между односкатными шалашами выродков в открытую степь.
Залезть бы на лошадь и умчаться подальше отсюда, но нельзя, остальные сразу заметят. Придется идти пешком. Юл не думал, что он будет делать дальше: через час, через сутки, через неделю. Сейчас, в данный момент, пока кочевники заворожено смотрят, как Ури в припадке гнева разделывает тушу вождя аэсов, Юл должен как можно дальше отойти от разоренного лагеря.
И вот когда казалось, что он достиг цели, и никто его уже не остановит, парня окликнул вкрадчивый, настойчиво-насмешливый голос:
– Куда это ты собрался?
Юл повернулся. В десятке шагов от него стоял Неп Дальнозоркий. Он криво ухмылялся, гладя острую бородку.
– Мне нужно побыть одному, - сказал младший правнук.
– Неужели?
– Неп засмеялся.
– Одному и обязательно с чашей Скальпеля Косноязычного?
– Ява погибла, - тихо, но уверенно проговорил Юл, - и кто-то должен следить за артефактом.
– Я послежу за ним, - Неп протянул руку и лениво, будто нехотя поманил пальцами парня, - отдай мне эликсир смерти.
– Это не эликсир смерти, - Юл прижал кружку к груди, - это прах моего прадеда Олега, а не какого-то там Скальпеля. К вам, байкерам, это не имеет отношения.
– Щенок, - Неп натужно засмеялся, но глаза его остались холодными,
– Она никому не достанется, - спокойно произнес Юл, - тебе придется забрать ее у меня силой. Без боя я тебе не отдам прах моего предка.
– Напрашиваешься на неприятности, сопля?
– Неп Дальнозоркий вытащил из ножен акинак.
– Отдай мне чашу, пацан! По-хорошему прошу, отдай! У тебя нет другого выхода.
Гексаграмма 43 (Гуай) - Выход
Ощущая беспокойство, не поддавайся ему
Взгляд Хоны не отрывался от красноватой, поблекшей от времени шарообразной кнопки. Вир Златорукий велел нажать ее, когда послышатся первые громкие звуки со стороны главного лагеря выродков.
Девушка находилась внутри Центра в просторной круглой комнате перед пультом с большим экраном. Плоским и черным. Вообще-то он был серым, но байкерша, скучая, стерла с него пыль ладонями. Снаружи доносилась возня. Номады нетерпеливо ждали знака, по которому они, обнажив оружие, пойдут в атаку на аэсов.
Время от времени блеклые лампы, размещенные по периметру, гасли и тогда Хона подпрыгивала и начинала ходить туда-сюда маленькими, но быстрыми шажками, и тусклый свет вновь загорался. Вир говорил, что в пол вмонтированы такие штучки, которые поглощают энергию, возникающую в результате трения подошв о поверхность, и перенаправляют ее на освещение комнаты. Девушка так до конца и не поняла объяснения кастомайзера, но поверила ему. Ведь Вир был самым умным в клане Дэнджеров. Да что там Дэнджеров! Среди всех семи кланов!
У Златорукого не было детей, но он любил малышей. Частенько байкерята собирались у вечернего костра, чтобы послушать истории старого номада. Рассказывая страшные или веселые сказки о дальних краях и прошедших временах, он угощал ребятню печеными кореньями или даже кусочками жареного мяса. Вир вообще обладал добрым сердцем. Вне всяких сомнений, добрым! Ведь он никогда не мучил пленников или рабов, не калечил, не отрезал уши или пальцы, как это любил делать Авас Стальной. Если нужно, то убивал сразу, чтобы человек не страдал.
А еще Вир умел доходчиво и просто объяснять. А сколько хитростей и игр он показал Хоне! Ведь даже Юл, хитрый мальчишка и начинающий колдун, не смог ее обыграть в камушки. Все благодаря науке кастомайзера.
Вспомнив о Юле, Хона непроизвольно нахмурилась. Уж очень тянуло ее к нему. И ведь, что странно, в первый раз, когда байкерша засекла парня возле речки и совместно с Рексом повязала, она с пренебрежением отнеслась к пленнику. Трусливый кегль, впрочем, как и все кегли, даже не попробовал сопротивляться, а бросил оружие, заложил руки за голову и безропотно опустился на колени, как ему велели. Все поменялось, когда Хона стала свидетельницей короткой потасовки на байкфесте. Юл уронил Аваса в лужу, да еще и обозвал "мочой лягушки". Это было невероятно смешно.