Надежда
Шрифт:
Застегнула разошедшиеся фалды старого бабушкиного пальто и открыла садовую калитку. В конце нашего огорода растет абрикосовое дерево. Его никто не сажал. Само из косточки выросло. Издали оно красиво смотрится — как с картинки из книги по истории Древнего Китая. Ствол корявый, изогнутый, ветви наклонены в одну сторону и будто кланяются непогоде, защиты просят.
Подошла ближе. Теперь грустно на него смотреть. Кора во многих местах повреждена, закручена или бахромой кудрявится. На стволе глубокие извилистые трещины. И ветры дерево треплют, и ребятишки обламывают, когда срывают диковинные плоды. А придет весна, и снова буйно зацветет южное «благородное»
Мимо меня промелькнул рыжий кот Пушок и напомнил грустную историю своего появления у соседки, бабушки Лизы.
Было такое же осеннее утро. Я бродила по огороду. И вдруг что-то непонятное привлекло меня и потащило к кусту черной смородины. Я послушалась невидимого ведомого и заглянула под ветки. В глубокой лунке на опавших листьях, свернувшись клубочком, лежал белый котенок с ярким розовым пятнышком-носиком. Взяла малыша на руки. Он не сопротивлялся. Тельце и лапки вялые. Видно, промерз, бедняга. Я отнесла его к бабушке Лизе. Она долго раздумывала: брать, не брать? А когда котенок согрелся и открыл глаза, мы ахнули одновременно: «Голубые!»
— Какой хорошенький! Красоте невозможно противиться. Оставлю, — согласилась соседка.
Сначала две старые кошки не приняли малыша, все шипели на него. Но потом одна из них, та, что моложе, сама подошла к котенку, облизала его и даже позволила себя сосать, хотя молока у нее не было. Он грелся на животе новой мамы, а она терпеливо лежала на спине.
Кошки были старые, давно не ловили мышей и вскоре одна за другой пропали. «Умирать ушли», — объяснила мне бабушка Лиза. И Кустик, так мы назвали найденыша, остался один. Первое время он очень скучал, мяукал, обнюхивал углы хаты и все время не отходил от бабушки. Она жалела его, гладила по спинке и приговаривала: «Второй раз без мамки остался, горемычный». Потом наливала тепленького молока, ставила блюдце себе на колени и кормила малыша. Котенок медленно лакал, потом закапывался в широких складках бабушкиной юбки и засыпал. Она его не перекладывала, а вместе с ним дремала у стола, облокотившись на шкафчик с посудой. Отправляясь на огород, бабушка брала Кустика с собой. В ведре его носила. Когда он немного подрос, то на огород ходил сам рядом с бабушкой, а, набегавшись, залезал в ведро и ждал свою хозяйку. «Наигрался, намаялся, маленький мой», — ласково ворковала баба Лиза и несла его вместе с овощами домой.
Она так привыкла к нему, что очень беспокоилась, если Кустик не шелестел рядом стеблями чеснока, не перепрыгивал грациозно через кочаны или не повисал на деревянных столбиках парника.
Однажды, убирая урожай в ветреную погоду, бабушка сильно застудилась. Температура — сорок градусов. Врач «скорой» приехал через пару часов и поставил диагноз — грипп. Вечером участковая подтвердила его слова. А молоденькая медсестра, что жила по соседству и часто заходила к бабушке, возразила каким-то неуверенным виноватым голосом:
— Воспаление легких у вас. Надо, чтобы сынок ваш, Иван Алексеевич, побыл с вами две-три ночи. Вызвать его?
— Зови, доченька. Худо мне что-то, — согласилась баба Лиза.
Ночью низкий фитиль лампы еле освещал бледное лицо бабушки. Она тяжело, прерывисто дышала. Сильный
На мгновение жуткая тишина заполняла комнату, а потом опять стоны и хрипы вырывались из полуоткрытых губ больной. Иван Алексеевич ни на минуту не задремал. Страх за мать держал его в напряжении. Малейшее изменение в дыхании пугало его, настораживало, и он подходил к кровати, внимательно изучал лицо больной, трогал горячие слабые пальцы и замирал.
Кустик спал на комоде и только иногда во сне вздрагивал хвостом. Около трех часов ночи дыхание старушки стало угасать. Иван Алексеевич растеряно сидел у кровати, перебирая в памяти: «Все ли сделал? Чем еще помочь?» Слова медсестры Кати: «Эти два дня — критические», — не выходили из головы.
Вдруг Кустик проснулся, резко подскочил, будто его подбросили, и спрыгнул с комода на кровать. Потом как-то очень громко заурчал, залез под одеяло и прижался к спине бабушки. Примерно через час он перебрался к ней на грудь. А когда вылез из-под одеяла, подошел к комоду и тут же на полу уснул. Будто сил у него не было залезть на любимое место — на вязаный коврик.
Наутро бабушка почувствовала себя лучше. А через неделю совсем поправилась. Медсестра потом шутила, что кот правильно поставил диагноз и спас бабушку. Вскоре приснился Ивану Алексеевичу сон, будто собака кричит и Кустик там же. Мальчик рядом стоит. Потом он исчез, а появился мужчина с ружьем.
Проснулся. Неприятно на душе. Маме сон рассказал. Она объяснила:
«Мальчик — это маета, а мужчина — ужас. Если даже Господь предупреждает нас о беде, распознать и избежать ее трудно». И пошла на огород.
Вдруг Иван Алексеевич видит в окно, что испуганная мать, насколько позволяют силы, бежит и палку на ходу бросает в сторону соседского огорода. Он выскочил на крыльцо. А Кустик уже у нее на руках, весь в грязи и крови. Соседский пес на него напал. Котеночек открыл глаза, мяукнул и умер. Схоронили его под тем же кустом, под каким и нашли. Иван Алексеевич потребовал днем не отпускать с цепи агрессивную собаку. Сосед заупрямился. Иван Алексеевич только и сказал: «А если бы это был ребенок?» И ушел.
А вечером того же дня услышала бабушка Лиза, будто кто-то скребется на улице под окном. Вышла. На старом пне сидел рыжий пушистый кот и просился в дом. Покормила она его и оставила ночевать. Кот лег на больную бабушкину руку и заурчал. «Почему-то мне кажется, что есть в нем что-то от Кустика? Может, душа его переселилась в этого кота? А может, вообще есть связь между нами и животными?» — тихо и задумчиво говорила бабушка сыну.
Оказывается, кот раньше пытался прижиться у соседа, но что-то ему не понравилось и он выбрал бабушку Лизу. Назвали кота Пушком. Вошел он в дом, все углы проверил, обнюхал, на каждом стуле посидел, свой запах оставил и стал хозяином...
Соседка сзывает курей. Я встрепенулась. Потом еще немного побродила по пустынному огороду, «поклевала» с кустов остатки красной смородины и направилась домой. На кухне распяла на вешалке влажное пальтишко и села за уроки.
НА СВЕКЛЕ
Мне всегда казалось, что девчонки чувствительнее ребят. Но один случай поразил и убедил, что все мы одинаковые. Просто взрослая жизнь заставляет мальчишек воспитывать в себе мужчин. Саша из шестого «Б» класса отличался от многих ребят тем, что очень много читал, совсем не интересовался спортом, военными играми, много изобретал, никогда не дрался и к тому же часто болел, что было явлением редким у сельских детей.