Надежда
Шрифт:
— Дай велик. Мне надо срочно сгонять на станцию. Верну утром.
— Не дам, — мямлит Ленька.
— Ты же пьяный, еще по дороге потеряешь велик. А у меня он в целости-сохранности будет, — говорю я и решительно тяну велосипед на себя.
Ленька сопротивляется, только ноги его не держат, и он сваливается на землю. Ребята не вмешиваются, продолжая свой спор. Я сажусь на обтрепанное тряпичное седло и пытаюсь выбраться на дорогу. Ребята поднимают Леньку и уговаривают идти домой. Один из них кричит мне:
— Осторожней. У велика восьмерка и цепь соскакивает, он еще «обороты» делает.
— Спасибо, — кричу я, петляя по ухабам на скрипучем металлоломе.
Еду
До станции добралась без приключений. Подъехала к дому сестры, спрятала за забор «средство передвижения» и подкралась к окну. Люся мыла пол. Тихонько стучу в окно и шепчу:
— Люда, выходи (Людой звали сестру на работе). Люся насторожилась. Я опять постучала. Она вышла на крыльцо и сердито, но негромко произнесла:
— Уйди, а то сейчас помоями оболью.
Потом закрыла дверь, опустила шторы на окнах и потушила свет. Довольная исполненной шуткой, я поехала назад.
Неожиданно из-за поворота меня ослепили фары мотоцикла. Дорога была узкой, и мне ничего не оставалось, как шарахнуться с высокой дамбы. А мотоциклист, видно, испугавшись, что может сбить ночного велосипедиста, резко свернул и упал по другую сторону насыпи. Оттуда неслись высокочастотные матерные послания, щедро модулирующие нормальную высоконравственную человеческую речь. Виртуозно ругался! Падение явно удручало его. Я заволновалась: «Может, расшибся?» Но вспышка агрессивного пессимизма продолжалась недолго. Я услышала характерный треск движка, расслабилась, и в этот момент переднее колесо моего велосипеда попало в яму. Я вылетела из седла, «пропахала» голыми коленками и ладонями по шлаку и застряла в кустах. Изодранные руки и ноги горели огнем. Выбралась, кое-как вытащила велосипед из корней ракитового куста и попробовала ехать. Не получилось. Цепь соскочила. Попыталась одеть. Но она будто удлинилась, провисала и не хотела держаться на зубьях шестеренок. Велосипед не сдвигался с места еще и потому, что переднее колесо теперь больше походило на нуль. Налегла на него всем своим весом. Немного подправила, прокрутила. Затирает, но кое-как вращается. Повела велосипед в руках.
На мое счастье ребята все еще возились с Ленькой, потому что он никак не хотел идти домой. Матери боялся. Рассказала им об аварии. Они забрали велосипед и пообещали отладить. Я побежала домой, где меня ожидал заслуженный «разгон». Но это предчувствие не терзало меня жгучей болью. Я пылала неподдельным ошеломительным восторгом!
— Опять с цепи сорвалась? Где теперь тебя носило? — учинила допрос мать.
— На велике каталась, — ответила я покаяннейшим голосом и понурилась, тем самым, указывая на осознание своей вины.
— Ночью?!
— Днем все «кони» при деле, — невозмутимо объяснила я.
— Кто же дал велосипед? — недоверчиво хмыкнула мать, заранее полагая услышать ложь.
— Линь, — непринужденно ответила я.
— Нашла себе
Я терпеливо вынесла поток заслуженных нравоучений и уже направилась к постели, как вдруг мать уточнила:
— Где же ты каталась?
— На станции была. Люсю пугала... — с восторгом выпалила я.
— Как пугала? — заволновалась мать.
Увидев, что родители не разделяют моей радости от проделки, я смущенно рассказала о своем «подвиге». Мать вскрикнула:
— Ой, она теперь ночь спать не будет!
— Сама кашу заварила, сама и пойду к ней, — жалко и угрюмо буркнула я, окончательно поняв, что шутка была глупой.
Мать испугалась:
— Одна? Ночью?
— Пугать по своему желанию не поздно было, так и по моему приказанию идти на станцию тоже не поздно и не страшно будет, — отрезал отец.
— Без проблем! — церемонно раскланялась я, пытаясь шутливым поведением смягчить нервозную обстановку.
— Дай ей велосипед, — попросила мать.
Отец нехотя согласился.
Увидев меня, Люся обрадовалась:
— Представляешь, какой-то хулиган ко мне рвался. Я ему пригрозила, и он ушел. Но я никак не могу успокоиться.
Я созналась во всем. Люся в первую минуту рассердилась, а потом давай хохотать и рассказывать, как она с подружками в студенческие годы дурачилась. Я осторожно ополоснула руки и колени во дворе из умывальника и, унимая радостное возбуждение, легла спать. С улыбкой вспомнила бабушку. Какая она была в моем возрасте? Не сразу же была мудрой?
Утром, за завтраком, ерзала на стуле и нечаянно приподняла подол платья. Отец глянул на черно-красные распухшие колени и подозрительно спросил:
— Черные вкрапления — это кусочки шлака? На нашем велосипеде пируэты делала?
— Нет, на Ленькином. Он у него без тормозов, — весело успокоила я его.
Никто моих ободранных локтей и ладоней не заметил, на этом инцидент был исчерпан. Мне не досталось. Шалость закончилась благополучно.
А вечером на лугу я, стараясь не морщиться, выковыривала кусочки шлака из ран и с восторгом рассказывала друзьям о ночном приключении.
КРАБЫ
По пути на речку подружки зашли за мной.
— Только не надолго, — попросила бабушка.
Я вздохнула:
— Коля с Вовой с утра купаются, а мне как всегда на часок.
Бабушка по привычке возразила:
— Он ведь маленький.
— В прошлом году я тоже была большой, — вяло отреагировала я на нелогичную, с моей точки зрения, позицию и побежала на улицу.
Поплавала, повалялась немного на траве и незаметно для подруг, отправилась домой. Опять бегство втихомолку! Грустно, конечно, одной уходить, хоть бы еще кто-нибудь из нашей компании со мной пошел. Как всегда одна. Будто дел у нас больше, чем у других. Как у всех: огород, корова, поросенок... С этими грустными мыслями переступила порог. В доме стояла непонятная тишина. Прошла на кухню. Бабушка с матерью объяснили шепотом:
— Коля перекупался, воспаление легких у него.
Вдруг я услыхала пронзительный крик:
— Умираю, помогите!
Я вздрогнула и в первый момент даже не поняла, что кричит Коля. Мать подскочила к нему.
— Коленька, я с тобой, чего ты хочешь?
— Больно в груди, спасите, умираю, — опять закричал брат, потом заговорил что-то бессвязное, застонал, захрипел и умолк.
— Опять без сознания, — охнула мать.
Я испуганно смотрела на бледное, осунувшееся и без того худое лицо Коли, и пронзительная жалость сжала мое сердце.