Надежный человек

Шляху Самсон Григорьевич

Теперь она уже не только обнимала Волоха за шею, но и достаточно крепко прижимала к груди.

 — Ты кажется, боишься, что Василе не выдержит побоев! Не стоит волноваться! Если стойко держится с девушкой, значит… Это — витязь, герой, поэтому я приложу все усилия, чтоб вызволить его.

 — Но каким образом? — проговорил Волох. — Ты в самом деле можешь это сделать?

 — В любом случае не отдам в руки гадам! Пока еще твердого плана нет, но что-нибудь посоветует Дэпуц.

 — Кто это Дэнуц?

 — Разве ты не слышал? Дан… — Она улыбнулась немного устало. —

Очень хороший парень. Я уже говорила: студент–юрист, изучает право. Кроме того, подрабатывает в «Полиции нравов», — продолжала она, стараясь не рассердить Волоха. — Дан Фурникэ прежде всего порядочный человек… Не буду скрывать: он тоже в меня влюблен.

 — А ты?

 — И я, — быстро ответила она, откидывая со лба прядь волос. — Я вас всех люблю. Потому что в каждом что-то привлекает! В каждом! В Илие Кику, например… — Однако продолжать не стала, только задумалась на минуту, как будто хотела переждать, пока сойдет тень, промелькнувшая было на лице, — В каждом. В том числе и в немце.

Он уловил взгляд ярко–синих глаз, свет которых падал и на лицо. Впрочем, сейчас оно было опечаленным.

 — Я видела свастику, — с дрожью в голосе сказала она, — свастику у него на груди. Понимаешь: выжгли в концлагере…

 — Ты видела? Но как это могло быть?

 — Могло. Давать отчет никому не собираюсь, — ответила она, убирая наконец руку с плеча Волоха. На побледневшем лице четко выделялись горькие, жесткие линии в уголках рта. Она устало опустилась на стул. — И только в одном вы все похожи друг на друга — в жестокости! — снова сказала она, — Выжжено на груди, понимаешь? Раскаленным железом, по живому телу! Еще вопросы будут, ответственный?

 — Нет, — тряхнул он головой, — Нет. Прости меня.

 — Прощаю, — просветлела она, преодолев обиду. — Только при одном условии… — И договорила, передразнивая Волоха: — Чтоб ни одна живая душа не вмешивалась в мои личные дела.

 — Ну нет, дорогая, этого обещать не могу! — Он взял ее за локти и слегка сжал их, словно хотел приподнять ее, поставить на ноги рядом с собой. — В серьезном деле — нашем, общем, — ты себе не принадлежишь. И где же этот немец? Пойдем с нами, Кику потом проводит тебя до дому.

 — Если потребуется, найду дорогу и сама. Но куда идти в такое время? — спросила она недовольно, хотя тут же стала совать ноги в туфли.

 — Не сомневайся, девочка, все будет в порядке, — он обнял ее за плечи. — Только объясни, пожалуйста, кто такой на самом деле этот тип из «Полиции нравов»? И вообще что это за странное заведение?

 — Хватит приставать, ей–богу! За один раз решил провести полный допрос! Дай отдышаться… — Однако, заметив, что на лице у него промелькнула тень, стала торопливо объяснять: — Меня разыскивают старики, понятно? Суются во все места, где только могу появиться, но пока, как видишь, безрезультатно. Что же они придумали? Нанять парня из студенческой братии, он иногда подрабатывает у них в конторе, поскольку состоит там практикантом. Дошло наконец? Хотя плату за труд получает, собственно, от самих клиентов… Получилось так, что старики наняли именно его.

Потому что — сколько можно твердить? — ищут меня, живой или мертвой хотят вернуть в родительский дом!.. Ну вот, если уяснил, то перестань шарахаться при слове «полиция»!

 — Хорошо, хорошо, — ответил он, все еще не избавившись от подозрений. — Не будем об этом. — Он приподнял край занавески, настороженно прислушался. Во дворе было тихо, однако вскоре раздались шаги Кику, и Волох приоткрыл дверь, что было знаком «страже» — можно зайти в дом.

 — Пока не вошел Илие, договоримся раз и навсегда. Насчет группы… ходят всякие слухи, поэтому мне нужно знать, признаешь ли ты во мне ответственного?

Она подумала немного, потом доброжелательно, очень искренне сказала:

 — В этом можешь не сомневаться. Я полностью доверяю тебе. Только… Не строй из себя твердолобого, ладно? Я вам всем доверяю, потому что люблю! Всех до единого!

Ночь наступила холодная, и влажный ветер неустойчивой молдавской зимы хлестал в спину. Пришлось идти рядом, прижимаясь друг к другу. Лилиана взяла их под руки, стараясь немного согреться, прижималась то к одному, то к другому. Они шли вперед, не нарушая молчания, которое словно бы связывало, объединяло их. И, наверное, долго бы еще шли, согласовывая шаг и защищая друг друга от резких порывов ветра, если бы Волох внезапно не остановился, вынуждая к тому же и попутчиков.

 — Сейчас с нами Кику, — твердо проговорил он, обращаясь к девушке, — поэтому хочу и в его присутствии еще раз предупредить: тебе категорически запрещается поддерживать знакомство с этим типом из «Полиции нравов». Полиция есть полиция…

 — Оставьте его в покое, господи, с кем бы он ни был связан! — беззлобно отпарировала Лилиана. — Зачем придираться к слову? Совсем нищий парень, даже не всегда хватает денег купить сигарет! Стоит намекнуть, и он сам придет к нам. Не хочется только нажимать. Пускай придет сам…

 — Повторяю: категорически запрещается! — отчеканил Волох. — И чтоб не вздумала потом отпираться…

Он чиркнул спичкой, поднес огонек к циферблату часов.

 — Если случится что-то непредвиденное и мы потеряем друг друга, то каждому следует выходить на очередную контрольную встречу. Договорились? И наконец, последнее: сейчас мы идем к немцу! Значит, говоришь, он тут проездом?

VII

Наступило нечетное число.

Илона не вышла на первую встречу, затем и на вторую, контрольную.

Дни между тем шли. Четные за нечетными, один вслед за другим.

Волох явился и сегодня.

Он будет выходить к назначенному месту, пока носят ноги. И пока не встретит ее.

Прошла первая минута.

Узкая, глухая улочка, но, как бы торопливо ни пробегать по ней, все равно могут засечь. Правда, очень удачно расположена: почти никакого движения, хотя и недалеко от центра. Боковая артерия. Пересекает несколько шумных улиц, поэтому удобно маневрировать. Разумеется, достоинства порой оборачиваются недостатками, и все же место выбрано удачно.