Надгробие для ведьмы
Шрифт:
На носу лавочника красовались очки с толстыми стеклами. С лица не сходило выражение легкого отвращения, будто он совсем недавно понял, что молоко, добавленное в чай, скисло, и теперь не может избавиться от неприятного привкуса во рту. Эта гримаса была очень полезной в те моменты, когда ему пытались продать что-либо. «Честно говоря, — изрекал Болджер с мрачным видом, — эта вещь ничего не стоит. Но я вам заплачу, сколько смогу, из сентиментальных соображений». В общем, если кому-то удалось получить от Эбенейзера Болджера
Бизнес лавочника притягивал необычных людей, но мальчишка, явившийся тем утром, был самым странным на памяти Эбенейзера — самым странным за все то время, что он обманывал чудаков, покупая их вещи. На вид мальчишке было лет семь, но он напялил на себя одежду своего деда. От него воняло садовым сараем. Волосы у него были длинные и нечесаные, а вид — чрезвычайно серьезный. Руки он держал в карманах пыльной коричневой куртки, но, несмотря на это, Эбенейзер заметил, что в правой руке мальчишка крепко сжимает какой-то предмет.
— Прощу прощения, — начал маленький посетитель.
— Здравствуй, сынок, — осторожно отозвался Эбенейзер Болджер.
«Ох уж эти дети! — подумал он. — Вечно они то сопрут что-нибудь, то попытаются продать свои игрушки!» Обычно он в обоих случаях говорил «нет». Стоит купить у мелюзги краденую вещь, и на тебя тут же свалится разъяренный взрослый, обвиняющий в том, что ты дал крошке Джонни или Матильде десятку за его обручальное кольцо. С этими детьми хлопот не оберешься, а толку мало.
— Мне нужно кое-что приобрести для моего друга, — продолжил мальчишка, — И я подумал — может, вы купите у меня одну вещь.
— Я ничего не покупаю у детей, — категорично заметил Эбенейзер Болджер.
Ник вытащил руку из кармана и положил брошь на грязный прилавок. Болджер бросил на нее мимолетный взгляд, затем присмотрелся внимательней. Он снял очки, взял с прилавка лупу и стал внимательно изучать брошь.
— Змеиный камень? — пробурчал он себе под нос.
Затем отложил лупу, снова надел очки и уставился на мальчишку мрачно и с подозрением.
— Где ты ее взял? — поинтересовался Эбенейзер Болджер.
— Вы ее купите? — вместо ответа спросил Ник.
— Ты украл эту брошь. Стащил из музея или еще откуда-то. Верно?
— Нет! — отрезал Ник, — Так вы ее берете, или я иду искать другого покупателя?
Кислая мина исчезла с лица Эбенейзера Болджера. Внезапно он сделался сама любезность и широко улыбнулся.
— Извини, — смягчился он, — Просто нечасто можно увидеть подобные вещи. Во всяком случае, в магазинчике вроде моего. Вообще за пределами музея. Но она мне определенно нравится. Давай-ка выпьем чаю с шоколадным печеньем — у меня в подсобке есть пакетик — и обсудим, сколько она может стоить. Идет?
Когда продавец повел себя дружелюбно, Ник наконец смог перевести дух.
— Мне нужно столько денег, чтобы хватило на надгробие, — сказал
Эбенейзер Болджер, не обращая внимания на лепет мальчишки, повел его за прилавок и отворил дверь в подсобку — маленькую комнатушку без окон, сплошь заставленную картонными коробками со всяким хламом. Также там были ящик со скрипками, множество чучел животных, стулья без сидений, книги и гравюры. В углу находился большой старый сейф.
Рядом с дверью был втиснут маленький стол. Эбенейзер Болджер отодвинул единственное кресло и уселся, оставив Ника стоять. Торговец пошарил в ящике стола, в котором Ник успел заметить наполовину выпитую бутылку виски, вытащил почти пустой пакет с печеньем и предложил его мальчику. Затем Болджер включил настольную лампу и снова стал рассматривать брошь — красно-оранжевые переливы в камне и кайму из черного металла. Когда Эбенейзер увидел морды змееподобных тварей, его слегка передернуло.
— Это старая вещь, — наконец произнес он и подумал про себя: «И бесценная», — Возможно, она не особо много стоит, хотя всякое бывает.
У Ника вытянулось лицо. Торговец попытался напустить на себя доброжелательный вид.
— Впрочем, мне нужно быть уверенным, что она не украдена, прежде чем я смогу дать тебе хоть пенни. Где ты ее взял — в мамочкином туалетном столике? Или стащил из музея? Не стесняйся, говори. Я тебе ничего не сделаю. Мне просто нужно знать.
Ник покачал головой. Он с трудом грыз печенье.
— Тогда где?
Ник молчал.
Эбенейзеру Болджеру не хотелось выпускать брошь из рук, но он подтолкнул ее через стол к мальчишке.
— Если ты не можешь быть откровенным, лучше забирай ее, — заявил торговец. — В конце концов, друг другу нужно доверять. Приятно было иметь с тобой дело. Жаль, что не удалось довести сделку до конца.
В глазах Ника появилась тревога.
— Я нашел ее в старой могиле, — наконец выдавил он. — Но точно не могу сказать, где именно.
Мальчик осекся, потому что благодушное выражение на лице Эбенейзера Болджера сменилось неприкрытой алчностью и возбуждением.
— И много там осталось подобных вещиц?
— Если вы не хотите ее покупать, я найду кого-нибудь другого, — отрезал Ник. — Спасибо за печенье.
— Ты, никак, торопишься? — поинтересовался Болджер. — Что, папочка с мамочкой ждут?
Мальчишка отрицательно помотал головой и тут же пожалел об этом.
— Значит, никто не ждет. Отлично. — Эбенейзер снова взял брошь. — А теперь отвечай, где именно ты ее нашел. Ну?
— Не помню, — отозвался Ник.
— Поздно! — повысил голос торговец. — Пожалуй, тебе стоит немного поразмышлять о том, откуда она взялась. А когда надумаешь, мы с тобой поговорим, и ты мне все расскажешь.