Надо помочь бабушке
Шрифт:
Оставалось двое: Харитончик и Боремба. Теперь все смотрели на них.
Первым не выдержал Харитончик.
– Что вы на меня уставились!
– возмутился он.
– Ну, пилорамы у меня, хотел третью поставить. А что? Разве это плохо - делать доски? Возьмешь в руки сосновую доску: она гладкая красивая, смолой пахнет. Да! Или дубовую: на ней самой природой узор создан. Что вы на меня смотрите?! Я же понимаю! Да! Раз такое дело, надо Гроссерпферда успокоить, будем успокаивать. Побоку все эти пилорамы. Остаюсь! Да!
–
– напомнил последнему Брамина-Стародубский.
– Э-э-э... ты как?
– А что я?
– Боремба ухмыльнулся.
– Я всего два месяца как барон. Еще никаких традиций по-настоящему и не усек.
– Но все-таки ты сейчас э-э-э... барон, - напомнил Брамина-Стродубский.
– Вот и я говорю. Барон! И чего я подался в бароны, сам не пойму. Нормально жил, нормально разбойничал. Так в бароны потянуло. Теперь надо безвременно погибать от каких-то занюханных кикивардов. Такое же и не придумаешь!
– Уходишь?
– спросил Брамина-Стародубский. Не сердито спросил, скорей с насмешкой.
– Куда я теперь пойду?..
– снова ухмыльнулся Боремба.
– Я же барон. Деваться мне теперь некуда. В натуре. Остаюсь.
Казалось, весь лагерь кикивардов двинулся к холму, на котором расположилось небольшое войско баронов. Хищно блестели острые наконечники копий, угрожающе рычали трубы, упрямо и настойчиво рокотали барабаны, нудную песню, призывающую Мухугука забодать баронов, тянул хор жрецов, торопливо славили генерала Гроссерпферда, воспарившие над Пустошью три пары крокаданов и земля подрагивала от поступи босоногих батальонов.
– Плохо идут, - Оскарегон брезгливо разглядывал колонны наступающих.
– Отвратительно идут. Толпа. Кикивардами они были, кикивардами и остались.
– Шеренги неровные, шагают не в ногу и копья держат э-э-э... как дубины, - поддержал его Брамина-Стародубский.
– Ничему их Коняга не научил.
– И хорошо, что не научил, - Пережога-Лебедь тоже внимательно разглядывал наступающих.
– Солдаты они никудышные, но копья нормальные. Прорубаться будет трудно.
– Мы прорубаться и не станем, - Оскарегон привычно принял команду над дружинами.
– Ударим двумя группами по флангам. Там мечники. Первая группа: барон Пережога-Лебедь, барон Карабичевский, барон Крумпф. Атакуете левый фланг. На галопе, клином, врежетесь в беспорядочную толпу, которую они называют строем. Задача: не дать кикивардам опомниться, нанести как можно больше потерь. Командует атакой барон Пережога-Лебедь.
– Всего-то?
– совершенно серьезно спросил Пережога-Лебедь.
– Да, только это. Больше ничего вам делать не надо, - так же серьезно ответил Оскарегон.
– Что-нибудь непонятно? Есть вопросы?
– Вопросов нет, все понятно.
Карабичевский и Крумпф молчали. Им тоже было все понятно.
– Барон Брамина-Стародубский, барон Яромунд Полянский, барон Харитончик, -
– Атаковать правый фланг кикивардов. Командует барон Брамина-Стародубский. Задача та же. Ясно?
– А если э-э-э... встретиться нам генерал Коняга, его вязать или э-э-э... можно по обстоятельствам?
– спросил Брамина-Стародубский.
– Можно по обстоятельствам, - усмехнулся Оскарегон.
– И все остальное тоже можно по обстоятельствам. Я и барон Серг Боремба остаемся в центре. Встретим копьеносцев. Надо кому-то и ими заняться. Как считаешь, барон Боремба?
Несколько минут тому назад Боремба был уверен, что они слиняют с этого бугра. А получилось так, что он с Оскарегоном, который у баронов в авторитете, должен подставлять свою грудь под копья и не на понт, а по настоящему. Был бы он, как раньше атаманом, кикиварды бы сейчас только и увидели хвост его коня. Без базара. Но сейчас он барон. Все остальные бароны смотрят на него, как на кореша. И ждут, что он скажет. Боремба понимал, что надо как можно быстрей мотать с этого бугра. Но он был правильным пацаном и Боремба сказал:
– А чо?! Посшибаем им рога. В натуре.
– Ваши светлости, есть идея!
– от быстрого бега Максим запыхался и говорил с трудом.
Бароны не поняли. Прибежал оруженосец (Максим, хоть и не приступил еще к службе у Брамина-Стародубского, но уже считался оруженосцем) и орет о какой-то идее. Какая идея может быть у оруженосца?
Брамина-Стародубский, к которому Максим в основном обращался посмотрел на Оскарегона. Тот кивнул.
– Говори, - разрешил Брамина-Стародубский.
– Мой друг Агофен, как вам известно - джинн. Он может в ближайшую минуту поставить здесь, на холме, пару тысяч всадников в полном вооружении.
– Они станут сражаться вместе с нами?
– заинтересовался Оскарегон.
– Нет, это фантомы. Сражаться они не сумеют, - разочаровал его Максим.
– Жаль, нам бы сейчас пригодилась и пара сотен. Барон Брамина-Стародубский, веди свои отряды на правый фланг.
– Ваша светлость, может быть э-э-э... послушаем джинна, - предложил Брамина-Стародубский.
– При обороне замка он э-э-э... причинял кикивардам серьезные неприятности. Однажды даже осыпал их лепестками роз.
– Каких роз?
– Алых, ваша светлость.
Барон Оскарегон не понял, зачем джинн осыпал кикивардов лепестками алых роз и пожал плечами.
– Этим он привел босоногих разбойников в значительное недоумение, - сообщил Брамина-Стародубский.
– Оригинально, - отметил барон Оскарегон. Он еще раз глянул на войско кикивардов. Оно неумолимо приближалось, но было еще достаточно далеко.
– Затем он вывел из строя предводителя кикивардов и э-э-э... некоторую часть отряда, - позволил себе барон переложить на плечи джинна, частицу своей блестящей победы.