Надувная женщина для Казановы
Шрифт:
– Это было отвратительно! – сердилась сейчас Вера Яновна. – Он жил с маленькой дурочкой Светой, все об этом знали, и строил глазки, если это выражение можно адресовать мужчине, другим бабам. Я сто раз говорила: «Девочки, будьте умнее. Это не просто мужчина, а самец, и потом, он почти женат, не вешайтесь подлецу на шею». Но в ответ всегда слышала одно и то же. Сами, мол, с усами, законной жены у Михаила нет, он будет мой. А Стриженов, «закадрив» очередную глупышку, развлекался с ней неделю, потом преспокойно бросал ее и начинал охоту на другую дичь. Конечно, тут же начинались выяснения отношений,
Естественно, Вера Яновна не совершила ничего подобного. Она по-прежнему терялась в догадках: ну что находили женщины в Стриженове? Как говорится, ни рожи, ни кожи. Фигура отнюдь не Шварценеггера и лицо не как у молодого Алена Делона. В чем дело? Саму Веру Яновну просто тошнило при виде наглого мужика, но что она могла поделать? Не пускать парня в лазню главврач не имела никакого права, Стриженов покупал билет, он был клиентом.
Но еще хуже Вере Яновне стало, когда из Москвы на каникулы к ней прилетела дочь Майечка, серьезная девочка, изучавшая в Московском университете историю. Она прибыла в Ковальск в понедельник, и тем же рейсом, на беду, из России заявился Стриженов. Вечером следующего дня он встретил в кафе Майю, в среду они вместе пошли гулять в парк, в четверг Вера Яновна узнала о том, что Майечка и мерзавец уехали на экскурсию в Прагу, а в пятницу ее любимая, разумная, абсолютно домашняя девочка коротко сказала:
– Мама, я выхожу замуж. Миша сделал мне предложение.
Вера Яновна чуть не умерла, услыхав это заявление. Целых семь дней она пыталась вразумить Майю, но ничего не получилось. Дочь, всегда слушавшаяся маму, на этот раз стояла на своем.
– Мы хотим пожениться, – твердила она.
Вера Яновна решила открыть Майе глаза.
– Милая, – сказала она, – Стриженов обманщик. Он переспал с половиной моих сотрудниц, а у второй половины назанимал денег в долг, он непорядочный мужчина…
Она обличала Михаила почти час. Майя спокойно выслушала ее и заявила:
– Да, мамуся, ты права. Мишенька рассказал мне о том, какой беспорядочный образ жизни вел, ничего нового ты мне не сообщила. Знаешь, почему он был таким? Потому что около него не было меня. Любовь творит чудеса, теперь Миша сильно изменился, вот увидишь, мы будем очень счастливы!
Вера Яновна мысленно перекрестилась. Сколько женщин, произнося те же самые слова, попадало в лапы к негодяям. Понимая, что Майя просто ослепла от любви, мать решилась на отчаянный шаг. Утром Вера Яновна подошла к Свете и попросила:
– Мне нужно поговорить со Стриженовым. Пригласи его зайти в мой кабинет, незаметно, вечером, перед закрытием.
Лицо Светы исказилось.
– Зачем вам Миша?
Следовало топнуть ногой и заявить: «Тебе-то какое дело? Раз велели – выполняй».
Но Вера Яновна сдержалась и, натянуто улыбнувшись,
– Светлана, ты ведь сейчас работаешь на ресепшн у бассейна?
– Да, – кивнула та.
– Хочешь перебраться за ту стойку, что расположена у самого входа, где клиентов встречают и выдают халаты?
– Конечно! – воскликнула Света. – У бассейна очень влажно и зарплата там меньше!
– Значит, так, – подытожила Вера Яновна, – сегодня вечером Михаил приходит в мой кабинет, утром ты садишься в холле.
– Ясно, – ухмыльнулась Света, – ладушки. Будь по-вашему.
Вера Яновна договорилась со Стриженовым быстро. Она заплатила ему крупную сумму денег, и Михаил моментально исчез из Ковальска.
Майечка поплакала, поубивалась и отправилась в Москву – в университете начались занятия.
– Понимаете, каков мерзавец! – воскликнула Вера Яновна. – Просто из рук вон!
Я развел руками:
– Увы, подобное случается, стоит вспомнить классическую литературу. Богатое семейство платит прощелыге…
– И прощелыга, взяв предложенные рубли, уезжает, – перебила меня Вера Яновна, – исчезает навсегда, потому что даже у самого отъявленного мерзавца имеются остатки совести. Знаете, как поступил Стриженов? Он встретился в Москве с Майей и сообщил ей о нашем разговоре. С тех пор дочь перестала со мной общаться, она даже не звонит мне, просто вычеркнула мать из жизни. Я не знаю, встречаются ли они или Михаил давно послал Майечку куда подальше…
Вера Яновна замолчала, я, не найдя, что сказать, тоже сидел тихо. Прошло, наверное, пять томительных минут, прежде чем она вздохнула и произнесла:
– Мне очень хочется никогда более не встречаться с этим типом, не слышать ничего о нем. Если вы найдете его и увезете отсюда навсегда, получите большое вознаграждение, согласны?
– У меня уже есть наниматель, – возразил я. – Поэтому никаких денег брать с вас я не имею права. Но если хотите облегчить мне работу, просто подскажите, где сейчас может находиться Стриженов. Мне кажется, вы знаете весь Ковальск вдоль и поперек. Да, кстати, когда вы пришли к Карелии Яновне, Михаила разве тут не было?
Вера Яновна хмыкнула:
– Теперь я понимаю, почему вы явились сюда!
– Что вы хотите сказать? – не понял я.
Вера Яновна поежилась:
– Мои отношения с Карой – это особая статья. Мы почти одногодки, я старше ее всего на год. Родители любили нас одинаково, мы ходили в один класс, одновременно поступили в медицинский институт. Нас воспитывали как близнецов, только Каре отчего-то постоянно казалось, будто меня любят сильней, и она все время злилась. Да еще получилось так, что в лазне я начальница, а она у меня в подчинении. Понимаете?
– Очень хорошо. Думаю, подобное положение вещей прибавило вам обеим отрицательных эмоций, – сказал я.
– Именно! – воскликнула Вера Яновна. – Последний год мы общались лишь по работе, поэтому, уезжая отдыхать, Кара оставила ключи не мне, а Московской.
Я кивнул. Случается, что близкие родственники, братья или сестры, не находят общего языка и в конце концов превращаются во врагов. Иногда я радуюсь тому, что вырос один, по моему глубокому убеждению, родными люди становятся по жизни, подчас дружеские узы крепче кровных.