Наджин. От войны к свободе в инвалидной коляске

Nujeen Mustafa

with Christina Lamb

Nujeen

One Girl’s Incredible Journey from War-torn Syria in a Wheelchair

Originally published in the English language by William Collins under the title Nujeen: One Girl’s Incredible Journey from War-torn Syria in a Wheelchair

Наджин Мустафа родилась с синдромом ДЦП и с самого детства была прикована к инвалидной коляске. Она почти не покидала своей комнаты в квартире на четвертом этаже в Алеппо и видела мир только в телевизоре.

Когда ее родной сирийский городок стал эпицентром военных действий в 2014 году, она и ее семья были вынуждены бежать

из родного дома.

Наджин стойко пережила изнурительную шестнадцатимесячную одиссею, преодолев почти 6 километров: через Турцию и Средиземное море, Грецию и Македонию, Сербию и Венгрию, наконец достигла Германии.

В Германии шестнадцатилетняя Наджин первый раз в жизни пошла в школу.

Теперь Наджин мечтает увидеть Эмпайр стейт билдинг в Нью-Йорке и Зимний дворец в Санкт-Петербурге; она верит, что нет ничего невозможного.

Бехрам, Турция, 2 сентября 2015

С берега нам был виден остров Лесбос – и Европа. Море простиралось передо мной, насколько хватало взгляда. Морская гладь была спокойной, лишь изредка появлялись маленькие белые барашки, танцующие на небольших волнах. Остров поднимался над водой, похожий на булку хлеба из камня, и казалось, что он совсем недалеко. Серые шлюпки были совсем маленькими; перегруженные десятками жизней – столько, сколько в них смогли запихнуть перевозчики-контрабандисты, – они почти черпали бортом воду.

Я впервые увидела море. Многое для меня было впервые – первый полет на самолете, первая поездка на поезде, я впервые рассталась с родителями и ночевала в отеле, а теперь еще и в первый раз мне надо было плыть на лодке! В Алеппо я практически не покидала нашу квартиру на пятом этаже.

От тех, для кого морской участок пути был уже позади, мы слышали, что ясным летним днем, таким как этот, шлюпке с мотором потребуется чуть больше часа, чтобы пересечь пролив. Это один из самых коротких путей из Турции в Грецию – всего восемь миль. Проблема в том, что моторы на лодках были старые и дешевые, им попросту не хватало мощности, чтобы тащить по пятьдесят – шестьдесят человек, и в результате на переправу уходило по три-четыре часа. Иногда в дождливые дни, когда волны поднимались на десять футов в высоту и качало будь здоров как, маленьким суденышкам не удавалось доплыть до берега, а те, кто в них находился, со всеми своими мечтами, с верой в лучшую жизнь, оказывались на дне моря.

Пляж, с которого нам предстояло отправиться в путь, был не песчаным, как я его себе представляла, а галечным, что сильно затрудняло мое передвижение на кресле-каталке. Чуть поодаль валялась разорванная коробка с надписью: «Надувная резиновая шлюпка. Сделано в Китае. Максимальная грузоподъемность 15 человек». По всей линии прибоя были разбросаны чьи-то вещи, будто здесь жили бездомные. Среди камней лежали зубные щетки, памперсы, упаковки печенья, брошенные рюкзаки и одежда. Вещи приходилось оставлять на берегу, потому что в лодках совершенно не было места для багажа, и нас заставляли брать только самое необходимое. Рядом со мной лежала пара туфель на высоком каблуке с пушистыми

черными помпончиками – кто мог такое взять с собой в это путешествие? Здесь же валялись крохотные детские розовые сандалии с пластиковыми розочками. Неподалеку я увидела мужские светоотражающие кроссовки и большого плюшевого медведя без одного глаза. Кому-то точно было очень жалко оставлять его. Брошенные вещи превратили это место в свалку, навевающую тоску.

После того как нас довезли до горной дороги на мини-вене, мы провели в оливковой роще всю ночь. Оттуда нам пришлось спускаться пешком около мили по склону в сторону берега. Звучит довольно просто, но все сильно усложняется, когда ты спускаешься по каменистому склону на инвалидной коляске, когда солнце печет так, что пот заливает глаза, и помочь тебе может только твоя сестра. Вниз зигзагами шла нормальная дорога, спускаться по ней было бы гораздо легче, но мы не могли ею воспользоваться. Нам ни в коем случае нельзя было попадаться на глаза турецкой полиции, которая могла нас задержать на неопределенный срок или даже отправить обратно.

Со мной были две из моих четырех старших сестер. Нахда шла с нами, за собой она вела трех маленьких дочерей и держала на руках еще одну малышку. Вторая сестра, Насрин, – самая близкая мне из сестер, она всегда приглядывает за мной и помогает во всем. Насрин мне кажется невероятно красивой – ее имя означает «белая роза», такие розы растут на склонах курдистанских холмов. Еще с нами были мои двоюродные братья и сестры, чьих родителей, моих дядю и тетю, застрелили снайперы из ИГИЛ в июне, когда они шли на похороны в Кобане. Это был один из тех дней, о которых я больше не хочу вспоминать.

Спуск был тяжелым. Насрин тянула меня за собой, и я была развернута спиной вперед, мне лишь изредка удавалось взглянуть на блестяще-голубую гладь моря. Голубой – мой любимый цвет, ведь это цвет нашей планеты, созданной Богом. На пути вниз народ становился все более раздражительным. Моя коляска была мне слишком велика, и мне приходилось до боли в руках хвататься за поручни, чтобы не вывалиться, и еще терпеть удары снизу, когда под колеса попадали камни, но я молчала, сцепив зубы.

Перед отъездом я собрала немного информации о местах, в которых мы теперь оказались, чтобы рассказать о них сестрам. Тут было чем восхититься. На вершине холма неподалеку находился древний город Ассос, в этом городе есть разрушенный храм Афины, недалеко от этого храма давным-давно жил Аристотель. Он основал там школу философии и построил ее с видом на море, потому что хотел оспорить теорию своего учителя Платона, который утверждал, что приливы и отливы случаются из-за изменений в речных потоках. Позже, когда город атаковали персы, ученики школы пустились в бега, и Аристотель оказался в Македонии, где стал учителем Александра Великого. Святой апостол Павел тоже побывал здесь на своем пути из Сирии в Лесбос.

Как всегда, моих сестер не особо интересовали эти вещи. Заметив их невнимание, я перестала рассказывать и вместо этого стала наблюдать, как чайки резвятся в потоках воздуха, выписывая круги высоко-высоко в небе. Они ни разу не потеряли скорости. Как бы мне хотелось уметь летать! Даже у космонавтов нет такой свободы, как у птиц.

Насрин постоянно поглядывала на смартфон Samsung, который купил нам в дорогу наш брат Мустафа, чтобы мы в точности могли следовать указанным координатам. И все равно, когда мы наконец добрались до берега, оказалось, что мы пришли не туда. У каждого перевозчика есть свой «отличительный знак», о котором оповещают заранее. Разноцветные полоски ткани на наших запястьях говорили, что мы пришли не на тот участок пляжа.