Наемница из клана Прайд
Шрифт:
— Хватит самокопаний! — нарушил Райвен тишину. Он подался вперед и, притянув меня к себе, крепко обнял. Крепко, но… так осторожно и нежно, словно держал в руках бабочку, чьи крылышки можно помять. Мне далеко до бабочки. Я, скорее, ядовитый скорпион. — Хотите открою вам огромный секрет, мисс Прайд? — прошептал охотник мне на ухо. — Со мной вы можете быть максимально близки, ничего не опасаясь. Ни чары, ни магия на меня не действуют, да и с драконами у высокородных нет ничего общего.
— Ага, — согласилась с ним, игнорируя обволакивающее тепло, потому что слишком приятно, слишком хорошо, а то, что хорошо — неизменно заканчивается плохо. — Жизнь та еще стерва! —
Райвен улыбнулся и разжал хватку, высвобождая меня. Я не стала отстраняться.
Должна была, потому что это правильно — держать дистанцию со всеми, — но не стала. Наверное, это ошибка. Или нет?
— Я не испытываю к вам неприязни.
Он накрыл своей ладонью мою руку… кожа к коже… такой вполне обыденный, дружеский жест, но у меня почему-то перехватило дыхание. Это был все тот же Райвен, что и до аварии: но его энергия, его пронзительный взгляд, даже его чертов голос находили в моей душе отклик. Что со мной не так?!
— Больше не испытываю, — добавил он.
Невольно вспомнился наш разговор в городе Вампиров: «Не льстите себе, мисс Прайд. Мужчинам нравитесь не вы, а ваши чары. Я же смотрю на вас через объектив реальности, а не через призму ядовитого дурмана, и то что я вижу, не вызывает у меня никакого желания».
— Я помню, что вы сказали в городе Вампиров, — невольно вырвалось у меня, — про специфичную внешность и отсутствие желания. Видимо, те, кто смотрит на меня через «объектив реальности», — нотки сарказма скрыть не удалось, — видят что-то ну очень ужасное.
Стальные глаза сверкнули усмешкой, и Райвен ответил:
— Иногда я говорю то, что не совсем соответствует действительности.
— О, — губы растянулись в улыбке, — то есть лжете?
— Приукрашиваю, — внес он поправку.
Справа от нас раздался громкий щелчок. Я тут же отпрянула, а Райвен откинулся обратно на подушки и повернул голову на звук. С щелчком включился одертек — экран видеосвязи занял всю стену.
— Я помешал чему-то интимному? — прозвучал вкрадчивый вопрос саарга. Лицо Инари появилось на экране. И лично меня сам пожиратель не заинтересовал, а вот то, что творилось на фоне позади него — очень даже. Подвешенные за ноги тела, обледеневшие и обнаженные, болтались на ржавых крюках. — Это кладовая, малышка, — заметив мой интерес, пояснил саарга, ткнув пальцем в живот ближайшего к нему трупа молодого парня. — В «Мантикоре». Я их не ем, это поставки Кларэля. Исключительно для гостей ресторации.
Я закашлялась. В горле запершило от увиденного. Меня не пугали трупы, меня пугал гастрономический интерес демонов к беззащитным людям. Если очень постараться, то я могу понять, почему саарга жаждет плоти — это его сущность, он таким родился, не мне судить, — но чего я точно не могу понять, так это демонов, посещающих его ресторацию ради изысканных блюд, ради развлечения, извращенного удовольствия. В демонах не заложено людоедство! Это черта саарга. Только его!
Посетители Мантикоры — последователи архидемонов, в частности Кларэля, который публично призывал высшую касту вернуться к истокам, к традициям Большой Луны, где флора и фауна были столь скудны, что демоны были вынуждены поедать другие расы, в числе которых, на секундочку, людей не было. Восемьдесят девять процентов ныне живущих демонов родились и выросли в этом мире и о
— В чем дело? — вздохнул Райвен, устремив взгляд на саарга.
Инари состроил умилительное выражение на своей хищной физиономии.
— Соскучился по вам! — с придыханием ответил он. — Так си-и-и-ильно, что аж жить не могу!
Но охотник любовью пожирателя как-то не проникся.
— А если серьезно?
— А если серьезно, то я уже вконец затрахался гоняться за призраком пилота капсулы. — Инари скривился. — Решил взять перерыв, поэтому пустил по следу вашего пилота собачек…
— Оборотней, — устало поправил Райвен, потерев двумя пальцам переносицу… и, судя по его реакции, поправлял он саарга далеко не в первый раз. — Нельзя говорить о разумной расе, как о животных. Мы боремся за восстановление межрасового равноправия, помнишь?
— Точно, — Инари примирительно поднял руки, — не собачек, а наших блохастых союзников. Не суть, в общем. Я скоро вернусь в штаб. Ты ей, — саарга кивнул на меня, — уже что-нибудь рассказал?
— Нет.
— Ну так расскажи!
И он отключился. Одертек погас.
Я с вопросом повернулась к Райвену.
— Рассказать что?
Главный зал межпространственного штаба разительно отличался от всех остальных комнат. Во-первых, уж слишком реалистичные декорации, просто филигранно выполненные. Каменные стены, высокий потолок, хорошее освещение, никаких мерцающих объектов, много деталей. Саарга умеет удивлять, на создание подобного детализированного помещения площадью около двухсот квадратных метров, должно быть, ушло очень много времени и уж тем более сил. Словно не магический вакуум на границе астрального мира, а самая что ни на есть реальность во всей ее красе. Во-вторых, изобилие технического и кибертехнического оборудования. Правую часть зала занимала исключительно рабочая зона — столы с компьютерами, одертеки для связи, мониторы на стенах, различные трехмерные показатели, интерактивные карты отдельных кварталов Тан-Града. В другой части зала располагался массивный стол примерно на тридцать персон, если судить по количеству стульев.
Когда мы с Райвеном зашли в зал, там почти никого не было, кроме трех андроидов — новейших моделей роботов-аналитиков, занятых работой — и еще одного мужчины из расы нечисти, лунной нечисти разновидности ашкар. Представителей этого вида осталось немного и всех можно пересчитать по пальцам одной руки. Их отличительной чертой является довольно хрупкое и неестественно тощее телосложение — я могла бы полностью обхватить своими весьма небольшими ладонями узкую талию любого ашкара. Вместо волос у них ядовитые иголки, кожа синего цвета, глаза туманные, как у мертвецов.
Ашкар при виде нас отвлекся от работы, хмуро взглянул на меня, хмуро на Райвена и, издав непонятный звук, похожий на щелканье, продолжил заниматься своим делом. Даже при огромном желании он не смог бы вымолвить и слова. Его рот был сшит железными нитями. Выглядело это довольно жутко.
— Что… — начала было я.
— На Большой Луне, — ответил Райвен на невысказанный вопрос, — ценных рабов, живущих при дворце правителя, лишали права голоса. Буквально. Обязательная процедура.
Ашкар выглядел несчастным. Старым и печальным. Он, сгорбившись, сидел за столом, отмечая какие-то объекты на интерактивной карте.