Наёмница: любовь и две личины Элоизы
Шрифт:
…Все внутри меня взорвалось от жажды его защитить. Руки наполнились магией от страстного желания вмешаться, но я все еще медлил. Все-таки это своего рода поединок чести, если подобное слово вообще можно отнести к преступному миру Элевейза.
Противники на мгновение разошлись в стороны, словно присматриваясь и набираясь сил, а я вдруг заметил, что у Савеля в зажатых пальцах блеснул металл.
Подонок! Он решил добить мальчишку нечестным путем!
Я исполнился такой ярости, что рядом со мною задрожали предметы. Но Эл резко выпрямился
Эл быстро наступил Савелю на руку, выхватил у того из ладони острый карманный нож и приставил его к горлу нечестного противника.
Повисла ошеломленная тишина.
Я едва заставил себя не полыхнуть магией, а сделал глубокий судорожный вдох, успокаиваясь и убеждая себя в том, что с Элом все в порядке и он блестяще справился без меня.
– Предлагаю обмен, Савель, - послышался его голос, прозвучавший властно и уверенно. – Твоя жизнь в обмен клятву неприкосновенности!
Бандиты вокруг зашумели. Воздух наполнился противоречивыми эмоциями, потому что многие из присутствующих, возможно, предпочти бы, чтобы мальчишка прикончил прежнего главаря и занял его место (или расчистил для кого-то другого), но вслух предлагать Элу подобный исход никто не решился.
И тогда Савель приглушенно пробурчал:
– Я согласен…
Я прямо почувствовал, как Эла охватило чувство облегчения, хотя этого было совершенно незаметно внешне. Снова действие печати?
Савель поднялся на ноги и принес соответствующую клятву, а после объявил, что отныне Пантера имеет статус неприкосновенности. Мне стало любопытно, что же этот статус означает, хотя я все же немного догадывался, что Эл выторговал свое право на жизнь…
Выходит, отныне он не принадлежит к этому сброду? Что ж, честно говоря, я даже порадовался…
Толпа мгновенно потеряла интерес к происходящему и начала двигаться в сторону выхода. Я спрятался за грудой хлама и дождался, пока бандиты покинут склад, и только после этого выглянул обратно.
Но и Эла уже не было.
Я замер, отчего-то испугавшись, но потом одернул себя. Опасность миновала. Чего я так за него дрожу? Он же не дитя малое, да и обязан вернуться в срок! Но сердце упрямо жило своей собственной жизнью и вздрагивало всякий раз, когда я думал о парне и о нашей размолвке этим утром.
Я должен его найти и… наверное, объясниться.
Повинуясь интуиции, а, может, нашей некоторой связи, я вышел из склада и завернул в первый же переулок, а там натолкнулся на один из тупиков. Здесь было так темно и мрачно, словно уже начала наползать ночь. Пасмурная погода и нависающие над развалинами густые кроны многовековых деревьев создали вокруг зловещий полумрак.
Заметив впереди фигуру человека, присевшего на голую землю у полуразрушенной стены, я понял, что это Эл. Он сидел в расслабленной позе, прислонившись к голому камню, и не двигался. Глаза смотрели куда-то в сторону задумчиво и отрешенно.
Я нервно сглотнул: вся поза парнишки выражала… полную безысходность.
Захотелось
Снова подавив в себе страх относительно необъяснимой привязанности к своему телохранителю, я отряхнулся и уже собрался выступить из тени к Элу, как вдруг в переулке слева показалась стремительно приближающаяся девичья фигура. Я замер и отступил назад.
Молодая женщина – стройная и летящая, но одетая в старое, сильно потрепанное платье, с трепетом остановилась перед сидящим Элом, а потом опустилась на колени и вдруг прильнула к его груди.
Я замер от неожиданности.
Эл слегка приобнял ее в ответ, легким движением погладил по спине.
– Пантера, я так переживала! – прошептала женщина, уткнувшись Элу в плечо.
– Все хорошо, Фиата, - прошептал он, а потом вдруг повернул к ней лицо и… снял маску.
И хотя было довольно-таки темно, я все же смог увидеть щеку, ужасно изуродованную тремя глубокими полосами. Это зрелище меня изрядно пробрало. Вдруг с головы парнишки неожиданно слетел зажим, и его волосы, рассыпавшиеся по плечам, тут же прикрыли его уродство от моих глаз.
Я вдруг понял, что зажим снял я. Неосознанно. Магией. Словно не мог вынести вида его увечья. И не потому, что мне неприятно, а потому… что мне за него дико больно.
Но отчего-то еще больнее видеть его с этой женщиной.
Какая глупость!
Но это факт!
И я очень из-за этого зол. На себя.
Мне неприятно, что у Эла есть еще кто-то, кроме меня. Кто-то, кого он удостоил чести видеть свое лицо, а мне… этого не позволено.
Испытав целую гамму раздражения на свои собственные эгоистичные и постыдные эмоции, я уже собрался уйти прочь и оставить эту… влюбленную парочку вдвоем, как вдруг услышал слова женщины и остановился.
– Пантера! Давай я перевяжу тебе рану!
– Нет, - ответил Эл.
– Она незначительна. Я могу… залечить ее магией…
Я развернулся обратно и навострил уши. Неужели у Эла есть даже навыки владения магией исцеления? Эта магия не дается всем подряд. Нужно, чтобы в роду были целители…
Эл выровнялся, а женщина отодвинулась. Здоровой рукой он начал медленно и весьма изящно чертить в воздухе красивую, идеально гармоничную вязь, полыхающую золотыми искрами, и с каждым его движением мои глаза становились все шире и шире.
Я не мог не узнать эту руну: сам изучал ее целых пять лет, и создателем ее был не кто иной, как сам Лейкус Шваррский – легендарный маг королевства Элевейз и мой драгоценный учитель!
Эл знает ее! Никто, кроме учеников Лейкуса, не может знать подобных приемов! Значит… он тоже его ученик!
Эта новость так сильно меня поразила, что я даже забыл о своих предыдущих нехороших огорчениях и страхах.
Эл – ученик наилучшего мага королевства! Но… как? Я ведь ни разу не видел у Лейкуса Шваррсткого никого, даже похожего на него!!!