Наемник. Дилогия
Шрифт:
Дорога начала петлять среди холмов. Я посмотрел на солнце — время подходит к обеду. Однако, наш проводник, похоже, и не собирается останавливаться. Посмотрел на капитана — идет себе, как ни в чем не бывало. Нарив тоже вроде бы никаких намеков на то, что пора бы перекусить, делать не собирается. Оставшись в меньшинстве, я только вздохнул и прикусил язык. Осталось надеяться на то, что об обеде все же не забудут.
Когда мы поднялись на очередной холм, нашему взгляду открылась небольшая деревушка. Совсем маленькая — десяток крохотных, но аккуратных, блестящих белизной, домиков. От подножия холма, на котором мы стояли,
Вот мы и в деревушке. Домики здесь действительно совсем небольшие. Первый дом, мимо которого мы проходим, по размерам не намного больше моей комнатушки, в которой я жил в Агиле. Людей не видно. Если бы не те крестьяне, которых я заметил в полях, и не чистота вокруг, можно было бы подумать, что деревушка заброшена.
— Интересно, где все? — я задал вопрос, скорее, самому себе.
— В поле. — ответил идущий впереди жрец. — Сейчас самый разгар работ.
Без просьб с его стороны, я перевел капитану ответ Перефа.
— А о скотине кто позаботится? А хозяйки, занимающиеся всякими домашними делами? — прищурившись, он оглянулся вокруг. — Хотя… Что-то я не вижу никаких загонов для скота… Странная какая-то деревня.
Я передал его слова нашему проводнику.
— Люди живут здесь только в сезон сева да уборки урожая. Это временные жилища. На самом деле, все люди в землях Храма живут в нескольких больших городах. Ведь защитить эти города, в случае чего, гораздо легче, чем защищать множество деревень, разбросанных тут и там. А когда наступает время сеять или жать, людей распределяют по таким временным поселениям, за каждым из которых закреплен свой участок.
— Разумно. — кивнул Седой, когда я перевел ему ответ. — Сдается мне, что людей здесь не так уж много, раз уж они все уместились в паре городов.
Нарив же нахмурилась.
— Раньше здесь было множество деревень. — сказала она, осматриваясь. — А это… Все выглядит каким-то ненастоящим. — женщина обратилась к Перефу. — Люди работают в поле по своей воле?
— Каждый должен заботиться о лаге Храма. — ответил тот. — Когда приходит время, людей распределяют по работав, в зависимости от их способностей. Так что, — он оглянулся, не сбившись с шага, — у нас нет бездельников, как, говорят, было раньше.
— Так это что получается? — спросил Седой, когда я перевел ему сказанное жрецом. — Все люди здесь в крепостных что ли?
— Крепостных? — переспросил Переф, не понимая, о чем идет речь.
— Ну, это такие люди, которые прикреплены к земле и обязаны на ней работать. — пояснил я, как мог. — Они полностью зависят от своего хозяина и не могут отказаться от работы или уйти куда-то.
— Нет, у нас никто не прикреплен к земле. — покачал головой жрец. — Каждый раз человека отправляют в какое-нибудь другое место. Если, конечно, он не мастер какого-нибудь ремесла. Но отказаться работать никто не может. Все должны приносить Храму пользу, иначе начнется хаос. А уйти… — он пожал плечами, — Куда здесь уйдешь?
— Считай, что крепостные. — кивнул Седой, когда я закончил переводить.
— А мне больше напоминает, как у нас в роте. — сказал я. — Прямо как у нас, когда десятники выстраивают всех, и — ты пойдешь сортиры копать, ты в караул…
— Только я силой никого не тяну к себе в роту. — возразил капитан. — И никого не держу силой.
Я вдруг задумался о том, что жизнь под властью Храма Роаса действительно походит на военный лагерь. Седой, конечно, прав — меня никто не заставлял вступать в его роту. Но… А какой еще может быть жизнь, когда правят жрецы Бога войны? Как по мне, так и выходит — военный лагерь.
— В мое время, — сказала вдруг Нарив, — каждый был волен сам выбирать, чем ему заниматься. У нас не было ни… крепостных, — непривычное слово далось ей с трудом, — ни… такого, как сейчас.
В ее взгляде я вдруг заметил какую-то неприязнь ко всему вокруг. Она смотрела на домики, мимо которых мы проходили, как на что-то неприятное, раздражающее. Что творится сейчас в голове Нарив, жрицы Роаса, выпавшей из жизни четыре сотни лет назад? А как бы я сам смотрел на окружающее, если бы очнулся, а все вокруг превратилось… стало не таким, как было?
Впереди показался последний дом деревушки. Неужели мы пройдем мимо, так и не остановившись? Я открыл рот, чтобы все же напомнить об обеде — может жрецы и могут обходиться без еды, но мой желудок такая постановка вопроса не устраивает! Переф направился к двери последнего домика. Фух! Я закрыл рот, не сказав ни слова.
Вслед за жрецом и Седым, я вошел в домик. Единственная комната показалась еще теснее из-за двухъярусных деревянных кроватей, поставленных так, что между ними остались лишь узкие проходы. Все кровати аккуратно застелены — тонкие тюфяки прикрывают одинаковые серые одеяла. Кое-где на кроватях лежат не менее аккуратно сложенные вещи, но их слишком мало, чтобы, не зная, сказать, что здесь кто-то живет.
— Передохните немного. — сказал наш проводник, будто сам и не устал от полудня ходьбы! — Через хрон пойдем дальше.
Звон на отдых? Я надеялся, что привал продлится чуть подольше. Ну, да что поделаешь… Седой не возражает, да и Нарив ничем не выказывает, что ей хотелось бы отдохнуть подольше. Вздохнув, я принялся выкладывать на ближайшую кровать содержимое своей котомки.
— Держи! — я протянул Нарив кусок сушеной козлятины.
Обед закончился, как я и ожидал, слишком уж быстро. Ноги не успели отдохнуть от долгой дороги и не скрывали своего недовольства, когда я заставил их снова поработать. Вскоре деревушка осталась позади. Мы шли по пыльной дороге меж полей. Вокруг ни души. Лишь изредка где-то в отдалении виднеются одна-две фигурки работников, но разглядеть их из-за расстояния невозможно.
Поля сменились густым лесом, в котором тут и там виднелись следы вырубок. Со всех сторон долетает стук топоров, заглушаемый иногда треском падающего дерева. Один раз, проходя мимо такой вырубки, я заметил вдалеке пару лошадей, тянущих древесный ствол.
Солнце начало клониться к западу. Мы шли и шли. В основном, молча. Лишь иногда я перекидывался парой слов с Нарив. Уже почти стемнело, когда лес закончился. И снова — поля. На ночлег остановились в точно такой же деревушке, как та, в которой останавливались на обед. Здесь нам выделили кровати, на которых мы, поужинав, и проспали до следующего утра.