Наемник
Шрифт:
Душа. Жизнь, которая мне неведома, во всех ее ипостасях. Вето, наложенное собственными окровавленными руками. Меня трясло от воли нарушить его.
Я не понимал Фортуну и то, почему она указала на Селию. Она была слишком хороша для такого мерзавца, как я. Эта девушка могла бы стать для меня спасением, но я для нее…
Я для нее – злополучной погибелью.
???????????????
– Ты – конченый идиот, Дамиан!
Это было первое, что я услышал по выходу из душа, когда на ходу обтирал полотенцем влажные волосы – ледяная вода отлично приводила в чувства, как
Последние несколько дней я спал нормально в общей сложности от силы восемь часов. В остальное время мне довелось заниматься превращением в жизнь просьбы одного из бывших заказчиков. Он обратился лично, минуя некогда моего босса; к тому же, когда-то неплохо помог мне, потому я не посмел отказать.
Да, я хотел отойти от дел. Как оказалось, именно от дел с Эрнандесом, но продолжить оказывать дорогостоящие «услуги» уже в частном порядке. В урезанном количестве, с меньшей кровью.
Расправляться с другими людьми – то, что я умел лучше всего. Даже не так, нет.
Этоединственное, что я вообще умел.
В этот раз оказалось легко. Я лишь припугнул одного неумелого бизнесмена, что был на грани того, чтобы перейти дорогу моему заказчику. Тот милосердно решил предупредить новичка, воспользовавшись чужими руками. В данном случае, моими. Не взирая на истошные вопли бедолаги, я металлической зажигалкой содрал с большого пальца одной его руки ноготь. Вышло даже слишком… Лояльно.
– Сколько мне еще вдалбливать в твою простреленную башку, что ты завязываешь своим поведением настоящую резню? – на повышенных тонах продолжал Мануэль, яростно жестикулируя руками.
– Ты у нас теперь еще и моралистом заделался? – усмешка сорвалась с моих губ.
Я отбросил полотенце на кресло в гостиной и натянул хлопковую рубашку в тон черным домашним штанам. Меня забавил факт, что Кастильо решил сыграть роль ополоумевшей от волнения за свое чадо мамаши. Я не узнавал этого человека. Была и еще одна вещь, которая удивляла не меньше – парень не прекращал общения со мной, хоть и продолжал работать на Эрнандеса.
– Ты думаешь, это шутки? – Мануэль молниеносно подлетел ко мне и зашипел прямо в лицо. – Все из-за той девки, Дамиан?
Злость в два счета охватила мое остуженное ранее тело, прокатившись до кончиков пят. Я с угрозой сжал ворот футболки друга и грубым толчком встряхнул его.
– Перестань копаться в моей башке, Мануэль.
– Не одному мне теперь интересна твоя башка! Могу поздравить, но ты сдал позиции настолько, что даже не заметил слежки за вами, кретин!
Я по-прежнему не разжимал кулак со скомканной тканью, но хватка постепенно слабла. Медленно, глубоко дыша, в конце концов я отступил и повернулся к Кастильо спиной.
Мог ли я просчитаться настолько серьезно?
– У тебя есть доказательства? – бросил я через плечо другу, и тот недобро рассмеялся.
– Это не похоже на тебя ровно столько же, сколько и я стал матерью Терезой.
Тот вечер благотворительного приема, полный безрассудства и мятежа чувств, не выходил у меня из головы. Раньше я превосходно добивался полного отключения
Я заставил Селию в те секунды вновь увидеть меня во всей красе – окровавленную оболочку, приходящую к грешникам в кошмарах, потому что чувствовал, что девушка понемногу переставала бояться. Это могло навредить ей, навредить мне, навредитьнам,чего я не хотел допускать.Но я не знал, в какой степени готов и способен на благие дела, а Веласкес почему-то стремилась со всей трепещущей искренностью отблагодарить меня, словно я не до конца прогнил.
Как исступленно она дышала, чувствуя тепло моего тела. Как отчаянно боролась с противоречиями, раздирающими ее изнутри. Как податливо обмякала с каждым моим прикосновение к ее нежной коже.
Селии хотелось того же, чего и мне, но мы понимали, чтонельзя.
Не смотря на ее смиренную реакцию на мое присутствие, я по-прежнему ощущал колеблющееся отрицание и отсутствие признания «жизни», которую я вел, что было неудивительно. Любой человек в своем уме никогда бы не сунулся в криминальную авантюру с очевидным концом.
Я услышал, как позади меня со шлепком на журнальный стол приземлились глянцевые фотографии, разъехавшиеся в разные стороны. Мануэлю прекрасно удалось привлечь мое мнение, и я нетерпеливо подошел и взял снимки в руки. Пока мой взгляд настороженно следовал от одного изображения к другому, Кастильо стоял напротив и самодовольно ухмылялся.
– Твоя наглая задница как всегда превосходно смотрится в вечернем костюме.
– Заткнись, – с угрозой в голосе предостерег я друга, даже не подняв лица.
На тех фотографиях сначала был я, мирно курящий на балконе, а затем тот же я, уже немирно зажимающий Селию с оголенными мной же восхитительными женскими ножками. Было видно, что девушка вовсе не сопротивлялась. Возможно, даже наслаждалась, но только до тех кадров, где она оттолкнула меня, чего я и добивался.
– Дерьмо, – напряженно выдохнул я и отбросил снимки. – Твоих рук дело?
– Боже упаси, – Мануэль поднял руки в примирительном жесте и покачал головой. – Не хватало мне еще слежку за тобой вести. Я добыл это у… Кое-кого другого.
С минуту я буравил друга тяжелым взглядом, выжидая, что он раскроет личность того, кем были сделаны фотографии, но тот даже не собирался выдавать информацию.
– Мануэль…
– Даже не пытайся угрожать мне, Бланко, – равнодушно прервал меня Кастильо. – Ты влип конкретно, просто признай уже это.
Проблемы с признанием у меня касались только одного – я отвлекся. Повелся на поводу у влечения к девушке, которая меня хотела и презирала одновременно. Чего же я этим добился? Верно, прицела со стороны всех самых влиятельных в мире криминала ублюдков, на которых работал или с которыми мало-мальски когда-то пересекался. Я поступил, как настоящий прыщавый подросток во время полового созревания, зная о последствиях. Но мне в действительности не хватало этого неизъяснимого желания потерять голову.