Наёмник
Шрифт:
– Спасибо, профессор. – Аллана взяла сумочку и убрала её в свой баул. – Я постараюсь вас не подвести.
– Я в этом вполне уверена, Аллана! – снова улыбнулась Малрик. – Но не забудь, что я тебе говорила про Вольную.
– Не забуду.
Андорранский Сектор,
система двойной звезды Машел,
планета Вольная,
район космопорта Иджис.
Заперев входной люк «Охотника» и активировав охранную систему, Дитрих Кесслер кивнул сам себе и, взобравшись в кабину «Леопарда», вызвал по коммуникатору Фалько, наказав бортовому ИИ ожидать его возвращения в течении пяти стандартных галактических суток, после чего он должен был самостоятельно вывести корабль в космос и следовать
Космопорт Иджис носил своё название явно зря. Собственно, это даже космопортом нельзя было назвать – просто скопление плотно утрамбованных грунтовых площадок, способных выдержать вес звездолёта классом не выше среднетоннажного карго. Звездолёты класса суперкарго или лихтера садиться здесь не могли и пользовались услугами местных грузоперевозчиков и их суборбитальных шаттлов для погрузки-выгрузки. В Иджисе не было даже диспетчерской и пилотам приземляющихся и взлетающих звездолётов приходилось выполнять все манёвры, используя показания бортовых систем. То же касалось и удобств, которые можно было встретить в мало-мальски приличном космопорту. При виде древнего и ветхого топливозаправщика, который медленно подкатывал задним ходом к стоящему в сотне метров от «Охотника» радиланскому карго – тоже, между прочим, не первой свежести – Дитрих криво усмехнулся и подумал, что этот салузианский раритет, неведомо как оказавшийся здесь, давно уже пора списать в утиль. Ан нет – заправщик не только был в состоянии самостоятельно передвигаться, но ещё и заправлять топливом звездолёты. Понятное дело, что взорваться термоядерное горючее не могло ни при каких обстоятельствах – для этого окружающая среда была абсолютно непригодна – но всё-таки внешний вид заправщика не внушал доверия.
Однако вездеход Дитриха не только не доехал до ворот – он даже толком от своего звездолёта не успел отъехать. Прямо поперёк – нет, не дороги, дорог тут отродясь не водилось – траектории движения «Леопарда», как чёртик из табакерки (Кесслеру доводилось видеть подобные странноватые сувениры в одном из магазинчиков на Эоле), возник потрёпанный четырёхколёсный броневик, в средней части которого располагалась орудийная башня, вот только вместо лазерного орудия там виднелся самый настоящий слагомёт. Ну, на подобных мирах Кесслер не удивился бы и паровой катапульте, но сейчас ему сделалось интересно, что это за нахал преградил ему путь, чего он от него хочет и почему он не опасается того, что дакарец его просто-напросто переедет на своём вездеходе.
Скрипнули тормоза «Леопарда», тяжёлая четырёхтонная машина качнулась на амортизаторах и замерла буквально в считанных сантиметрах от броневичка. Дитрих включил стояночный тормоз и, проверив заряд в энергообоймах бластера и ручного лучемёта, не спеша полез наружу.
– И что это такое здесь происходит? – поинтересовался дакарец у возникшего рядом с броневиком невысокого кжева, невесть какими ветрами занесённого на эту планету. – Тебе чего, парень?
– Ты, что ль, владелец того пятисоттонника? – сплюнув сквозь зубы жевательную смесь, проскрипел выходец с далёкой Кзиннеттавы на стандартном галактическом.
– Какого пятисоттонника? – переспросил Дитрих. – Их тут несколько, вообще-то.
– Ты мне тут зубы не заговаривай! – кжев стукнул кулаком по корпусу бронемашины. Зачем он это сделал, Кесслер понял, когда наружу с трудом выпростался здоровенный глип, облачённый в полуброню, с тяжёлым ручным плазменным излучателем в правой руке. Негуманоид недобро уставился на дакарца, буравя того своими глубоко посаженными серыми глазами с квадратными зрачками. – Вон тот дакарский грузовик с турельными пушками и ракетами под кормовыми пилонами – он ведь твой, да?
– Допустим. – Дитрих прищурился и словно невзначай положил правую руку на рукоять бластера. – Дальше что?
– А раз он твой – тебе и платить за стоянку! – усмехнулся кжев.
– А-а, своего рода портовый контроль! – понял Кесслер. – Ну, наверное, это правильно даже для такого гадюшника, как Вольная!
– Кому гадюшник, а кому очень даже ничего. По мне, так я с тобой согласен. Планета – полный отстой! Но бабки хорошие здесь можно заработать, если не щёлкать мимо. – Кжев переглянулся со своим напарником-охранником и снова перевёл взгляд своих невыразительных жёлтых глаз на наёмника. – А раз согласен, тогда плати портовый сбор!
– И сколько это будет здесь?
– Тридцать пять эридуанских фунтов, или пятьдесят аральских кредов, или двенадцать с половиной салузианских марок. Золотые кофы Братства приветствуются у нас тоже, причём мы не будем возражать, если ты рассчитаешься с нами именно ими. По сегодняшнему курсу это будет пятнадцать кофов.
– Это ты всё по ходу выдумал? – усмехнулся Кесслер. Глипа он из виду не выпускал – кжев был для дакарца не опасен, а вот уроженец Вартумина мог наделать делов. Глипы были известны на всю Галактику своим буйным нравом, особенно в подпитии. Правда, этот был, если глаза дакарца его не обманывали, трезв, как стёклышко, но от этого он не становился менее опасным. Почти две сотни килограммов мышц – и всего лишь чуть-чуть мозгов. Кто другой на месте Дитриха занервничал и выплатил бы этим «пограничникам» требуемую сумму, однако Кесслер не был этим «кем-то другим». Для того, чтобы заставить дакарца нервничать, нужно было гораздо больше, нежели глип с тяжёлым плазмаганом в руках.
– В смысле? – не понял кжев слова наёмника. – Ты это про что, парень?
– Я про пятнадцать золотых кофов Братства. Пятнадцать кофов – это получается сто восемьдесят фунтов Федерации. Не перегнул ли ты палку, приятель? По официальному курсу один коф идёт за двенадцать фунтов. То есть, тридцать пять фунтов я согласен заплатить, фрайг с тобой, хотя и это перебор, но вот пятнадцать золотых кофов я точно платить не стану. Я ещё не выжил из ума, чтоб такие деньги выкладывать за парковку корабля в такой дыре!
– Ты что, возомнил себя чересчур крутым, да? – скривился кжев и подал чуть заметный знак своему подельнику. Разумеется, Дитрих это заметил, но пока никак на это не отреагировал.
– Нет, не считаю, – спокойно отозвался дакарец. – Только такие, как ты и твой дружок, не того поля ягода, чтобы на вас обращать внимание.
– Да неужто? – притворно изумился ксенос. – Может, оно и так, насчёт крутости, но вот язык тебе точно не мешало бы укоротить… Ша – объясни этому достойному сожалению господину, что так себя на Вольной вести не принято!
Глип, широко растянув в зловещей улыбке свои толстые губы, угрожающе качнул плазмаганом и двинулся в сторону Кесслера. Дакарец лишь невозмутимо пожал плечами, не вынимая, однако, ни бластер из кобуры, не перекидывая через плечо лучемёт. Вместо этого в его руке, как по мановению волшебной палочки, возник серебристый излучатель с чёрной рукоятью и удлинённым стволом, похожий на масс-драйверный пистолет, однако на деле им не являющийся.
Глип замер на полдороге и улыбочка вмиг сошла с его широкого лица. Обитатель Вартумина явно не был дураком и сразу же опознал в возникшем в левой руке Кесслера – дакарец одинаково хорошо стрелял как с правой, так и с левой руки – автоматический лазерный расщепитель, больше известный под другим названием – разрушитель. Это оружие считалось по праву самым мощным из всех типов ручного энергетического оружия, так как оно при нажатии на триггер испускало из ствола заряд ядерной энергии веерного типа, который генерировал расположенный в рукояти термоядерный микрореактор. При этом мощность заряда варьировалась от одного до пяти: если поставить регулятор на единицу – одним выстрелом можно было снести здание, если выставить уровень мощности на «5» – одним выстрелом можно сжечь весь космопорт Иджис с окрестностями. Поэтому-то и вытянулась рожа ксеноса при виде излучателя в левой руке дакарца.