Наемники фортуны (сборник)

Левицкий Андрей Юрьевич

Стирая с лица налипшую пыльцу, он повернулся к Разину.

— Кажись, сзади у него крутилось что–то, или мне показалось? Э, а ты чему радуешься?

Разин глядел вслед судну и скупо улыбался.

— Смотрите на него! Да я впервой вижу улыбку Разина! Альбинос, ты когда–нибудь видел, чтобы он таким был? Нет? Я так и понял. Затопчи меня кабан! Нужно запомнить этот день, Разин же больше никогда не улыбнется!

Альбинос тоже удивился: сколько он уже с Разиным путешествует, тот ни разу не пошутил, не улыбнулся — Альб давно привык, что спутник ведет себя так, будто человеческие

чувства, кроме, разве что, жажды мести, ему почти незнакомы. А тут вдруг — улыбка. Из–за нее угрюмое лицо Разина разгладилось, помолодело.

Он сказал:

— Это Губерт, его люди, его техника. Больше некому. Теперь знаю: на острове точно он.

Разин полез в нагрудный карман, вытащил кисет и клочок бумаги, стал сворачивать самокрутку.

— Нет, ты чего улыбаешься? — не унимался Белорус. — Ты лучше скажи, как мы туда влезем? Я хочу наш «Панч» забрать, как его заполучить, а? Что там за лазерновая система? Невидимые стражи, да? Там стена из бетона, там колючка накручена, там невидимые эти, затопчи меня кабан, стражи! А он улыбается. Чего молчишь? Как туда влезть, скажи мне! Почему дружок твой мне не отвечает, а, Туран?

— Ну должен же хоть кто–то помолчать, — возразил Альбинос. — Хотя, Егор, ты бы сейчас и правда объяснил бы, в самом деле…

Тот глубоко затянулся самокруткой и медленно выдохнул клуб дыма. Сизое облачко поднялось над ним и растворилось в болотных испарениях. Сделав несколько затяжек, он сдавил пальцами окурок и щелчком отправил за ограждение, в бурую жижу, взбаламученную пролетевшим скоростным судном. Стоило окурку коснуться поверхности, внизу, под слоем грязи что–то стремительно сместилось, самокрутку втянуло в распахнувшуюся воронку, болото сомкнулось… всплыл и лопнул пузырь…

Белорус шагнул к ограждению, перегнулся — болото у плота взорвалось ворохом брызг, из воды выскочило гибкое тело, словно трясина вдруг отрастила щупальце. Тим отшатнулся. Перед носом его клацнули челюсти, змееподобная тварь, извиваясь, зацепила хвостом палубу, шлепнулась на понтон, извернулась и стекла обратно в топь. Белорус с громким выдохом опустился возле сендера. Икнул и утер проступившую на лбу испарину.

— Это что такое было?

— Минога, — ответил Илай. — Молодая, да. Рыбари ее бьют.

— По–моему, у нее на голове присоска была, — заметил Альбинос. — Разин, ты видел?

— Нет. Забудьте о миноге, сейчас другое важно. Как на базу Губерта попасть, я не знаю. Нужен план…

— Темнеет, — перебил Белорус.

— Разин, — подал голос Туран, — а как по–твоему, эта железная лодка, она ведь скоро обратно пойдет?

— Ну да. Вывалят на площадку болотным мясо, и обратно, чего тянуть?

— И возвращаться будут прежним путем?

— Ну, наверное. А зачем другим?

— Правильно, и причал у них где–то с другой стороны острова устроен, — предположил Альб, — к стене же лодка не может подвалить… Должен быть причал или пандус какой–то наклонный.

— Тогда я придумал, — объявил Туран. — Мы их возьмем! Сейчас, сейчас…

Он прикрыл глаза, чтобы лучше увидеть картину штурма базы доктора Губерта. Сейчас ему было труднее, чем обычно, никогда прежде он

не знал о врагах так мало. Что за люди охраняют бетонный остров? Сколько их, как вооружены? Обо всем этом Туран не имел ни малейшего представления, картина будущей схватки складывалась медленно, тяжело. Белорус, выпрямившись, уставился на притихшего напарника. Ему эти прозрения Турана перед боем были знакомы, он воспринимал их как должное. Свойство такое у человека — кто стишки сочиняет, а кто заранее видит схватку, что ж тут удивляться…

— Э, Туран, ты бы нам… — начал Разин.

Белорус вскинул руку:

— Да помолчи ты! Что ты за болтун такой, здоровяк?

— Это кто болтун… — Егор резко повернул голову.

— Сейчас — ты! — отрезал Тим, ухмыляясь. — Тур все сообразит и нам выложит, у него это, будем говорить, природный талант. Так что не мешай, а то прям язык без костей — так и мелет, и мелет!

Отомстив таким образом, Белорус подмигнул Альбиносу и повернулся к Турану, который открыл глаза и спросил:

— Разин, как устроена железная лодка, ты знаешь? Что за двигатель? Почему в болоте не вязнет?

— У нее винт большой сзади, вроде пропеллера, как у авиетки. В днище нагнетатели — трение уменьшают и наполняют резиновый фартук. Лодка как бы летит над болотом. Называется: катер на воздушной подушке.

— Наполняют воздухом?

— Да, нагнетают под днище.

— Значит, если повредить фартук…

— Судно ляжет в дрейф, — заключил Разин.

— Куда ляжет? — Белорус переводил взгляд с одного на другого.

— В дрейф, — повторил Альбинос. — Не сможет быстро плыть. А что, это идея!

* * *

План Турана строился на том, что катер возит болотным мутантам кормежку всегда по одному и тому же маршруту. Логика в этом была: для такого скоростного судна опасно напороться на бетонный огрызок или арматурину, торчащую из трясины, значит, тот, кто управлял катером, присмотрел безопасный путь от пристани, расположенной где–то по другую сторону бетонного острова Губерта, до площадки с костями. Присмотрел и все время им пользуется. На этом пути и нужно подготовить ловушку.

Паром вывели из укрытия между кирпичными стенами, пересекли расползшийся пенный след, оставленный катером — желто–бурую полосу пузырящейся жижи. По сторонам от нее плавали ветки, гниющий тростник и прочий мусор, поднятый со Дна. Осталось решить самую сложную задачу — установить какое–то препятствие на пути катера, чтобы тот, напоровшись на него, потерял ход.

Разин с Тураном, не сговариваясь, полезли под платформу.

— Э, вы куда? Там же эти, как их… — Белорус повернулся к Илаю с Альбиносом.

— Миноги, — подсказал старик.

— Да, они самые, затопчи тебя кабан, дед!

— Там их нет, — возразил Альбинос. — Пока нет.

— Как это? — Белорус осторожно приблизился к ограждению, за которым исчезли Туран и Разин.

Присев, они разглядывали, как и чем закреплены понтоны под палубой.

— Сам догадайся, — бросил Илай.

Альбинос на всякий случай встал за пулемет. Мутант перешел на корму и уставился в сторону, куда умчался катер, а Белорус остался не у дел.