Наездник Ветра
Шрифт:
– Тебя избили за то, что ты подошла ко мне без их ведома?
– Ничего не помню. Правильно сделали, что избили! Я была пьяная.
Он вздохнул. Помолчав немного, сказал:
– Мари, я завтра уеду.
– Куда?
– На Русь.
Она слабо шевельнулась. Точнее, по её телу прополз озноб.
– Это далеко! За морем, за степью. Долго придётся мне тебя ждать.
– Всё будет в порядке. Я попрошу Рагнара заботиться о тебе.
– А! Рагнар хороший.
Иоанн встал, подошёл к Мари и перевернул её на спину. Это оказалось нетрудно. Она была
– Ты и вина не хочешь?
– Я хочу яда.
– А как же дочка? Ведь она крошечная!
– Они отдадут её Ангелине. Иного Бог не допустит. Он очень добр.
В глаза Иоанну опять вонзился стальным клинком взгляд Христа со свода святой Софии. Юноша содрогнулся.
– Мари! Пожалуйста, помоги мне, – глухо произнёс он.
– А чем я могу помочь тебе, Иоанн? – не сразу прошелестел её голосок, – я – тряпка. Об меня все вытирают ноги. Спасибо, что ты этого не делаешь. Ты – святой.
Он выпрямился. Провёл ладонью по лбу.
– Мари, я схожу с ума. Я должен, я хочу знать, зачем я живу. Всё кончится. Рухнет в пустоту, в бездну. Я так хочу, чтоб осталось хоть что-нибудь! Хоть полоска света, который вечен. Хотя бы воспоминнание о едва заметной полоске света! Дай мне его.
– Откуда у проститутки свет, Иоанн? Это издевательство. Впрочем, я могу правдиво и твёрдо сказать тебе – ты мне нужен.
Патрикий стал быстро мерять шагами комнату. Кулаки его были сжаты.
– Чёрт бы тебя побрал! – проговорил он, – ведь нас здесь никто не слышит!
Она вздохнула.
– Там, в кабаке, нас тоже никто не слышал.
– Там была куча людей!
– А здесь – уйма крыс.
Иоанн уселся.
– Ты мне связала руки, – произнёс он, – понятно это тебе?
– Конечно. Убей меня. Тебе ведь это – раз плюнуть.
На его бледных губах возникла насмешка.
– Как ты права! Ты даже не представляешь, как ты права, моя дорогая. Кто-то дьявольски точно всё рассчитал, узнав меня лучше, чем я сам себя знаю! Кто ж эта тварь? Кому принадлежит этот адский замысел? Кто стоит за этими дураками? Хоть намекни! Я ведь должен знать!
– Но здесь полно крыс, – тихо повторила француженка.
– Где их нет?
– Ах, я уже не знаю! Я ничего не знаю.
– Так значит, ты оставляешь меня с пустыми руками перед опасным, как чёрт, врагом, который сидит верхом на коне, закованный в латы, с крепким щитом и острым мечом в руках?
– О боже, какая разница, если ты всё равно его победишь!
Он приподнял брови.
– Ты так уверена?
– Да, конечно. Может ли быть иначе? Ведь речь идёт о спасении моей дочки!
– Ну, хорошо. Я предположу. Его зовут Никифор Эротик?
Мари в ответ рассмеялась так, что у юноши не осталось сомнений в том, что он сказал глупость. Но, тем не менее, он прибавил:
– Я его видел на улице с Феофано.
– И что с того? Она каждый день болтает, гуляет и пьёт вино с десятками самых разных людей! Но только не думай, что я ответила. Я действительно ничего не знаю.
– А если я… – начал Калокир, но сразу осёкся.
– Что – если ты?
– Если я не отправлюсь в Киев, они, пожалуй, оставят тебя в покое.
Он не отрывал глаз от её лица.
– Им надо, чтоб ты плыл в Киев, – произнесла она, – а если не поплывёшь, они догадаются, что причина отказа – я. Тогда моя дочь умрёт.
«Это не Джафар», – решил Калокир, – «Джафар не колеблясь отдал бы руку свою за то, чтоб я не плыл в Киев! Кто ж тогда, кто? Как это узнать? Ровно через час состоится трапеза во дворце. Может быть, на ней я хоть что-то выясню? У меня остался последний вечер. Не может быть, ну просто не может быть такого, чтоб кто-то столь убедительно разгромил меня по всем пунктам!»
Вскочив, он молвил:
– Ну, всё! Мне пора бежать.
– Когда ты вернёшься? – спросила девушка, сквозь ресницы глядя ему в глаза.
– Я точно не знаю. Может быть, через год. Или через два. Но и без меня здесь всё будет так, как я захочу. Ты даже не сомневайся.
– А если мне будет нелегко?
– Проси тогда помощи у Рагнара. Он каждый день будет тебя спрашивать, не нуждаешься ли ты в ней. Ещё я оставлю тебе вот это.
Он вытащил из кармана кошелёк с золотом и вложил его ей в ладонь. Но пальцы Мари не пошевелились, и кошелёк упал на пол. Она опять повернулась лицом к стене. С ней что-то произошло. Она начала тяжело дышать.
– Мари, что с тобой? – спросил Иоанн.
– Я, кажется, заболела. Я вся горю.
Сделав над собой некое усилие, он поднял кошелёк, поглубже впихнул его под тюфяк, примятый её плечом, и положил руку на её лоб. Она говорила правду. Он растерялся.
– Так что, мне не уезжать?
– Откуда я знаю? Я ничего не желаю знать. Тебе нужен свет? Вряд ли, думаю, ты его найдёшь.
Её голос делался всё слабее.
– Я позову врача, – сказал Иоанн.
– Не нужно. Я отлежусь. У меня даже ничего не болит. Это не чума.
– Я без тебя вижу, что не чума! Скажи, чем тебе помешает врач?
– Я давно отвыкла доверять людям и не хочу привыкать.
– Но ведь это я его приведу!
– Не надо. Я не умру. Скажи Ангелине и другим девушкам, что я здесь. Они мне помогут.
– Девушкам? Ангелине? – переспросил патрикий, начав вдруг осознавать, что этого третьего потрясения он не выдержит, – так ты хочешь остаться здесь?
– Да, да! Очень хочу. Пожалуйста, помоги мне перевернуться на спину.
Он помог, стараясь не понимать, что этим она, вопреки всему, пытается удержать его, не позволить ему уехать. Через прикосновение он почувствовал, что ей страшно. Со стороны этого заметить было нельзя – её маленькая грудь от сильных ударов сердца почти не вздрагивала, глаза были неподвижны, словно у погибающего животного. С двух передних зубов, которые прикусили губу, стекла капля крови. Но где им было вонзиться в сердце патрикия, на которого утром легла рука Феофано! Патрикий знал, что это немыслимо. Повторяя себе, что быть этого не может, что это просто смешно, он взял руку нищенки и легонько её пожал. Мари слабо стиснула его пальцы и прошептала: