Наездники

Купер Джилли

– Вы все просто бросаете посуду на нее. Какого черта Джейк не купит посудомоечную машину?

– Но Тори совсем не жалуется, – запротестовала Фен.

– Ты говоришь так, словно она – умственно отсталый ребенок в лечебном заведении.

Дино был особенно тронут обедом в День Благодарения, который Тори устроила в качестве сюрприза в гео честь.

– Где вы достали рецепт тыквенного пирога? – спросил он. – Он вкуснее, чем делают у нас.

Тори сильно покраснела.

– Я позвонила Элен Кэмпбелл-Блэк, – пробормотала она.

Фен и Джейк изумленно уставились на нее. Тори, должно быть, просто обожала Дино, раз пошла на то, чтобы спрашивать совета во вражеском лагере.

Единственное, что радовало Фен в течение этих недель, были ее собственные растущие успехи. Она дважды одержала хорошие победы на соревнованиях дома. Все азеты писали о ней, как о верном кандидате на поездку в Лос-Анджелес. Почта от ее поклонников росла. От нее все время ждали мнений по всем вопросам; корреспонденты журналов каждый день спрашивали, что она думает о каких-нибудь мужчинах, предметах одежды, диетах, продуктах питания. Почти ни дня не проходило без того, чтобы кто-то из журналистов не приехал в Уорвикшир, чтобы взять у нее интервью. Нельзя было пройти мимо журнальной раскладки и не увидеть ее фотографию. Фен по натуре не была тщеславной, но не могла не задуматься над постоянным восхищением со стороны внешнего мира по сравнению с явной нехваткой почтения к ней со стороны домашних. Джейк и Дино считали, что работа есть работа, ее нужно делать, и Фен тоже должна этим заниматься, только и всего.

Однажды в послеполуденное время днем в конце ноября Фен и Сара трудились, готовя Дездемону и Маколея к олимпийским играм, которые должны были состояться в следующем месяце. Когда они въехали во двор, то обнаружили та Дино, который только что провел изнурительное занятие с Мэнни во дворе.

В следующий миг из дверей кухни показалась Тори. руки у нее были в муке.

– Ой, Дино, тебе звонила девушка по имени Мери Джо. Она сейчас в Дорчестере. Ты можешь ей позвонить?

– Конечно. Прямо сейчас. – Он передал Мэнни своему конюху Луису и вошел в дом.

– Счастливица Мери Джо, – вздохнула Сара.

– Кто она? – спросила Тори. – Она спрашивала, как нога Джейка и вообще говорила очнь мило.

– Мери Джо Уилсон, я полагаю, – сказала Фен, соскальзывая с Дездемоны. – Американская чудо-наездница. Такая себе пышка с рыжими волосами, хорошего рпоисхождения и с хорошим придяным. С бриллиантовой булавкой в галстуке и белой гвоздикой в петлице. Цаца из цац. Я уверена, что она ездит на дамском седле.

– Но она прелестна и привлекательна в том же типе привлекательности, что и Элен Кэмпбелл-Блэк, – сказала Сара не без ехидства. – Дино явно нравятся рыжие.

– Ну, судя по разговору, она очень милая, – сказала Тори без тени ехидства.

Дино вернулся во двор.

– Прошу прощения, что предупредаю не загодя, – обратился он к Тори, – но я сегодня вчером не буду на обеде.

– Тебе оставить что-нибудь горячее? – спросила Тори.

– Я уверена, что Мэри Джо этим уже занимается, – рявкнула Фен, и тут же пожалела, что она это сделала.

Дино бросил на нее угрюмый взгляд.

– Это будет приятной перменой, – спокойно сказал он и отправился присмотреть за тем, как накормят Мэнни.

– Почему ты так скверно с ним обращаешься, Фен? – с упреком спросила Тори.

– Потому что он – проклятый надутый индюк!

– А когда он увидит Мери Джо, то кое-что у него надуется еще сильнее, – хихикнула Сара.

– Прекрати говорить мерзости, – гаркнула Фен.

Она пребывала в невыносимо отвратительном настроении, особенно когда Дино вернулся только к завтраку на следующее утро, весь день зевал и был таким рассеянным, что Харди три раза его сбросил.

Неделю спустя Дино вместе со всеми своими лошадьми отправился на состязания в Вене, которые были отборочными на мировой кубок. Фен была настолько уверена, что Мери поехала вместе с ним, что без опаски позвонила в Дорчестер. Ей сообщили, что мисс Уилсон уехала в то самое утро, когда Дино уехал из Милла, и ожидается не раньше 12 декабря – день, когда Дино должен был вернуться. Фен провела следующие несколько дней, воображая Дино, вальсирующего по венской бальной зале с Мери Джо в объятиях.

Дино вернулся, как и оидалось, двенадцатого, после очень удачного выступления. Было очевидно, что Мэнни улучшился до невероятного в результате тренировок у Джейка. Его квалифицировали для участия в мировом кубке; он пришел первым в скачках на третий день и вторым в скачках на Гран При. Джейк был счастлив. Это то, что по-настоящему вдохновляет его, подумала Фен. Ему больше нравится совершенствовать лошадей дома, чем выступать на них в состязаниях.

Дино привез игрушки для детей, шелковые шарфы для конюхов, красивый объемный черный свитер для Тори, который скрывал ее полноту, а для Джейка – удила новой разновидности, по которым все жокеи просто с ума сходили. И ничего для Фен. Это потому, что я так ужасно вела себя перед го отъездом, несчастно подумала Фен, сбежав во двор. Ночь была очень холодной. Вода в желобе уже замерзла, и тонкий слой льда покрывал булыжники двора. В конюшне она обнаружила понурого Луиса, который развешивал по местам сбрую лошадей Дино.

– Ты, должно быть, адски устал, бедняжка.

Луис кивнул.

– Еще бы. Но это были отличные скачки. Всегда чувствуешь себя не таким вымотанным, если выигрываешь.

Распутывая завязки щетки, Фен спросила небрежным тоном:

– А как выступала Мери Джо?

– Неплохо, – сказал Луис так, словно присутствие среди них Мери Джо было самым естестгенным делом. – У нее проблемы с Мельхиором. Он продолжает опрокидывать барьеры. Но Бальтазар бежал превосходно, и был квалифицирован для участия в скачках на мировой кубок. Мери Джо волновалась, что не попадет в олимпийскую команду, особенно теперь, когда Дино практически наверняка обеспечил себе место в команде. Соперничество такое интенсивное, а ей уже двадцать шесть лет, и к следующей Олимпиаде она, скорее всего, будет связана детьми. Жаль, что она не может приехать сюда на недельку-другую, чтобы поработать с Джейком. Американски тренеры хороши, но у Джейка действительно талант обращаться с трудными лошадьми.

– Я вообще не понимаю, почему бы ему не наняться тренером американской олимпийской команды, – буркнула Фен.

Она швырнула щетку и, высоко подняв голову, вышла в пронзительно холодную ночь. И отправилась бродить, нечувствительная к холоду, хотя на ней были только куртка и джинсы. Голос Тори вернул ее к действительности. Фен обнаружила в кухне Дино, переодевшегося в серую кашмировую рубашку и серые брюки. С большой порцией виски с содовой в руке он рассказывал Тори про Вену. Розочки и фотографии занимали весь стол.

– Там так красиво. Мы посетиили одно кладбище, где похоронены все великие музыканты: Моцарт, Брамс, Бетховен, Гайдн. Самой трогательной оказалась могила Шуберта. Взгляни. – Он протянул Тори фотографию. – На надгробном камне высекли сцену, изображающую его прибытие в рай. Ангел возлагает на него лавровый венок – потому что на земле никто не распознал его гений.

– Ты на это пожаловаться не можешь, – едко сказала Фен. – Тебя-то все обожают.

– Не все.

Лицо Дино оставалось бесстрастным, но он быстро собрал фотографии.