Нагадай мне любовь

Вуд Алекс

Как этот американец расценит ее фамильярность? Она хотела ему помочь, но только все испортила. Теперь он пойдет к сеньору Мендесу и пожалуется на ее наглость.

Она протянула руку, чтобы убрать стакан.

— Ладно, оставьте, — вздохнул Питер. — Я попробую. Наверное, я действительно вчера малость перебрал…

Горничная вопросительно посмотрела на него. Ее знания английского не распространялись на «малость перебрал», но, видя, что Питер пьет восстановительный напиток, она успокоилась.

Стентон почувствовал, что тиски, сжимавшие

его виски, потихоньку ослабляют хватку. Выпив весь стакан, он ощутил в себе достаточный прилив сил, чтобы съесть нечто посущественнее. Он повернулся к горничной, чтобы попросить приготовить ему омлет, как вдруг заметил, что в дверном проеме стоит какая-то женщина и пристально смотрит на него.

8

Поняв, что Питер заметил ее, женщина заговорила:

— Доброе утро, — произнесла она хриплым, томным голосом. — Надеюсь, я не помешаю?

Она медленно двинулась по направлению к нему. Утренний эпизод в бассейне сразу пришел на ум Питеру. Неужели это еще одна жертва его вчерашней пьяной болтовни? Лицо этой женщины было ему смутно знакомо. Копна тяжелых темно-рыжих волос, узкие глаза миндалевидной формы, тонкие, ярко накрашенные губы.

— Вы помните, что сегодня мы договорились с вами кататься на лошадях? — спросила она томным голосом, садясь рядом с Питером.

Для столь раннего утра женщина была слишком ярко накрашена и чересчур пышно разодета.

— Кататься на лошадях? — Освеженная напитком память Питера постепенно расставляла все на свои места.

Это, кажется, вдова какого-то судовладельца, пытающаяся утопить в немыслимых развлечениях тоску по безвременно погибшему мужу.

Бедняжка нуждается в утешении, как сказал Иларио.

— О, вы уже все забыли, — засмеялась женщина, обнажая два ряда мелких зубов.

Она наклонилась ближе к Питеру, давая ему возможность заглянуть в ее глубокое декольте. Чем он, впрочем, не воспользовался.

— Ни в коем случае, — сухо произнес Питер. — Просто утром все кажется несколько иным.

Он был искренне раздосадован. В его планы совсем не входило становиться главной целью для всех одиноких женщин, оказавшихся в эти дни в Алаведре. Он не сомневался в том, что его поведение вчера не выходило за рамки пустых галантных комплиментов, которые так легко сыплются с уст подвыпившего мужчины. Значит, повышенному вниманию со стороны прекрасного пола он обязан Иларио. Питер уже неоднократно убеждался в том, что его друг с удовольствием рассказывает о нем всем желающим, пробуждая в груди хищниц естественное желание завоевать столь недосягаемый объект. Причем у Питера возникали подозрения, что рассказы Иларио не всегда правдоподобны.

— Иларио предупреждал, что вы можете быть очень нелюбезны, — прошептала рыжеволосая, прижимаясь грудью к локтю Питера.

Слащаво-противный запах ее духов ударил ему в нос. Он с трудом удерживал себя, чтобы не отодвинуться брезгливо от соседки.

— Иларио

слишком много болтает, — произнес Питер с раздражением.

Он отпил кофе, сознавая, что завтрак безнадежно и окончательно испорчен. Взбесились они все что ли, расстроенно думал он, торопливо доедая тост. Было неприятно сознавать, что эта женщина сидит рядом с ним и наблюдает за каждым его движением.

— Так как же насчет катания? — капризно осведомилась она, когда наконец поняла, что Питер не намеревается продолжать разговор.

— Может быть, вам лучше спросить об этом Иларио? — шутливо сказал Питер. — Он ведь у нас знаток по всем вопросам…

С этими словами Питер встал, улыбкой поблагодарил горничную и вышел из столовой, даже не взглянув в сторону своей собеседницы, которая потеряла дар речи от такой наглости.

Питер быстро взбежал вверх по широкой дубовой лестнице. Он знал, что комнаты Иларио располагались на том же этаже, что и его, но он еще недостаточно хорошо изучил Алаведру, чтобы быстро найти их. Питер кипел от ярости. Он вовсе не жаждал становиться объектом вожделения многочисленных испанских красоток. Иларио может думать о нем все, что угодно, но подобная женская тактика вызывает в нем отвращение.

Питеру повезло. Коридор, в который он свернул, привел его прямо к массивным коричневым дверям. За ними скрывались роскошные комнаты Иларио Мендеса, и Питер решительно постучал. Он не стал входить без предупреждения, так как слишком хорошо знал характер Иларио. Страстный испанец вряд ли ночует один…

Через долгих пять минут дверь открылась. На пороге стоял сонный Иларио, тонкий шелковый халат был небрежно наброшен на плечи.

— Питер? — удивился он. — Что ты тут делаешь?

— Хочу с тобой поговорить, — процедил Стентон сквозь зубы.

Видимо, что-то в его лице удержало Иларио от дальнейших расспросов.

— Хорошо, — кивнул он. — Проходи.

Питер вошел в огромную гостиную, отделанную в палевых тонах, словно покои молодой девушки. Иларио Мендес питал слабость к пышной обстановке.

— Послушай, тебя не затруднит несколько минут посмотреть в окно? — попросил Иларио. — Мне нужно проводить гостью…

— Конечно, — кивнул Питер.

Он встал к окну, испытывая удовлетворение от того, что правильно догадался насчет Иларио. Интересно, кто сегодня ночевал в его спальне?

Питер услышал торопливые шаги за спиной, звук затяжного поцелуя, потом щелчок двери.

— Уф, — произнес Иларио с облегчением. — Я так рад, что ты пришел. Катарина уже начала утомлять меня…

— Не сомневаюсь, ты бы нашел способ избавиться от нее, — сказал Питер насмешливо. — Ты ведь у нас мастер по части женщин…

Иларио польщенно улыбнулся, не заметив иронии. Он грациозно сел в большое кресло и взмахнул рукой, приглашая Питера последовать его примеру.

— А как твои дела? — с деланной небрежностью спросил он, когда Стентон сел напротив него.