Наглая морда
Шрифт:
Как я вновь оказался в родном Питере после десятилетий разлуки с ним? – долгая история. Боюсь вас утомить. Скажу вам так: я другой, не такой, как все. Рано или поздно ты это понимаешь, а не поймешь – то и ладно. Объехал полмира вширь и вкось. Погостил недолго и повсюду, не понравилось, вернулся. Но не берите в голову. «Дело не в дороге, которую мы выбираем. То, что внутри нас, заставляет нас выбирать дорогу», – сказал О. Генри. И он прав, я сто раз мог в этом убедиться, так и есть. Главное, кто ты внутри себя. А глубоко внутри я по-прежнему чувствую себя маленьким мальчиком. Вот выражение, которое приписывают сэру Исааку Ньютону, Навигатору, тому самому: «Не знаю, каким воспринимает меня мир, но для самого себя я – просто мальчик, играющий на берегу океана и получающий удовольствие, находя иногда камешек
Свою работу надо делать с удовольствием, иначе можно сойти с ума. Если не я, то кто? Если не сейчас, то когда? На войне как? Тебе отдают приказ – ты его выполняешь, и все. Начальство не интересуют подробности. Выполнил – получи орден. Когда вы перестанете копаться в том, что с вами произошло, и мучаться вопросом, что будет с вами завтра, только тогда вы сможете ощутить, как вам повезло в жизни. Я бы в баристы пошел или сомелье, если уж на то пошло, бесплатная выпивка каждый день, но не судьба. Лучше быть одному, уж поверьте, чем вместе с кем попало, – один мудрый человек сказал. Если хотите знать, меня любопытство разбирает, зачем я здесь, – после выполнения последнего задания по распоряжению шефа (не любит он это словечко, доложу я вам, предпочитает, чтобы Боссом именовали) прибыл в город на Неве для личной с ним встречи и передачи из рук в руки важных и строго конфиденциальных материалов.
Шеф у меня строгий, справедливый, но совершенно непостижимый и неуловимый. Вездесущий, как Фигаро: и здесь, и там успевает. Правда, дела до конца нередко не доводит, перепоручает случайным людям, выполнение не контролирует. Ой, что это я в крамольные речи пустился… Он поддерживает, материально помогает, но требует неукоснительного подчинения. Говорит: не твоего ума это занятие, божий замысел постигать, жернова истории, мол, крутят насилие и деньги. Просто жуй сено, которое я тебе даю каждый день. Обещал – в будущем – отпустить на все четыре стороны, в Рай обещал поместить еще при жизни, но это вряд ли, дел еще много надо успеть сделать. Да вы, вероятно, его знаете или встречались хотя бы однажды с Дьяволом во плоти. Выдумки? – я вас умоляю… Люди вообще склонны верить разной чепухе, а то, что у них под ногами буквально валяется – в переносном, разумеется, смысле – в мусорную корзину выбрасывают, не дают себе труда поразмыслить, обмозговать. Но не дайте себя одурачить, поскольку отличить Добро ото Зла нелегко, если возможно в принципе. Не доверяйте никому, только своим здоровым инстинктам. Дело не в том, что со мной было, а что будет? – вот что важно. Впрочем, сколько у меня обличий-то было, я и не припомню, если честно. Много, наверное. Во всяком случае, больше семи, это точно. Не жизнь, а индийское кино. Сплошной адреналин.
– Слушайте, а для чего вы мне все это рассказываете? Думаете, для того я к вам пришел с утра пораньше? Дудки…
– Да я и не рассказываю, просто мысли роятся в голове, уважаемый гость из далекого космоса. Когда привыкаешь быть один, еще не то можешь сам себе наговорить, всякую чушь, ясно?
– Ага, а мне всю эту чепуху, что вы там внутри себя думаете, порядком надоело слушать.
– Но это не моя проблема, а ваша, кошачья, не так ли – подслушивать и докладывать по инстанциям?
– Может, успокоимся и пойдем выпьем кофе, а, партнер? Пока кофе не выпил и рассвет не наступит, – так говорят в народе.
– Кто приглашает, тот и платит. Деньги у тебя есть? Извини, что на «ты».
– Деньги не проблема. А на «ты» даже лучше, вроде приятели мы с тобой.
– Тогда идем. Кстати, ты ничем не занят, я имею в виду, не работаешь?
– А что, хочешь предложить синекуру, есть вакансия?
– Да, понимаешь… Надо бы на Огненную Землю слетать, посмотреть, как там дела идут. Порыбачить заодно. Одному скучно таскаться в такую даль.
– Зачем так далеко? Можно на Финский залив, можно на Вуоксу махнуть. В Неве давно уж нет приличной рыбешки.
– Отель там у меня. Для рыбаков.
– А… Тогда, конечно.
– Представляешь, пятнистая форель весом с пуд водится в местных водоемах. Сам бы не поверил, если бы не видел.
– Форель я люблю. От форельки не откажусь. В любом виде. Хотя предпочитаю свежую, в чешуе, в естественном виде она вкуснее.
– Устроим.
– Только…
– Что только?
– Только я не за тем тебя нашел.
– А зачем же? Я думал, ты слоняешься по улицам как беспризорный, бродяжничаешь, спишь-ешь, как попало.
– А вот и нет. Я посланец.
– Посланца мне и не хватало. В первый же день свободы… Никак Самаэль подсуетился? Вчера же попрощались. Не может без меня. Ни сна, ни отдыха. Он?
– Он самый. Задание для тебя есть.
– Да говори уже, не тяни кота за хвост.
– Я и не тяну за хвост. Я готовлю тебя, чтобы правильную эмоциональную реакцию вызвать.
– Может, все-таки выпьем по чашечке кофе? А там и поговорим.
– А меня пустят?
– Скажу, что со мной. Можешь у меня переночевать, если тебе негде.
– Было бы неплохо. Спасибо, Алекс. Ты добрый. Порядочному коту не пристало по подвалам шататься.
– Не за что, Шимми, пользуйся.
Мы устроились за свободным столиком в «Вознесенской», где я остановился по протекции Босса. Почему нет? – у Босса все схвачено и за все заплачено, – заказали по чашечке капучино и продолжили беседу.
– Ты не подумай, я не тот посланец, если ты об этом.
– А какой же?
– Самаэль сказал, мол, нечего ему – тебе, то есть – прохлаждаться. Передаю его слова по памяти. И надо, дескать, приступать к работе. Вот и послал меня к тебе в напарники, чтобы я помогал и присматривал за тобой, чтобы глупостей не нагородил. Чтобы мы работали, как Холмс с доктором Ватсоном.
– И чем же ты мне можешь помочь? Я в свободном полете, никому ничего не должен, делами не занимаюсь, в отпуске я, понимаешь?
– Это как посмотреть, Алекс. А с другой стороны, надо бы разобраться с одним деликатным дельцем. Ты газеты читаешь?
– Когда как. В основном, заголовки. А что, опять кого-то убили?
– Представь, как было бы скучно жить без убийств и пожаров на улицах.
– Половина американцев читают одни только заголовки. Я в руки газеты стараюсь не брать, а то пальцы потом надо отмывать от типографской краски. Вредно для здоровья, могу подтвердить по собственному опыту. Я, знаешь ли, прежде работал в одной крупной газете и частенько по вечерам сиживал в типографии за вычиткой, искал опечатки, ошибки в текстах, чтобы они не попали на глаза читателям. Газета та была про свободу, равенство и братство, потом уже, слышал, обанкротилась за ненадобностью. Тираж, представляешь, десять тысяч экземпляров был! Следил, чтобы все было в ней без единой ошибочки, иначе просто скандал. Начальство голову напрочь снимет выпускающему редактору в один присест. Встречается еще такая профессия как корректор, но постепенно вымирает. Корректор – он вроде стрелочника или минера. Потому ценился на вес золота. Нынче не то: грамотность мало кого волнует. Можно хоть матом выругаться для острого словца и завлечения читателей. Считается, что все в школу ходили и стало быть, грамотные, раскрепощенные, а у кого с русским языком проблемы – и так сойдет, у себя же в стране. Русский язык, мол, великий и могучий, а кому его не понять, пусть убираются к чертям…
– Ну, корректор, конечно, как и цензор – это пережиток прошлого, антиквариат. Тут спорить не о чем. Самовыражайтесь, берите свободы, сколько хотите, никаких ограничений. А насчет печати так скажу: сейчас пользуются офсетной, чтобы руки не замарать.
– Хрен редьки не слаще. Так что там у вас приключилось? Котенок застрял в дренажной трубе и орет, хоть всех святых выноси, как труба иерихонская? Спасать здание надо, пока не рухнуло?
– Тоже мне, шутник нашелся. Я ведь тоже грамоте обучен, кучу языков знаю, даже древнеарамейский слегка, – в кошачьей академии факультативно преподавали. И диплом журналиста-международника имеется.