Наглый роман

Артурс Ния

Она высокая, поэтому мой рост ее лишь слегка пугает. И она соблазнительная. Большая грудь, крепкие ноги и бедра, требующие мужского прикосновения.

Люди в журналах называют ее ‘пышногрудой’, как будто это какая-то редкость. Не понимаю почему. В мире гораздо больше людей с мясом на костях, чем людей нулевого размера.

Но рост и уверенность Вани — не единственные вещи, которые привлекают к ней внимание. У нее блестящая загорелая кожа, отчего кажется, что она светится изнутри. Ее лицо мягкое в одних ракурсах

и сплошные резкие линии в других. Я понятия не имею, как ей это удается.

Ей идут длинные темные локоны, которые в настоящее время ниспадают до плеч. Ей подошла бы кефаль. Женщина просто впечатляет.

Нежная кожа. Полные губы. Карие глаза, которые могут убедить мужчину обмотать якорь вокруг ноги и броситься в море. Черт возьми, я мог бы продолжать и продолжать.

Я не буду.

Но я мог бы.

Ваня поправляет ремешок своей модной сумки. — Послушай, Хадин, у меня нет времени пялиться сверху вниз. Джунипер уже пригрозил потащить меня к врачу, если я не запишусь на прием и…

— Ты идешь к врачу? — Мое раздражение исчезает, как чашка чая-латте, когда у Вани был особенно длинный день. Я подхожу к ней ближе. — Что случилось? Ты в порядке? Почему ты не сказала мне, что плохо себя чувствуешь?

— Я в порядке. Я отмечу это.

— Ты хочешь сказать, что собираешься подделать заключение врача?

Она морщит нос. — Подделка звучит незаконно…

— Если Джунипер считает, что тебе нужно обратиться к врачу, то ты пойдешь к врачу.

Все близкие Вани знают, как она боится больниц. Джунипер не стал бы настаивать, если бы это не было важно.

Ваня расправляет плечи, поднимает руку и тычет мне в грудь своим наманикюренным пальчиком, подчеркивая каждое слово. — Сейчас. Почему. Это. Тебя. Волнует?

— Потому что я только что сделал это своим делом. — Я беру ее руку и подношу к своим губам. — Женушка.

Она скрипит зубами. — Отвали, Хадин.

— К счастью, мой график свободен, и моя кровать пуста, так что я могу раздеть тебя и удовлетворить за… — Я смотрю на часы. — В зависимости от пробок? Двадцать минут.

— Раздеть, может быть. Но удовлетворить?

Я придвигаюсь к ней ближе, бросая ее личное пространство на растерзание собакам. — В Вегасе ты пела другую мелодию, дорогая. Но если хочешь, я с радостью освежу твою память.

Она рычит на меня. — Иди найди какую-нибудь девчонку с проблемами в отцовстве и плохим вкусом, чтобы тратить на тебя время.

— Извини. В моем вкусе девушки типа ‘напейся и выходи за меня замуж в туалетной бумаге’. И я уже надел ей кольцо.

Ее глаза сужаются до щелочек.

Даже это лицо я мог бы убить тебя, вероятно, разошлось бы миллионным тиражом.

Я наклоняю голову и изучаю ее. — Прошло много времени с тех пор,

как я был в больнице. Мы должны пойти вместе.

— Я никуда с тобой не пойду.

— И я это полностью уважаю. — Без колебаний я наклоняюсь, обхватываю ее спину и поднимаю одним плавным движением.

У Вани отвисает рот, и она смотрит на меня так, словно я только что привязал ее к дереву и выпустил из гнезд пчел-убийц.

— Хадин Майкл Маллиз, отпусти меня сию же минуту!

— Что случилось? Твой последний парень был слишком ленив, чтобы вот так заехать за тобой?

Она дымится.

И я знаю, что я прав.

Маленький панк.

Я подбрасываю Ваню, чтобы удобнее держать ее на руках. — Детка, тебе повезло, что я не перекинул тебя через плечо, как мешок из-под картошки. Тебя повысили, потому что я внимательный парень.

— Ты негодяй.

— Ооо. — Я издаю чавкающий звук. — Ты же знаешь, мне нравится, когда ты используешь эту лексику.

Она сжимает пальцы в кулаки. — Я собираюсь испортить это милое личико.

— Ты думаешь, я симпатичный? — Я дважды хлопаю глазами, поворачивая нас боком, чтобы мы могли поместиться в лифте.

Ваня свирепо смотрит на меня.

Я удовлетворенно улыбаюсь ей в ответ.

Она нежна в моих объятиях. Ее бедро прямо напротив моей груди, и шелковистость ее двухцветного макси-платья скользит по моим пальцам. Я не могу не вспоминать, как я вот так же нес ее в наш гостиничный номер после свадебной церемонии.

В ту ночь она не хмурилась и не глумилась надо мной. Ее страстный рот был прикован к моему, она посасывала мою нижнюю губу, как будто хотела насладиться вкусом леденца на палочке.

— Не могу поверить, что вышла за тебя замуж, — бормочет она, отказываясь от борьбы и обвивая рукой мою шею.

— Здесь то же самое.

Ваня не похожа на мои обычные связи. Во-первых, она подруга. Старый друг. Мы знаем друг друга с тех пор, как я был ребенком. И, конечно, я годами хотел раздвинуть эти сексуальные бедра, но только потому, что у нее такое тело, которое заняло бы мои руки. Кроме того, она натянута так туго, что, распустив ее, можно было бы сделать мир лучше.

Она усмехается, как будто искренне оскорблена. — Тебе должно быть повезло, что ты когда-либо был женат на мне.

— Свежие новости, Ван. Мы все еще женаты. Не прошедшее время. Настоящее.

— Ненадолго, — бормочет она.

Двери лифта раздвигаются, и я вхожу в вестибюль, не обращая внимания на обращенные на нас взгляды. Ваня так зла на меня, что, кажется, тоже ничего не замечает. Или, может быть, она так привыкла к тому, что люди пялятся на нее, что у нее к этому иммунитет.

Она крепче сжимает мою шею. — Ты хочешь сказать, что хочешь остаться в браке?