Наи?ди меня
Шрифт:
Сдается мне, приветливость – не самая сильная черта здешних жителей.
– Так мы сначала место посмотрим, потом уж переоденемся, наши вещи в машине лежат, – легко отговорился Краснов.
К чему бы еще придраться, пацанва найти не смогла и с видом большого одолжения всей гурьбой проводила нас до местной купалки. Не понимаю, что Илья собирался там узреть, и чего ради решил потратить наше общее время! Лично у меня это место никакого просветления не вызвало. Обычный пологий спуск к воде, проложенный среди кустов, небольшое вытоптанное пятно песчаного пляжа, окруженное примятой травой, и коричневая полупрозрачная вода, что ритмично лизала песок.
Народу – никого, видимо встреченные нами ребята были единственными желающими освежиться, хотя погода как раз к купанию располагала. Пока Краснов с умным видом озирался по сторонам, я скинула босоножки и с удовольствием помочила ноги. Вода оказалась – просто блаженство, тут же пришли мысли об отпуске с обязательным морским берегом, желательно где-нибудь подальше. Софья предпочла молча дымить в тени ближайшего куста. Угрюмое выражение ее лица не оставляло сомнений в том, что мысли женщины посвящены Тамаре и ее странной реакции. Когда Краснову надоело осматривать окрестности и играть в детектива, он снова обратился к ребятне:
– Хорошо. А есть у вас тут место поинтереснее, например, такое, где даже взрослые не купаются? – хитро посмотрел он на пацанов.
– А вам зачем? – еще сильнее нахмурился старший, и тут я была с ним солидарна.
– Девчонкам проспорил, теперь с меня долг требуют.
– В Омуте у нас не один человек утонул, это не шутки, – как-то слишком по-взрослому посетовал пацан.
– Может, мои дамы сжалятся, когда своими глазами увидят? Покажешь? Я в долгу не останусь, – с серьезным видом пообещал Илья, я недовольно подхватила босоножки, обувать их на мокрые ноги не хотелось.
Парень раздумывал с минуту, любовь к деньгам все же победила: он отослал друзей, пообещав вернуться минут через двадцать. Нас же повел по тропинке, идущей вдоль речки. Если бы не напряженное лицо Краснова, я бы на полную насладилась босоногой прогулкой под шум воды и в компании всякой летающей живности. Бабочки, которых я не видела, наверное, с тех пор, как перебралась в большой город, перелетали с одного дикого цветка на другой, легкий ветерок заставлял листву шептать о чем-то несбыточном, и сопоставить причину нашего визита с царящей вокруг безмятежной атмосферой я никак не могла, и потому то и дело сбивалась на философский лад. Вскоре парень снова вывел нас к воде. Высокий, отвесный берег разительно отличался от того, что мы видели совсем недавно. Огромные булыжники, проложенные поперек течения, заставляли воду сердито бурлить и штурмовать естественную преграду, течение тут было грозно и неспокойно, густые прибрежные кусты вперемешку с деревьями бросали на воду плотную тень.
– Мужики говорят, тут форель неплохо клюет, но за застрявшей блесной соваться в воду не советуют. Бабка рассказывала, что не один рыбак тут сгинул.
Место наводило на меня безотчетный страх, и я потянула Илью за руку:
– Идем.
44
Под азартный блеск молодых глаз тот отдал провожатому обещанную тысячу, и мы покинули странное место. Я все дивилась, как точно его провали – Омут. Плавать здесь мне бы и в голову не пришло. Пытать Краснова о мотивах при посторонних я не решилась, рассудив, что позже он все равно со мной поделится. Софья, кажется, погрузилась в собственные думы, и на наши странности внимания не очень-то обращала.
Весь путь домой я старалась задремать, но не очень-то в этом преуспела, а потому слегка завидовала Софье, что безмятежно похрапывала с заднего сиденья. Легкий голод уже начинал скрести когтистыми лапками мой желудок, поэтому я, помня, что приличного перекуса от Краснова не дождаться, вытащила из сумки заранее припасенный «Сникерс». Его полные отвращения, неверия в происходящее и детского разочарования глаза заставили хохотать чуть ли не в голос.
– Скажи, что ты сейчас не серьезно! – потребовал он.
Вместо ответа я демонстративно разорвала упаковку, с наслаждением откусила и в блаженстве закатила глаза.
– Тебе надо быть проще, – прошамкала я с набитым ртом. – Уметь получать удовольствия от жизни.
– Вот не уверен, что гора сахара, трансжиров и консервантов способны сделать кого-то счастливее, – Краснов высокомерно задрал нос и уставился на дорогу.
– Я слишком голодна, чтобы твои страшилки смогли меня пронять, – хмыкнула я с набитым ртом и продолжила, размахивая шоколадкой: – Твои убеждения слишком сильно тебя ограничивают, подумай об этом.
Краснов не ответил и, кажется, дулся на мое добровольное грехопадение до тех пор, пока мы не высадили Софью возле ее подъезда, потому что лишь после этого он раскрыл рот и заговорил:
– Хочу договориться с водолазами на завтра, этот их сельский Омут проверить.
– Зачем тебе это? – я действительно не понимала, но вряд ли Илья сильно заинтересовался форелью и пропавшими блеснами.
– Думаю найти там Марину. Ту, что пропала из офиса «ИрмПласта» в то же время, что и Михаил, – нехотя признался тот. – Их с Мишей исчезновения явно связаны, и если твой жених обнаружился в глухой деревне, логично предположить, что и девушку следует искать неподалеку.
– Но мы не знаем точно, когда Марина пропала… – мысль о возможной страшной находке пугала.
– Вот завтра и узнаем. В одном я точно уверен: верить в подобные совпадения просто глупо.
Весь вечер я пребывала в раздумьях: даже если водолазы в этом жутком Омуте кого-то и найдут (если все-таки решатся туда нырнуть), как потом определить, кого именно они оттуда вытащили? Я имею в виду, вряд ли после стольких месяцев в воде хоть кто-то сможет остаться похожим на самого себя? А если верить словам нашего провожатого, то место так и должно кишеть утопленниками. Б-р-р, аж жуть берет. Не представляю, во что это выльется Краснову. На месте водолазов я бы точно стрясла с того кругленькую сумму. Но допустим, они и правда найдут и опознают Марину, что это нам даст? Подтверждение того, что пожар и исчезновение двух людей связаны с Самойловым? Чем дальше мы продвигаемся в этом деле, тем меньше решимости во мне остается доводить дело до конца, даже во имя памяти о некогда любимом человеке. Тут же в душу, как по заказу, закрались сомнения: а кого в действительности любил Миша? Меня или романтические воспоминания о прошлом и первую любовь, которые моя внешность ему напоминала? Теперь уже и не спросишь…
И если одни и те же обстоятельства стали причиной исчезновения Марины и Миши, не знакомых по идее друг с другом, то какого рода они могли быть? Единственным, что могло их связывать, я видела гипотетическое общее знакомство с Самойловым. Неужели, Марина и правда была любовницей Олега, а Миша обо всем узнал? В пользу этой версии говорят слова Ольги о любовнице мужа и необычное поведение моего жениха. Но зачем тогда убивать девушку и оставлять Михаила в живых? Не логичнее ли было бы сделать наоборот? Или это Миша убил девушку, а Самойлов таким образом его покарал? Зачем тогда прятать труп? И как приплести ко всему этому пожар в офисе?