Наихудший сценарий
Шрифт:
— Переместиться тоже не можешь?
Она покачала головой:
— Нет, попробовала уже.
— Интересно, ваши сетевые разветвители могут зависнуть? — задумчиво произнёс я. — Ладно. Пойдём ножками, потрогаем ручками.
Прикосновение к панели управления у комингса двери не дало ничего, и это усилило моё беспокойство: дверные приводы обычно могут работать и без участия управляющей сетки. Подцепив в дверном косяке рычаг ручной разблокировки, который с помощью шестерни и рейки сдвигает одну из пластин магнитного замка в сторону, выводя из соприкосновения с другим магнитом, я повернул его до упора. Дверь под действием пружин "отбоя" чуть отодвинулась в сторону. Я толкнул створку
— Похоже, у нас пробоина, — сказал я.
— Возможно, не одна, — откликнулась сестра. — Что же с нами произошло? Не могу вспомнить.
— Ладно, — ободряюще улыбнулся я. — Главное, сама ты в порядке, и система жизнеобеспечения работает… хоть где-то. Выкрутимся, где наша не пропадала.
Она неуверенно улыбнулась в ответ. Я не к месту подумал, что земное имя Лада, которым я называл её в том странном наваждении, неплохо подошло бы ей и на самом деле. Моя троюродная сестра Падме Наберри Амидала умеет быть твёрдой, решительной и разумной, и только эту сторону зачастую видели в ней окружающие. В сущности же, она – создание романтичное и эмоциональное, как большинство обычных женщин. Я знал: в нынешней тяжёлой и малопонятной ситуации она будет держаться изо всех сил, держаться сама и поддерживать меня. Вопрос, насколько хватит этих сил здесь, посреди неизвестно чего? Поэтому, чтобы сестрица не расклеилась и не впала в уныние, мне самому следует выказывать побольше уверенности… даже если сам я внутри её не ощущаю.
Осмотр показал, что в нашем распоряжении лишь часть центральной палубы корабля: четыре каюты, гостиная, переходные галереи, лифтовая площадка и машинный зал. Попасть на нижний ярус было невозможно. Сигнализаторы в полу гостиной и "машины" блестели ярко-красными дисками, сообщая об отсутствии внизу атмосферы. Складывалась парадоксальная ситуация: шлюзовые камеры, чтобы выйти наружу и осмотреть корпус на предмет пробоин, имелись, а скафандров не было, они остались внизу, в хвостовом отсеке возле "стакана" вертикального переходника, он же основной шлюз.
— Нужно попробовать подняться в мансарду, — сказала Падме. Да, именно там, на короткой верхней палубе, располагались главные аппаратные – компьютерно-обзорная и связи.
— Вопрос, как это сделать? — вздохнул я. — Лифт не отзывается, в аварийном лазе вакуум, а разборных секций перекрытия вверху нет.
— Зато есть дополнительные дверные проёмы верхних кают. И ведут они в машинный зал, над дверьми генераторных.
— Не знал. Попробуем.
2. Аварийные страдания
Забравшись по скобам в стене, служившим для доступа к мотиватору гиперпривода, я защёлкнул вокруг верхней ступени длинный ремень и так, вися в отклонённом назад состоянии, снял облицовочную панель. Осторожно потянул рычаг. В каюте, где обычно жили наши механики, воздух был, но рычаг дальше не шёл, нужно было сначала вывернуть стопорный болт. Слава богу он был вкручен только с этой стороны двери, иначе открыть её таким способом не получилось бы. Полминуты спустя я осматривал в аппаратной стойку с компьютерами и видеосистемами. Питание на неё подавалось, но индикаторы передних панелей либо не светились вовсе, либо горели тревожными красными огнями.
— Неудивительно, что ты не чувствуешь корабля, — хмыкнул я. — Смотри, везде отказ процессоров.
— Похоже на результат обстрела из ионной пушки крупного калибра, — сказала Падме. — Но какой же мощности должен быть импульс?
Я развёл руками. Насколько я представлял принципы действия здешней вычислительной техники, электромагнитный импульс не представлял опасности для запоминающих устройств, те работали на оптическом принципе. Оптико-электронные процессоры были более уязвимы, но и они обычно давали лишь временный сбой. Чтобы выжечь их необратимо, да ещё сквозь девятимиллиметровый бескар корпуса, требовалась очень высокая напряжённость поля. Или жёсткое излучение. Но тогда и память бы пострадала, я же заработал бы лучевую болезнь. Ну, что ж, будем менять чипы.
Падме принялась помогать мне. Через несколько минут главный компьютер – рехен, как здесь говорили – ожил и, повинуясь заложенной аварийной программе, принялся проверять целостность банков памяти, затем загрузил систему. Падме, облегчённо вздохнув, расправила плечи, мысленным переключением перебросила себя из аппаратной в коридор, затем обратно. Голографические системы, похоже, работали исправно. Перейдя на другой борт, мы так же оживили стойку в аппаратной средств связи.
— Гипербакена поблизости нет, — со вздохом сообщила Падме.
— Ну, этого следовало ожидать. Ничего, восстановим управление гиперприводом, вызовем наших напрямую, — сказал я. — А видеосервер пока придётся остановить.
— Пожалуй, — согласилась Падме. — Иначе не хватит кристаллов на узлы контроля брони, сейчас они важнее. Дай мне несколько минут, осмотрю рубку.
— Хорошо, я пока попью, что-то горло пересохло.
Она исчезла, а я, зайдя в каюту, один за другим опрокинул в себя два стакана воды из-под крана. Пить хотелось зверски, словно я только что побывал на Татуине. Потом откинул в коридоре потолочную панель, добрался до верхнего блока контроля состояния корпуса и вставил в него последний запасной процессор из тех, что хранились на этой палубе.
— В рубке открыт лаз на нижнюю лестницу, — сказала Падме, вновь появляясь рядом со мной. — Закрыть не получилось, почему-то не могу придать себе плотность.
— Может, из-за вакуума? — предположил я. — Раньше ты не пробовала выходить в пустоту?
— Нет, незачем было.
— Ясно. В общем, надо думать, как добраться до скафандров. Знаешь, что? Давай, хотя бы, осмотримся? — я кивнул в направлении верхней турели.
Турель оказалась полностью исправна, видимо, в момент атаки её процессор был отключён от питания. А за транспаристиловым гранёным колпаком кружились в хороводе мириады звёзд. "Амидала" беспорядочно кувыркалась в космосе. Я повернул переключатель режима, узкий светодиодный индикатор послушно замигал жёлтым. Цепи управления, собранные на жёсткой логике, работали в режиме полуавтомат, но работали. Лёгкими движениями правой рукоятки я остановил вращение по крену и тангажу.
— Мы в какой-то системе, но довольно далеко от центра, — задумчиво произнёс я, глядя на сверкающий кружок ближайшей звезды. — Раз нет бакена, значит, система необитаема. Как думаешь, твоё компьютерное подсознание смогло бы указать местоположение по рисунку созвездий?
— С сенсорами бы запросто, — ответила Падме. — А просто глазами… которых у меня, кстати, нет, одна иллюзия… не знаю. Попробую.
— Тогда я займусь системой дефектоскопии.
Падме пришла за мной как раз в тот момент, когда я, запустив второй бортовой узел, ставил на место облицовочную панель в задней каюте левого борта.