Накануне империи. Прикладная геополитика и стратегия в примерах
Шрифт:
Пока же Иран практически в одиночку бьётся за многополярный мир. В какой-то момент к этому процессу подключилась Венесуэла. Примкнуть к многополярному клубу всё более склоняется набирающий геополитическую субъектность Китай. Россия же пока только говорит о такой возможности, робко и неуверенно. Анализируя создавшуюся ситуацию, понимаешь, что если американская агрессия всё-таки осуществится, и десуверенизация Ирана произойдёт, или же им удастся договориться, то следующей американской целью станет уже сама Россия. Объятия «Анаконды» сомкнутся. Начнётся финальная фаза удушения России с последующим распадом и десуверенизацией, что будет фактически означать исчезновение России как геополитического субъекта с карты мира.
(Опубликовано в интернет-газете «LentaCom.Ru» 15 марта 2007 года)
Израиль как камень преткновения
Что же мешает России открыто и в полной мере выступить на стороне Ирана? После прихода к власти Махмуда Ахмадинеджада Иран сделал основную ставку на популярность в исламском мире, вместо того, чтобы проводить геополитическое сближение с континентальной Европой, Россией и Китаем. Резкие заявления иранского руководства в адрес Израиля создали некую двусмысленность, в результате чего Россия, однозначно и полностью поддержав Иран, автоматически попала и под обвинения в антиизраильской позиции, что, в конечном итоге, становилось толчком к сворачиванию сотрудничества России и Израиля в регионе, а это ещё больше усиливало американские позиции. При всём желании помочь Ирану российское руководство на это никогда не пойдёт. К тому же ставка Ирана на популярность в арабском мире даже с точки зрения ислама не так однозначна, так как большинство стран арабского мира исповедуют суннитские версии ислама, зачастую завязанные с ваххабизмом и различными формами исламизма, что во многом противоречит иранскому шиизму. Открытая антиизраильская позиция сильно сужает поле для манёвра иранского руководства, маргинализирует Иран, низводит его до статуса регионального государства, опирающегося исключительно на собственне силы.
Отказ Ирана от ориентации на континентальную Европу, с которой Россия пытается налаживать долгосрочные стратегические отношения, на Китай и на саму Россию является с точки зрения геополитики и евразийства значительным упущением. Иран, если он претендует на геополитическую субъектность, должен расширить свой внешнеполитический формат. И хотя приоритетным направлением для России является континентальная Европа и ось Париж-Берлин-Москва, после значительно ухудшившейся обстановки на этом направлении в результате смены евроконтиненталистов Шрёдера и Ширака евроатлантистами Меркель и Саркози, а затем ещё более проамериканским Олландом, ось Москва-Тегеран становится основой континентальной евразийской конструкции. Иран же, совершая резкие выпады в адрес Израиля и склоняясь едва ли не к «панарабизму», не даёт России возможности полноценно занять проиранскую позицию, ставя российское руководство в неудобное положение. Таким образом, сближение России и Ирана должно стать процессом обоюдным, подразумевающим взаимные уступки и корректировки позиций. Ирану необходимо перейти от тупикового панисламизма к внятной и последовательной континентальной евразийской стратегии, чётко определив приоритеты своего геополитического и стратегического развития в отношениях с Москвой, континентальной Европой и Китаем. Тем самым он сделает свою субъектность, своё влияние и свой вес, а также аргументацию перед Западом гораздо более весомыми и убедительными, нежели сейчас. Панисламизм, тем более экстремистский, — не выход. Ведь ислам как таковой не является геополитическим субъектом, а в создавшейся напряжённой ситуации речь в первую очередь должна идти о евразийской континентальной стратегии.
Ещё не поздно осознать стоящую перед нами угрозу. Чтобы сохраниться, Россия должна как минимум открыто и недвусмысленно поддержать Иран, а в идеале — возглавить процесс многополярного переустройства мира. Реально же на иранском направлении все эти годы российское руководство вело себя достаточно пассивно. Хотя по большому счёту в нынешней ситуации России выгодно, чтобы Иран всё-таки обзавелся ядерной бомбой, которая зафиксирует альтерглобалистский статус Ирана по факту, дав России карт-бланш на геополитическую реабилитацию. Между тем Иран всячески подчеркивает, что создание ядерного оружия противоречит нормам ислама и не является его целью. Речь идёт лишь о сохранении суверенитета этим государством, что даст России возможность укрепить свой суверенитет, а в случае, если Россия открыто и явно поддержит Иран — заставит США смириться с построением многополярного мира. Если Иран всё же настоит на своём, завтра мы, скорее всего, будем жить в многополярном мире. Если же он дрогнет и не устоит, абсолютный единоличный диктат США станет реальностью.
Япония — Китай — Россия
Новый стратегический расклад в азиатско-тихоокеанском регионе
Китайские экскурсоводы считают Россию «варварским королевством, незаконно отобравшим Дальний Восток и Сибирь у Китая»… Подобные небылицы про русских экскурсоводы из Китая рассказывают официальным делегациям, когда показывают им красоты Московского Кремля. Что это — недоразумение, провокация или просто частный случай, в котором главную роль сыграл человеческий фактор? Китайцы — это особая совокупность этносов, которая с геополитической точки зрения не склонна к внешней экспансии, как не склонна воспринимать элементы других культур и ассимилироваться. Они, скорее, склонны к самосохранению. Много веков назад народы Китая построили Великую китайскую стену. Но жили они за стеной не столько для того, чтобы обезопасить себя от внешней агрессии, сколько для того, чтобы сохранить свою самобытность, высокий уровень своего тогдашнего цивилизационного развития и культуры. Китайцы традиционно воспринимали все окружающие народы враждебно-агрессивно, как менее развитые и менее цивилизованные. Всех некитайцев они называли «татарами», что в Китае приравнивалось к европейскому «варвар». Татарами называли и соседей монголов — отсюда же сложившийся в советской истории штамп «татаро-монгольское иго», и всех остальных тюрок, разделяя их только по сторонам света. Соответственно, и Дальний Восток, и ныне российская Сибирь, вошедшая чуть позднее в русское государство, считались у китайцев варварскими землями, а Русь, находившаяся под ненавистными китайцам «варварами» монголами — «Варварским королевством». Отсюда вполне возможно использование подобных формулировок китайскими экскурсоводами по отношению к России, а все недоразумения вполне могут быть следствиями «трудностей перевода». Не удивительно также, что и сегодня все некитайцы традиционно, хотя уже и не так обостренно, воспринимаются китайцами в качестве чужаков и «варваров», с некоторой долей враждебности и отторжения. Это в принципе заложено в китайском восприятии, в «памяти крови». Особенно у тех китайцев, которые обитают в крупных мегаполисах. Чувство сохранения собственной китайской самобытности на фоне общего вырождения и смешения мегаполисов становится для них приоритетным. Светские китайцы из мегаполисов — это отражение неких защитных функций и общего цинизма городских жителей.
(Опубликовано в издании «Итоги недели РБК» 11 августа 2001 года)
Китайская демографическая угроза и возможность асимметрии
Реальная же угроза для России, идущая от Китая, — это угроза демографическая, экспансия китайского населения в сопредельные Китаю области России. Великая китайская стена в десакрализованном Китае перестала выполнять свои функции. До тех пор, пока китайцы сдерживают свою демографическую экспансию иными средствами, мы можем считать Китай дружественной страной. Например, в Благовещенске, ситуацию в котором считают критической с точки зрения демографии, не так уж много китайцев, всего 80 тысяч. Проблема в другом: там так же немного и русских. Вопрос в том, каково соотношение китайцев, которых «немного», и русских, при населении всего Дальнего Востока в 2 млн. человек. Пока что их численность, может, и не представляет угрозу для этого региона. Но в дальнейшем, если мы не будем развивать Дальний Восток, направляя туда инвестиционные потоки и развивая инфраструктуру, а также не будем уделять приоритетного внимания демографической ситуации Дальнего Востока, китайская демографическая угроза может стать вполне ощутимой.
Сегодня Китай — наш вероятный стратегический партнёр и союзник в борьбе за многополярный мир, который нам предстоит отстаивать перед угрозой распространения американоцентричной глобализации. И хотя с точки зрения евразийской геополитики нам, конечно, ближе Япония, та всё еще находится под американской оккупацией. А значит, в деле борьбы с американской глобализцацией она нам сегодня не помощник. Китай также стоит на особом месте в российских внешнеполитических приоритетах, он наш сильный и экономически развитый сосед, выражающий всё большее недовольство американским самоуправством в мире, а значит, тактически Китай сегодня — наш основной союзник в регионе.
На сегодняшний день нет никаких существенных факторов, которые бы сдерживали Россию в проведении стратегии на укрепление государства, а также в осуществлении независимой внешней политики. При этом понятно, что не стоит совершать откровенно конфронтационных по отношению к политическим оппонентам действий, как на международной арене, так и внутри страны. Взвешенная внешняя политика, проводимая сегодня Кремлем с учётом национальных интересов, способность избегать резких действий, чёткая выверенность решений, использование стратегии сдержек и противовесов — вот факторы, дающие возможность в ближайшее время стабилизировать ситуацию как в стране, так и на внешнеполитической арене. Тем более что для взвешенных, но решительных действий во внешней политике ситуация сегодня сложилась как никогда благоприятная. Это характеризуется достаточно ясной тенденцией со стороны ряда государств, направленной на акцентировку необходимости переструктурирования мировой карты по принципу многополярности, а также стремлением некоторых государств — региональных лидеров к проведению более независимой от диктата США региональной политики с учётом в большей степени интересов государств, входящих в состав этих регионов. Это то, что необходимо использовать сегодня России, дабы обозначить свою приверженность асимметричному мировому укладу. Китай, Германия, Япония, Сирия, Италия, Индия, Белоруссия, Израиль — любые геополитические партнеры сегодня возможны в том или ином конкретном случае. Геополитика асимметрии, неожиданное выстраивание самых причудливых комбинаций для выхода на реальные горизонты многополярности — сегодня Кремль не сдерживается никакими идеологическими, конфессиональными, политическими или социальными критериями. По сути, нынешняя власть, пользующаяся огромной поддержкой населения России, оказывается в исторически беспрецедентном положении для глобальной планетарной игры в асимметрию.
Лидеры КНР сегодня открыто заявляют, что США переоценивают свою роль в мире. В то же время Пекин намерен сотрудничать с Вашингтоном, стремясь улучшить отношения с США, несмотря на то, что эти две страны «очень отличаются друг от друга по своим ценностям». Китай представляет собой сухопутное континентальное государство, со свойственным евразийскому традиционному неторговому укладу характером. Даже сохранение коммунистической идеологии при проведении либеральных реформ в современном Китае способствует выбору именно Китая как стратегического партнера в построении одной из осей асимметричного конструкта, способствующего ослаблению влияния США в Дальневосточном регионе. Однако история показывает, что именно Китай геополитически всегда являлся важнейшей базой англо-саксонских сил на евразийском континенте. Руководство Китая всегда придерживалось «двойного стандарта» в осуществлении внешней политики, стараясь как поддерживать хорошие отношения с Россией, так и заключать многообещающие в плане развития торговые и политические отношения с Западом и позже с США. Принимая Китай как серьёзного стратегического партнёра в области формирования многополярной системы координат, следует учитывать имеющий место фактор близости Китая западным стандартам, в частности, в вопросах либерального экономического уклада и внешнеполитических, а шире — геополитических интересов.
(Опубликовано на мультипортале «KM.ru» 11 мая 2007 года)
Япония: под пятой американской оккупации
Экономические успехи Китая представляют собой довольно двусмысленную реальность, так как они достигнуты ценой глубинного компромисса с Западом и не сочетаются ни с какой ясной геополитической концепцией, которая могла бы служить залогом политической самостоятельности и независимости. И это в дополнение к тому, что Китай — это всё-таки римланд, зона столкновения интересов атлантистской и евразийской геополитики. В отличие от Японии, которая изначально относится к евразийской цивилизации; а значит, в наиболее полной мере идеальным стратегическим партнером России в Дальневосточном регионе чисто теоретически является Япония.