Наказание Дамира
Шрифт:
А когда он отгибает ткань и целует уже голую грудь, легонько прикусывая сосок, я не выдерживаю и начинаю почти беззвучно постанывать, то пытаясь отстраниться, то выгибаясь навстречу. Пока он не прикрывает мне рот рукой, протолкнув между разомкнутых губ большой палец. Вкус табака и кожи разливается на языке. Губы плотно обхватывают фалангу, и между ног становится так горячо и влажно, что я ощущаю, как насквозь промокает белье. Странное, немного стыдное чувство, от которого кружится голова…Но Дамир меня быстро от него отвлекает. Нервно сжимаю пальцы в кулаки, наверно больно хватая
Дамир отстраняется и стягивает с меня одновременно юбку, до сих пор скомканную на талии широким поясом, и трусы одним быстрым движением, заставляя приподнять сначала попу, а потом ноги.
— Не дрожи, Жень… — Дамир старается сказать это мягко и с привычной насмешкой, но я слышу, как вибрирует прорывающимся возбуждением его голос.
И от этого дрожу еще сильней. Свожу было ноги, закрываясь, но он не дает, подхватывая меня под колени и снова широко разводя их в стороны. На мгновение становится холодно. А потом он опускается и… очень жарко.
15.
Когда я чувствую, как его горячее влажное дыхание опаляет нежную кожу промежности, то вытягиваюсь в звенящую струну. И снова крепко вцепляюсь Дамиру в волосы в смешной сейчас попытке оттолкнуть.
А потом его губы касаются меня там, и остаётся только шумно, протяжно выдохнуть, обмякая.
По бедрам и вниз, до самых кончиков пальцев ног, волной прокатывается дрожь. Это так…
Лицо заливает жаром и начинают полыхать щеки. Мои приоткрытые губы сохнут в нарастающей горячке, и так и тянет их облизать, выдыхая томительное "А-а- а-х-х".
Я чувствую его язык. Очень остро. Так остро, что, закрыв глаза, я почти вижу в своем воображении, что именно он делает. Вот широкое мягкое прикосновение во всю длину, раздвигающее пульсирующие, мокрые складки. Вот Дамир целует вход в лоно, будто это чертов рот, язык толкается внутрь, я и хриплю что-то стыдливое и нечленораздельное, сильнее вцепляясь ему в волосы и рискуя оставить себе парочку на память.
Мне кажется, или то, как шумно он выдыхает мне прямо в "святая святых", больше похоже на смех???
Возмущенно дергаю еще раз, и, вместо ответа, мне на живот ложится мужская горячая ладонь, впечатывающая посильнее в диван, чтобы не дергалась. Язык поднимается выше и бьет по набухшему клитору, в лоне его заменяет палец, второй и…
— О-ох…М-м-м… — голова запрокидывается сама собой, а дрожащее тело услужливо выгибается в пояснице. Я зажимаю себе рот, прикусывая ладонь.
Всё, мыслей больше нет.
Мне просто хорошо. И это так невероятно, что я жадно ловлю каждое мгновение, расчленяя его на микроскопические составляющие. Тяжелая ладонь на моем конвульсивно напрягающемся животе рассеянно гладящая покрывающуюся испариной кожу. Оглушающий шум крови в ушах, пошлые чавкающие звуки, запахи разгоряченных тел, напряжение и расслабление мышц в инстинктивной попытке приблизить развязку. Жесткая, царапающая борода Дамира, два пальца, ритмично растягивающие меня внутри, шероховатый горячий язык, то нежно, почти невесомо гладящий клитор, то бьющий по нему коротко и быстро…
Так быстро, что мне кажется, что Дамир хочет добыть из меня огонь, потому что из глаз уже сыпятся искры. По телу все чаще прокатывается электрическая волна, заставляя все тело конвульсивно напрягаться, тихие стоны превращаются в рваные плаксивые всхлипы. Я то беспорядочно глажу его такие шелковистые, густые волосы, словно в попытке уговорить помочь мне…То требовательно прижимаю черноволосую голову к своей промежности и сжимаю ее бедрами для пущей убедительности. Так пульсирует, что просто невыносимо.
— О, чёрт, пожалуйста… — жалобно.
— Пожалуйста… — резче.
— Пожалуйста…Да, блин! — это я уже ору.
— М-м-м…ну. ну… — и снова побеждает умоляющая плакса.
Горячечный ком внизу живота словно живой. Растет, давит, заставляет ерзать от мужских языка и пальцев, хныкать, стонать. Разливает кипяток в лоне, который потом струится по венам. Я чувствую, что ещё чуть-чуть, почти уже ступаю за такую томительно- сладкую грань. Тело вытягивается в предоргазменной судороге…
И Дамир отстраняется. Я подвисаю. Мне так жарко. Пульсирующие мышцы болезненно замирают. Дыхание прерывается, клубясь в груди.
— Блять, сейчас… — недовольно и хрипло бормочет Керефов, быстро стягивая боксеры по бедрам.
Приподнимаюсь на локтях и зачарованно впериваю взгляд в его член. На крупной потемневшей от притока крови головке в полумраке блестит капелька смазки. По моему телу прокатывается режущий сладкий импульс. Оседает требовательным зудом между ног. Дамир зажимает член в кулаке, машинально ведет по нему вверх- вниз, пока нагибается за штанами, валяющимися на полу. И у меня даже ладони начинают вибрировать от того, как хочется повторить это движение. Рот наполняется вязкой слюной. Сглатываю…
Дамир рвет зубами серебристый квадратик, раскатывает по стволу презерватив, поднимая на меня глаза. Лоно мучительно сжимается в спазме опять, ловя пустоту…
— Иди сюда, — рывок за щиколотки, и я вновь падаю на кровати.
Тяжесть тела, жесткие волоски на его торсе, царапающие мои грудь и живот, влажный поцелуй в губы со вкусом моих соков, обжигающая бархатистая головка, давящая в промежность, руки обнимающие мою голову, плечи, по-хозяйски сгребающие под себя. Толчок и… Меня уносит почти сразу от того, как мне под ним горячо.
Это еще не оргазм, но какой-то бесконечный экстаз, смахивающий на транс. Сознание плывет, перед закрытыми глазами все расцвечивается красными всполохами. Мне так жарко, сложно дышать — он слишком крепко обнимает, наваливается всем телом, смешивая наши запахи, пот и, кажется, сами клетки. Входит медленно и глубоко, двигает бедрами внутри, почти не выходя, и в лоне словно кипяток. Такое ощущение, что я сейчас сгорю и его спалю заодно. Я чувствую, что он тоже это ощущает. Слышу по его сбивчивому рычащему дыханию, по тому, как он хочет сильно отстраняться, как ему хорошо во мне, и это сводит с ума. Целую влажную соленую ключицу, прижимаюсь лбом к плечу. Его рука на моей макушке прижимает голову сильнее.