Налоговые споры. Оценка доказательств в суде

Нагорная Эвелина Николаевна

Таким образом, при разрешении налоговых споров суду каждый раз необходимо сопоставлять длительность задержки представления запрошенных документов с длительностью пропущенного налоговым органом срока давности привлечения налогоплательщика к налоговой ответственности.

Вышеприведенный анализ российской судебно-арбитражной практики позволяет прийти к выводу, что в России, не относящейся к странам с англосаксонской системой права, при отсутствии законодательно закрепленных в НК РФ понятий «добросовестный налогоплательщик» и «злоупотребление правом», тем не менее широко применяются все доктрины против уклонения от налогообложения: доктрина существа над формой, доктрина сделки по

шагам, доктрина деловой цели, доктрина игнорирования правосубъектной организации, доктрина фиктивных и недействительных сделок.

Начало этому процессу было положено Определением Конституционного Суда РФ от 25 июля 2001 г., в котором впервые появилось понятие «недобросовестный налогоплательщик», отсутствующее в налоговом законодательстве. Очень интересен следующий документ – Официальная позиция Секретариата Конституционного Суда РФ от 11 октября 2004 г. «Об Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 8 апреля 2004 г. № 169-0», согласно которой правоприменители не могут ограничиваться только установлением факта уплаты НДС с помощью заемных средств. При обнаружении признаков фиктивности сделок, направленности их на уход от налогов, согласованности действий поставщиков и налогоплательщиков, предъявляющих НДС к возмещению, необходимо выявлять, нет ли в поведении налогоплательщика признаков недобросовестного поведения. Внешним признаком такого поведения может служить, в частности, причинно-следственная зависимость между бездействием поставщика, не уплатившего НДС в бюджет, и требованиями налогоплательщика о возмещении из бюджета средств НДС. Оценка добросовестности налогоплательщика предполагает оценку заключенных им сделок, их действительности, особенно в тех случаях, когда они не имеют разумной деловой цели.

Заключенные сделки должны не только формально не противоречить законодательству, но и не вступать в противоречие с общими запретами недопустимости недобросовестного осуществления прав налогоплательщиком. Принцип добросовестности в таком случае может использоваться правоприменителями в качестве критерия при разрешении налоговых споров.

В одном только этом Определении Конституционного Суда РФ мы видим смешение доктрины существа над формой, доктрины сделки по шагам, доктрины деловой цели, доктрины фиктивных и недействительных сделок.

В связи с этим либо в российской теории права необходимо честно признать существование судебного прецедента и признаков наряду с континентальной системой права англосаксонской системы права, либо в целях нормализации правоприменительной практики и предупреждения судебного произвола внести изменения в НК РФ, определив такие понятия, как «добросовестный налогоплательщик» и «злоупотребление правом».

В противном случае суд присваивает себе не основанные на законе полномочия по игнорированию не признанных в установленном порядке недействительными сделок, актов органов государственной власти (например, оформленных надлежащим образом таможенными органами грузовых таможенных деклараций, свидетельств о государственной регистрации организаций), по неприменению действующих норм налогового законодательства (например, о сроках давности).

Тем самым налогоплательщик ограничивается в использовании предусмотренных законом средств доказывания, при том что бремя доказывания добросовестности переходит именно на налогоплательщика, который одновременно лишается такой возможности при игнорировании судом не признанных недействительными документов.

Справедливости ради следует отметить, что в самом российском законодательстве заложены основы возможности применения ряда вышеперечисленных доктрин.

Статьями 169, 170 ГК РФ предусмотрено полномочие

суда считать ничтожными сделки, совершенные с целью, заведомо противной основам правопорядка, а также мнимые и притворные сделки. Это означает, что, даже если такие сделки не были признаны в отдельном судебном производстве недействительными, суд при разрешении налогового спора, установив их ничтожность, не принимает указанные сделки во внимание.

Данные положения гражданского законодательства весьма сходны с доктринами фиктивных и недействительных сделок, а также с доктриной существа над формой.

Нормы гражданского права о недействительности сделок корреспондируются с нормами налогового законодательства, закрепленными в подп. 3 п. 2 ст. 45 НК РФ, позволяющими налоговым органам изменять юридическую квалификацию сделок, заключенных налогоплательщиком с третьими лицами, а также юридическую квалификацию статуса и характера деятельности налогоплательщика.

Единственным ограничением такой переквалификации является невозможность в случае такой переквалификации взыскивать налог с организации в бесспорном порядке.

Это означает, что налоговый орган, считающий необходимым произвести такую переквалификацию, должен обратиться в суд, если налогоплательщик в добровольном порядке не желает уплатить доначисленный налог.

Обращение в суд в указанном случае возможно либо с иском о признании сделки недействительной, либо с заявлением о взыскании налоговых платежей в порядке гл. 26 АПК РФ. Если же в суд обращается налогоплательщик с заявлением о признании недействительным решения налоговой инспекции, то последняя вправе заявить в судебном заседании о необходимости изменения квалификации сделки.

Означает ли это, что суд в рамках рассмотрения дел о взыскании налоговых платежей или о признании ненормативного правового акта налогового органа недействительным вправе в налоговых целях по ходатайству налоговой инспекции самостоятельно изменить квалификацию сделки?

Представляется, что нет, поскольку налоговое законодательство не может применяться без учета норм других отраслей права. Данный вывод подтверждается п. 1 ст. 11 НК РФ, согласно которому институты, понятия и термины гражданского, семейного и других отраслей законодательства Российской Федерации, используемые в НК РФ, применяются в том значении, в каком они используются в этих отраслях законодательства, если иное не предусмотрено Кодексом.

Институт недействительности сделок закреплен в § 2 гл. 9 ГК РФ.

Как было указано выше, ничтожными суд может признать лишь сделки, совершенные с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, либо мнимые и притворные сделки. Во всех других случаях (имеются в виду случаи, относящиеся кдеятельности юридических лиц), например при заключении сделки юридическим лицом, не имеющим лицензии (ст. 173 ГК РФ), суд не вправе менять квалификацию сделки, так как гражданским законодательством предусмотрена возможность признания такой сделки недействительной лишь по иску государственного органа, осуществляющего контроль за деятельностью юридического лица.

Право суда в рамках вышеназванных дел на переквалификацию сделки вытекает из п. 2 ст. 170 ГК РФ о ничтожности притворной сделки, совершенной с целью прикрыть другую сделку, поскольку данная норма права позволяет к сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа сделки применять относящиеся к ней правила. Таким образом, даже если при разрешении спора о признании незаконным решения налоговой инспекции суд придет к выводу о ничтожности притворной сделки, он обязан применить в такой ситуации нормы права, регулирующие сделку, которую стороны имели в виду.