Наложница огня и льда
Шрифт:
В спальне я сняла туфли, забралась на кровать и закуталась в одеяло в попытке согреться. Нордан сел рядом со мной на край постели, обнял. Несколько минут спустя через открытое окно донесся стук двери парадного входа. Нордан повернул голову к окну, нахмурился, прислушиваясь напряженно. Еще минута-другая, и мужчина отвернулся медленно, неохотно, словно ожидая в любой момент нападения.
Слова Рейнхарта полны пустых обещаний, едких оскорблений, сдерживаемой тщательно ненависти. Не ко мне лично, но к другим служительницам Серебряной, чьи тени, отблеск он видел во мне. И все же среди комьев брошенной им грязи я нахожу нечто ценное, радующее теплом.
— Норд. — Я положила голову на плечо мужчине. — Скорее
— Уверена? — Нордан коснулся губами моих волос, прижимая крепче к себе.
— Девять из десяти. Рейнхарт сказал, что у нас… у жриц Серебряной рождаются девочки в девяти случаях из десяти.
— Назови ее красивым и нежным именем.
— Разве мы не будем выбирать имя вместе? — не будем. Но я глупо, иррационально пытаюсь поверить в несбыточное.
— Я рассчитываю на твой хороший вкус. У меня он не блещет изысканностью, — понимаю по голосу, что Нордан улыбается.
И понимаю, что скрывает что-то за нарочито безмятежной улыбкой, за ласковым тоном.
Дверь открылась без стука. Дрэйк вошел в спальню, не глядя на нас, приблизился к окну.
— Он оставил своих шавок сторожить добычу, — заметил Нордан.
— Знаю. Сейчас он отправился в императорский дворец. Вечером пришлет за нами машину.
— Машину? Зачем? — Я подняла голову, посмотрела обеспокоенно в спину Дрэйка.
— Айшель, пожалуйста, расскажи подробно, что именно предложил тебе Рейнхарт, — попросил Дрэйк неожиданно.
Предложил? Что ж…
Предложения, щедрые подарки, сделки.
Тонкие, но неразрывные почти нити, привязывающие новую марионетку к управляющему ею кукловоду. Театр кукол братства, регулярно пополняемый новыми экземплярами взамен сломанных, ненужных, отслуживших отпущенный срок. Значимые шахматные фигуры, которые надлежало использовать, прежде чем пожертвовать ими во имя следующего шага или устранить за ненадобностью. Братство веками управляло людьми, представляющими для него интерес, важность, ценность, но часто ли в истории его существования кукловод сам становился игрушкой на веревочках, послушной воле хозяина?
Дрэйк получил свое предложение.
Впервые после стольких несчастных, павших жертвами тяжелой неизлечимой болезни, впервые после стольких лет зараженный собрат сам изъявил желание избавиться от пагубной привязанности, от страстей и чувств, что отравляют его разум, затмевая все вокруг. И братство готово пойти навстречу, готово сделать все, чтобы очистить одного из своих от скверны, от смертоносного яда презренных лунных жриц.
Привязку не разорвать, но братство твердо намерено искать способы разрушить связь либо обойти. А чтобы Дрэйк не сошел с ума, когда придет мое время, чтобы не мучился вдали от своей пары, меня погрузят в сон. Крепкий, сродни сказочному, на долгие десятилетия. Мое тело будет укрыто в надежном месте и Дрэйку даже позволено навещать меня, хотя желательно не слишком часто, чтобы не вызывать сомнений в искренности его намерения отринуть позорное пристрастие. Знание, что со мной все относительно неплохо, что я жива и мне ничто не угрожает, должно успокоить порывы и желания, продиктованные инстинктами. Еще расстояние, регулярные медитации, погружение в работу безотказным лекарством. Когда найдут способ избавить Дрэйка от оков привязки, меня пробудят, сделают все, что необходимо, и избавятся, кинув отработанной картой в отбой.
Нордан? О, не стоит о нем беспокоиться. Дрэйк освободится от опеки над бывшим учеником и тот не сможет претендовать на меня, развлекаться со мной, пока Дрэйк продолжит трудиться во славу братства. Нордана не убьют — он слишком важен для Тринадцати, непозволительно разбрасываться ценными ресурсами, особенно в нынешней ситуации. Особенно пред лицом угрозы, скрывающейся за прорывом защиты
Мне и Дрэйку сдали карты, разных масти и достоинства, но заведомо крапленые, и ждали, как мы ими распорядимся. Нордан не получил ничего. Если я при всей своей незначительности являлась пока разменной монетой, гарантом чистоты рассудка Дрэйка, то Нордан — лишь элемент, необходимый для исправного функционирования системы. И братство искало способ обеспечить бесперебойную работу элемента без возможного возникновения проблем, неудобств, бунта со стороны элемента.
Вполне вероятно, нашли.
— Даже любопытно, что за сюрприз они мне приготовили, — в голосе Нордана насмешка.
— Вечером узнаем, — Дрэйк так и не обернулся к нам, по-прежнему глядя в окно.
— Что будет вечером? — спросила я.
— Ужин в императорском дворце. По крайней мере, так выразился Рейнхарт.
— Ужин? Но зачем?
— По разным причинам.
— Рейнхарт позер, — уточнил Нордан презрительно. — Любит разводить церемонии там, где не надо, старается подчеркнуть, что он не какой-то варвар из дикого племени, кем он, по сути, и является.
— Он родился более семи веков назад на нынешних территориях империи, — добавил Дрэйк.
— Тогда собственно Эллорийской империи еще не существовало, а здесь по деревушкам жили разрозненные племена.
— Я читала, — медленно кивнула я. — Иногда они объединялись и нападали на Феоссию, — но Феоссия старше, сильнее, прогрессивнее по тем временам. И дикие племена были скорее досадной неприятностью, нежели настоящей угрозой. — Потом пришли северные лорды.
— Кого-то из коренного населения убили, кого-то взяли в рабство, — продолжил Дрэйк. — Рейнхарт был мальчишкой, когда лорды захватили эти земли. Его племя сражалось и проиграло, взрослые мужчины и многие юноши погибли, защищая свои семьи и свою свободу. Кто выжил, те стали рабами. Рейнхарт провел несколько лет в цепях на каменоломнях, прежде чем его сила пробудилась в полной мере. После попытки сбежать, устроив землетрясение, его и нашли члены братства. В те годы братство только начало формироваться как орден, составлять правила, ограничения. Первые ритуалы, первые клятвы, становление круга. Тогда Рейнхарт был самым юным его членом.
— Почему минимальное количество собратьев в круге — двенадцать? — вспомнила я вдруг.
— Каждый из нас при вступлении в братство клянется служить вечно богу смерти и его супруге змеиной богине. Во многих культурах их называют Дирг и Кара. В обмен на клятвы на крови бог дарует нам бессмертие, богиня — клыки и яд.
— Сами по себе мы не рождаемся бессмертными и ядовитыми, — заметил Нордан.
— Круг объединяет и усиливает наш дар, чем нас больше, тем мы сильнее. Но бог смерти наложил и ограничение — в круге должно быть не меньше двенадцати нам подобных. При нехватке магия круга начинает разрушаться, наши силы возвращаются к исходному уровню, мы начинаем медленно стареть.
— То ли бог смерти подстраховался, то ли решил этак тонко позабавиться, справедливо полагая, что рано или поздно братство начнет пожирать само себя.
Злая насмешка богини. Так ведь сказал Рейнхарт.
— Зачем тогда клыки? Вы бессмертны, могущественны благодаря кругу. По сути, ядовитые клыки вам ни к чему, — нести смерть братство может и без яда.
Дрэйк наконец обернулся, посмотрел на меня удивленно, словно простая эта мысль никогда прежде не приходила ему в голову.
— Рейнхарт подтвердил, что и раньше были привязки, пары, порожденное нашим запахом влечение. Что одаренные Серебряной могут забеременеть от вас. Но привязка образовывается или завершается укусом и если яд влияет на нас, подготавливая организм к беременности, то… — зачатие происходит почти сразу, и мужчина сильнее привязывается к матери своего ребенка.