Наложница визиря
Шрифт:
— Милая девушка, конечно. Он — единственный сын вдовы султана. Он — Наследник.
У Майи округлились глаза.
— Он — султан Биджапура, глупая. Ты на самом деле не знала?
Девушка была такой веселой и беззаботной, что Майя поняла, как много полезного узнала от нее за короткое время, только после того как служанка ушла. Она объяснила, как обращаться к вдове султана, где садиться. И еще она предупредила Майю насчет хасваджары:
— Сухой, как старая кость, но хитрый и изобретательный, с глазами кобры, которая живет слишком долго.
Вдова
Хасваджаре требовалось обсудить кое-какие дела, какую-то жалобу от придворного. Он бесконечно говорил об этом тихим, хриплым голосом. Майя не могла определить, слышала ли царица хоть слово. Две служанки раздевали ее, снимая одежду по одной. Процедура напоминала распаковывание дорогой фарфоровой вещи, обернутой во многие слои ватной или шерстяной прокладки. Они точно так же разворачивали вдову султана, обходя ее бесконечными кругами. Сняв одну вещь, они тут же принимались за другую. Вдова султана медленно уменьшалась в размерах, по мере того как с нее снимали одежку. Наконец появилось лицо, потом худое тело.
Она была моложе леди Читры, старше Майи, но, хотя ее лицо оставалось гладким, волосы по большей части поседели. Один из мальчиков-евнухов принес ей гагатовую чашу, которую она выпила залпом. Она протянула чашу евнуху и выпустила ее из рук так, словно не беспокоилась, что вещь может разбиться. Мальчик-евнух подхватил ее на лету.
Царица перевела взгляд на Майю, потом отвернулась.
И движения вдовы султана, и движения служанок казались выверенными и чем-то напоминали танец. Царица поднимала руку или опускала ногу, видимо уверенная, что служанка окажется в нужном месте, чтобы подхватить сбрасываемую одежду. Майя подумала, что все это кажется даже более утонченным, чем танец, более волнующим. Движения без мысли и чувства напоминали фигурки в часах, которые она когда-то видела на базаре.
Наконец вдова султана оказалась в простой, легкой одежде и устроилась среди подушек, которые служанка разложила всего несколько мгновений назад.
— Наследник должен поспать, — сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь. — Проследите за этим. Потом час изучения фарси. Затем молитвы. Потом спать. А теперь оставьте нас.
Слуги поклонились.
— Не ты, — сказала она, когда ее темные глаза наконец нашли Майю.
Дождавшись, пока остальные уйдут, царица глазами показала на место рядом с собой.
— Ты очень красивая, — объявила вдова султана, после того как внимательно рассмотрела ее.
— Вы очень добры, госпожа, — садясь, ответила Майя.
— Но одета ты ужасно. Неважно, мы найдем тебе что-нибудь получше.
Майя благодарно склонила голову, но вдова султана отвернулась.
— У нас есть немного времени, когда нас не побеспокоят. Не робей. Мы не отличаемся терпением. Почему ты стоишь семь лаков? Ты можешь нам сказать?
— Нет, госпожа.
Вдова султана смотрела вдаль.
— Это не может быть совокупление, не так ли? Евнухов это не интересует.
— Я
— Все танцовщицы танцуют.
Она долго и изучающе смотрела на Майю, словно оценивая каждую деталь внешности. Майя почувствовала, что краснеет.
— Что касается Вали-хана, ответ простой: секс. Очевидно, секс. Ты молодая, хорошо развитая. Конечно, ты знаешь все хитрости? Все танцовщицы знают.
Майя отвернулась. Она шептала мантру, пока не успокоилась. Когда она снова повернулась, то увидела по выражению лица царицы, что та раздражена и одновременно забавляется.
— Так. Мы тебя расстроили. По теперь мы видим: визиря привлекает твоя красота. Мы думаем, что твои глаза, которые горят, когда ты злишься, и роскошные губы. Они не могут не привлечь такого мужчину, как Вали-хан. Он знаток женской красоты. Он собирает красивых женщин и торгует ими. Он отправляет разведчиков искать лучших, молодых, еще не потасканных.
Вдова султана отвернулась, словно на мгновение ей стало тоскливо и завидно. Сейчас она казалась Майе незащищенной и очень грустной. Когда она снова заговорила, то произносила слова шепотом:
— У тебя никого нет в этом мире, дитя? Ты совсем одна?
— Возможно, моя гуру. Но она потерялась. Я думала, что она мертва, но я вижу ее во сне. Моим другом стал Деога.
Вдова султана закатила глаза:
— Никогда не доверяй фарангам. Он бросил тебя, как пустой кубок. Ты должна начинать рассчитывать на свои силы. Похоже, что мы теперь — твоя единственная надежда, дитя. А мы не знаем, что нам с тобой делать.
— Бросил меня? — прошептала Майя, но царица уже говорила дальше и не услышала ее.
— Визирь уже заключил сделку, продал тебя, — продолжала царица, словно повторяя факты, хорошо известные им обеим. — Ты знаешь Мурада? — Майя покачала головой, пока еще не понимая всего. — Это сын шаха Джахана, императора из династии Великих Моголов. Он является наместником правителя моголов в Сурате. Вали-хан заключил договор с моголами. А ты, дорогой ребенок, запечатываешь этот договор. Что ты об этом думаешь?
— Я рабыня, госпожа.
— Но ведь твой мозг от этого не прекратил работать? Давай мы расскажем тебе о Мураде. Он безобиден. У него сто жен, и он никогда не спит ни с одной из них, — она жестом показала, будто пьет, и многозначительно кивнула. — Вали-хану нельзя доверять, но мы можем проверить, чтобы он тебя туда послал. Это будет для тебя самым лучшим. В Сурате жарко, но во всем остальном не хуже, чем в Биджапуре. Да, это будет лучше всего, — она села прямо, словно вопрос был решен. — Но почему тебя хочет хасваджара? Почему ты стоишь семь лаков? Что он задумал? — она кивнула на холщовый мешок Майи. — Что там?
Вместо того чтобы отвечать, Майя высыпала содержимое у ног вдовы султана. Царица брала в руки ее вещи, одну за другой.
— Книга. И это все? У тебя там определенно есть еще что-то.
Майя с неохотой достала сломанный меч, грубо распиленную монету и, наконец, головной убор. Царица внимательно осмотрела каждую вещь.
— С этим связана какая-то история? Садись поближе. Вокруг столько ушей! Еще ближе, — она показала Майе на свое ухо. — А теперь расскажи нам про эти вещи, но тихо.