Нам не нужны боги
Шрифт:
Не успели мы обрадоваться исчезновению кровососущих, как на нас резко и беспощадно упал холод. Я быстро оделся, но могли ли промокшая насквозь кофта и тонкая осенняя куртка защитить от настоящего февральского мороза?
Даже сейчас, когда мы с Аней шли с бледными, как смерть, лицами и тряслись от нестерпимого холода, Герман шагал спокойно, как по кремлёвской набережной. Я выругался, проклиная его секрет и его самого.
Особенно сильно почему-то мёрзла голова, и я в бессилии провёл по ней рукой, после чего в изумлении заметил в онемевшей ладони кучку льда.
Свет, уже вступив вовсю в свои права, резко померк. Я невольно посмотрел наверх и увидел, как на нас сыплются хлопья крупного снега. Через минуту к ним добавился сильный ветер, и простой новогодний снегопад превратился во вьюгу.
Идти стало невозможно, я споткнулся и упал, ударившись коленом о рельсу. От боли потемнело в глазах.
– Быстрее, иначе навсегда тут застрянем! – сквозь шум ветра едва услышал я крик Германа, утонувший в белом молоке.
Собрав волю в кулак, я, скрипя зубами, встал и побежал за ним, не чувствуя ног, рук и вообще того, что живу. Впереди из снежного мрака выползла огромная тень, которая перекрыла всю дорогу. Когда я подобрался к ней вплотную, понял, что это поезд, сошедший с рельс. Обойдя его, я сел, или, вернее сказать, упал на землю, не в силах понять увиденное.
В небе ярко сияло солнце, а вокруг все цвело и пахло. Снег, оставшийся на моих голове и куртке, быстро таял, не выдерживая напора душного летнего дня.
Я обернулся и еще раз ахнул, не веря своим глазам. Из-за ржавого вагона поезда вылезла Аня, тоже вся в снегу, но за её спиной, откуда мы пришли, вовсю царствовал август!
– Всё, самая сложная часть пути пройдена, можно сделать перекур, – сказал Герман, устраиваясь на рельсах и вытягивая ноги.
По его полуулыбющемуся лицу можно было сделать вывод, что он от всего происходящего просто тащился. Более того, не смотря на то, что он вёл тягач весь вечер и почти всю ночь, брёл вместе с нами через лес и пережил внезапную зиму, ковбой не выглядел уставшим. Напротив, Герман протрезвел и стал бодрее молодого пса.
– Не рановато мы придём? – произнесла Аня, продолжая трястись.
– В самый раз, чтобы успеть выбрать место и подготовиться, – улыбнулся Герман, доставая пачку сигарет и протягивая её мне, – мы ведь не твои «Психи».
– У меня только один вопрос, – невинно начала Кукла, но закончила сурово, – а что мы будем целый день есть?!
– Думаю, ничего, – ответил Герман и закурил.
– То есть ты хочешь сказать, что полтора дня мы будем без воды и еды?! – перешла на крик Аня.
– Про воду я ничего не говорил. В остальном ты права, капризуля, – бросил Герман уже менее дружелюбно.
– А, ну ладно, – улыбнулась Кукла.
Зачем тогда было орать?
Что ж, получается, полтора дня без еды, вполне нормально, если Герману совершенно на нас наплевать. А зачем заботиться о наживке? У самого ковбоя наверняка для себя есть, что пожевать.
– Герман, поделись, в чём твой секрет? – спросил я, втягивая дым и присаживаясь рядом с ковбоем.
– Не понял, – произнёс Герман.
– Ну, ты всю ночь не спал, потом пёр через лес, а сейчас выглядишь, как огурчик.
– Никакого секрета, во всём виновата суровая подготовка спецназа, – подмигнул мне Герман. – Ну, всё, двинули, -закончил он, выкидывая бычок.
Я последовал его примеру, и мы пошли дальше по железнодорожным путям. Через некоторое время впереди замаячили трубы какого-то завода. Стоит думать, по тем путям, по которым мы шли, когда-то ездили промышленные поезда.
Стены леса по бокам оборвались. Теперь по обе стороны от нас стояли старые заброшенные пятиэтажки. Видать, весь посёлок жил только благодаря заводу, а когда тот перестал работать, люди постепенно перебрались в более благоприятные места.
Одного я не понимал, если комплекс такой масштабный, то почему Герман нас повёл именно этим путём? Немного поразмыслив и вспомнив вьюгу, я понял: через нормальные дороги мы бы просто не дошли.
Нам встретился еще один поезд. В отличие от своего собрата, что сошел с рельс, этот мирно умер и заржавел стоя на колёсах. Состоял он из вагонов пятидесяти как минимум, и последние прятались уже в тени одного из многочисленных корпусов местных заводов.
Как раз в этот корпус мы вскоре и вошли. Внутри он был пустой, как гигантская коробка: ни конвейеров, ни другого оборудования – только пару контейнеров, небольшой подъемный кран и много мусора. Под ногами разлеглись лужи. С потолка капало.
– Чудное место, – поёжился я.
Температура снова упала, однако на этот раз не столь критично, она всего лишь вернулась на своё законное место.
Мы прошли через несколько огромных корпусов, то ныряя в тёмные туннели, то снова оказываясь в гигантских коробках. Время от времени я оборачивался, стараясь запомнить дорогу обратно на случай побега или «непредвиденной» смерти нашего дорогого шляпника. Кстати, по поводу него, он часто возвращался назад и что-то колдовал у нас за спиной. Конкретно, что он делал, я не понимал, видя только фиолетовые всполохи и круги на бетоне.
Проходя мимо окна, я заметил, что на улице снова наступила осень. Те немногочисленные деревья, что росли на территории промышленного комплекса, стояли голыми, а серое молочко, как и положено, закрывало солнце. Что ж, по крайней мере, это намного лучше жары с тучами насекомых или мороза.
– С самого детства тянуло меня в такие места, – с наслаждением сказала Кукла, втягивая в себя сырой и тяжелый дух разрухи и запустения.
В который раз я удивился, как эта дрянь безжизненная легко забыла, что хотела меня убить. Идёт, лыбится, мне в глаза заглядывает.
– Ловко ты его вчера, кстати, – остановился хохотнувший Герман, словно прочитав мои мысли.
Этот его замечательный хохот начинал меня раздражать. Аня ничего ему не ответила, но ковбой явно не желал прекращать разговор.
– Не думал, что с твоим характером силы можно уложить пиромана, уважаю, – сказал он и, увидев, как я напрягся, а Аня сощурила глазки, ещё раз хохотнул. – Кстати, красавица, не понимаю, зачем тебе нужна была его сила? – указал в мою сторону он. – Если ты не знаешь, под твоим контролем она была бы совершенно не определенное время. И могла тебя же разорвать на кусочки.