Нам не жить друг без друга

Клейпас Лиза

– Тебе приснился дурной сон, малышка. Но это всего лишь сон.

– Я видела… Филиппа… Он был жив.

Грифон продолжал поглаживать ее по спине.

– Если бы он был жив, я бы отыскал его. Но Легар никого не оставляет в живых.

Селия сглотнула комок в горле, понемногу приходя в себя.

– Почему?

– Он уже давно поступает так, с тех пор как…

– Я не о том, – прервала она его. – Почему ты стал бы искать Филиппа, будь он жив?

Последовало продолжительное молчание.

– Об этом я скажу тебе, когда доберемся до Нового Орлеана.

–

Почему не сейчас? Зачем такая таинственность? Почему тебе важно, чтобы я благополучно туда добралась? – Селия разрыдалась. – Ты виноват не меньше, чем люди, которые его убили, – сказала она сквозь слезы. – Ты ничем не лучше их! Ты тоже убийца. Его кровь не только на их руках, но и на твоих.

Грифон отпустил ее, встал с кровати и отошел к окну. Мысль о том, что она останется одна в темноте, привела Селию в ужас. Она вскочила с кровати и заметалась по комнате. Грифон остановил ее.

Селия в страхе закричала и вцепилась в него ногтями.

– Перестань, черт тебя возьми! – Он встряхнул ее, чтобы привести в чувство. – Остановись!

– Нет… отпусти меня… Филипп!

Грифон, не зная, как прекратить истерику, поднял руку, чтобы ударить ее по щеке.

– Нет! – всхлипнула она и, почти лишившись сознания, упала ему на руки.

Грифон стоял, тяжело дыша, и смотрел на ее маленькое хрупкое тело. Ее лицо горело, сжатые кулачки упирались ему в грудь. Черт возьми, подумал он, легче взять на абордаж судно, чем справиться с хрупкой женщиной. Он может вынести все, что угодно, но только не ее слезы. В его руках она была как ребенок – маленькая, почти невесомая. Но она не была ребенком, и он вдруг почувствовал беспокойство, уловив ее запах. В его памяти всплыла недавняя картина – обнаженное тело, распростертое на кровати Андрэ Легара. При мысли об этом у Грифона участился пульс. Он дрался за Селию Волеран. Он выиграл ее в бою. Он заслужил право обладать ею. Но давно забытое чувство вдруг шевельнулось в его душе: она беззащитная женщина, напомнил ему далекий голос.

– У меня был пистолет, когда захватили корабль, – говорила Селия, утирая рукавом нос. – Я должна была убить себя, прежде чем они… Но я не сделала этого. Я струсила. Лучше бы я умерла вместе с Филиппом.

– Нет, – сказал Грифон, проводя большим пальцем руки по ее мокрым от слез щекам.

– Нет, лучше мне было умереть, – прошептала она, и слезы потекли с новой силой.

Он подхватил ее на руки и отнес на кровать. Прижавшись к его груди, она безутешно плакала – от печали и страха, накопившихся в ее сердце после смерти Филиппа. Грифон, склонившись над ней, гладил ее волосы, плечи, спину. Ее тело казалось под его ладонью таким легким, таким хрупким.

Наконец слезы у нее иссякли, и она утерла лицо полой рубахи.

– У меня болит голова.

– Не разговаривай.

Уловив ласковую нотку в голосе Грифона, Селия удивленно взглянула на него. Просто не верилось, что это тот самый человек, который у нее на глазах зверски убил Андрэ Легара, да и не только его.

– Я не хотела тебя обидеть… – прошептала она, – когда сказала про его кровь на твоих руках…

–

Именно этого ты и хотела. Признайся, не будь трусихой.

Немного подумав, Селия кивнула головой. Он прав: лучше не лгать.

– Я не понимаю одного: почему? Тебе, должно быть, что-то нужно от Волеранов? Или… возможно, ты у них в долгу? Но за что?

Селия бессознательно положила руку ему на грудь. И испугалась, почувствовав устрашающе гулкие удары его сердца и жар тела. Отдернув руку, она сжала ее в кулак, но ладонь все еще горела.

Грифон отпрянул, словно к нему прикоснулись раскаленным железом. Призвал на помощь всю свою выдержку, собрал остатки благородства, но не смог заставить себя выпустить ее из рук.

– Я никому ничего не должен, – сказал он глухо. – А вот ты кое-что мне задолжала.

Селия не могла не понять, что он имеет в виду.

– Когда мы доберемся до Нового Орлеана, – запинаясь проговорила она, – месье Волеран вознаградит тебя.

– Я хочу получить награду сейчас, – сказал он хриплым от напряжения голосом.

– У меня нет денег…

– Мне нужны не деньги.

Селия неожиданно вырвалась из его объятий, но его руки словно стальными обручами вновь обхватили ее.

– Нет, – пробормотала она.

Жесткая борода защекотала кожу, и Селия почувствовала прикосновение горячих бархатистых губ на своей шее.

– Пожалуйста, – пробормотала она, – не делайте этого…

Грифон повернул к себе ее лицо и с неожиданной нежностью поцеловал в губы. Она попыталась оттолкнуть его, но он положил ее на кровать и навалился всем телом. Застонав от страха, Селия вцепилась ногтями ему в лицо, но ничто не могло остановить жадные губы, покрывающие поцелуями ее шею, щеки, подбородок и соленые от слез ресницы. Эти губы заставили раскрыться ее рот.

Грифон не хотел ждать. Не имеет значения, будет ли их желание взаимным, он должен утолить свой голод. И он грубо сорвал с нее рубаху.

Неожиданно Селия затихла. Она закрыла глаза и решила предоставить свою судьбу воле Всевышнего. Грифон жадно разглядывал ее тело. Оно было таким худеньким, таким хрупким, мягким как шелк. А кожа казалась прозрачной в лунном свете.

Губы у нее были влажны от его поцелуев. Он медленно наклонился над ней и прикоснулся к этим мягким губам с нежностью, которой в себе не подозревал. Селия замерла. Он коснулся ее груди, провел пальцами по округлостям внизу. От ее тела исходил сладкий, нежный аромат. Грифон прижался губами, к мягкому розовому соску, и тот от его прикосновения затвердел.

Селия задрожала от ярости. Он трогал ее так, словно она была его собственностью.

– Не надо, – хрипло сказала она. – Просто делай поскорее то, что намерен сделать.

Он будто не слышал ее слов. Его губы перебрались к другому соску. Подавив стон, Селия перекатилась на живот. Он покрыл жаркими поцелуями ее шею. Теплые пальцы спустились по позвоночнику, скользнули к ягодицам. Селия сжала кулачки и зарылась лицом в грубый матрац.

– Ненавижу тебя, – задыхаясь, пробормотала она. – Ничего другого ты не добьешься. Отпусти меня.