Наоборотный мир
Шрифт:
Нилай положил трубку и усмехнулся:
– Не поверила ни единому слову.
– И ничего не спросила? – удивилась Густа.
– Вообще-то, я уже взрослый, мне шестнадцать, – улыбнулся Нилай.
– Пф! А мне почти тринадцать. Пошли вниз, надоело пылью дышать.
У лестницы молодой человек притормозил у старых санок:
– Здесь должна быть перекидная ручка.
– Ага. Я ее во втором классе сломала. Космолет строила. Пойдем уже. На нашем чердаке столько хлама, начнешь перебирать, не закончишь.
Густа сходила в душ, переоделась и отправила в ванную Нилая,
– Я в них утону.
– Потерпишь, пока я эту твою хламиду в стирку брошу.
Дела по дому заняли у девочки добрых два часа. Она сновала мимо сидящего у телевизора Нилая, время от времени отвечая на его неожиданные вопросы: “Зачем девушки рисуют не настоящие брови? Что за столбы всюду понатыканы? А что такое биржа?”
Все это время Нилай ждал. И когда где-то глухо затрезвонил телефон, резво вскочил и побежал на чердак. Спустился пять минут спустя, вид у него был взбудораженный. Аппарат он притащил с собой и бухнул на журнальный столик в гостиной. Торчащий провод смотал, положил рядом.
– Это Матиуш, мой друг. Умный, зараза. Значит, видел бабушку. Меня не выдал. Но ведь высчитал, где я, хитрюга. Этому учат в школе Междумирья, – ответил она на немой вопрос Густы, – работа с пространством и расчет местонахождения объектов это один из главных экзаменов. Но главное не это. Магруй на твоем слое, Густа. Она где-то рядом.
Не считая того, что Нилай никогда не видел своих родителей, жилось ему неплохо. В школе его любили, в школе Дорожной Службы Междумирья тоже. Теперь он ходил в любимчиках у всех рабочих, которые были старше юноши на много лет. Именно поэтому горе Густы так задело и смутило его. Он отгонял мысль о том, что ему просто надоело сидеть в Чикташе и хочется приключений. Эта странная, полноватая, иногда слишком серьезная девочка кого-то ему напоминала. Впервые в жизни Нилаю захотелось позаботиться о ком-то всерьез. Конечно, о влюбленности речи не шло, ведь Густа совсем мелочь. Но юноша не мог не признаться себе, что испытывает к Густе симпатию и тепло.
– Мы встретим ее у двери, – объявил Нилай подруге, когда они сели в гостиной с кружками чая и стали готовить план.
– Двери? – Густа уже привыкла переспрашивать и удивляться всему.
– Смотри, – Нилай начал чертить на листе принтерной бумаги схему, похожую на луковицу, – это наш мир. Вот его слои раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь. Вот тут, на самой маковке Чикташ. Мы сейчас здесь.
Нилай ткнул ручкой на внешний край луковицы:
– Ваш слой самый молодой. У вас местами такое встречается, что ой-ей-ей, как Командор говорит.
– Кто говорит? – Густа взялась довязать за мамой носок, это ее успокаивало.
– Начальник ДСМ, потом расскажу. Так вот, между слоями есть проходы, что логично. Двери. И от них есть ключи, а чтобы контролировать эти ключи, на каждом слое есть контора Дорожной и Почтовой Службы Междумирья. Двери и ключи, это конечно условность. Способ человеческого мышления воспринять энергетические тонкости. Но выглядят они как обычные двери и ключи, так что неважно. Инайи тоже проходят там, только им отмычки как
– Интересно. И много народу между слоями шастает?
– Наши сотрудники. Странники бывают и проводники. Они вроде как фрилансеры на вашем языке. У них кровь семицветная. У меня, кстати тоже. Это редко бывает, вроде как дар легко шастать, как ты выразилась, по слоям. До трех лет кровь обычная, а потом нет. Таких как я называют ильгизарами, но в ДСМ это особых преимуществ не дает. Точно так же, если ты на службе, без приглашения далеко не пройти и обязанности те же.
– Да ты гонишь! – не удержалась Густа. – Какая кровь?
– Кого гоню? – не понял Нилай. – Ну не зеленая, не оранжевая, не красная, как на других слоях мира. Семицветная. Один ребенок на тысячу с такой рождается. Э-э, даже не думай.
Нилай проследил за направлением взгляда Густы, уставившейся на ножичек для бумаги.
– Мы должны найти контору, взять ключ и встретить Магруй раньше, чем она покинет ваш слой. Шансы найти ее в другом месте почти нулевые.
– А инайи вообще кому-нибудь помогали? – с трудом отвела взгляд от ножичка Густа.
– Конечно, – серьезно кивнул Нилай, – хоть и добрыми их не назовешь. Они такие, никакие. Без эмоций и даже без голоса. В первые раз это пугает. Да и немногим везет с ними встретиться, честно говоря.
Густа спрятала нос в вязание, чтобы скрыть подступившие слезы. Надежда в груди росла слишком быстро, набухая как огромный цветок, заполняя все сердце. Нилай сделал вид, что ничего не заметил.
– Если все получится, к вечеру будем дома.
– Откуда знаешь?
– Инайи никогда не проводят на слоях много времени, их место в поднебесном пещерном городе. Там гора у них такая, верхушкой торчит за пределы мира, поэтому такое название. Наша задача не опоздать. Ждать вряд ли придется.
Густа радостно кивнула.
– Но рюкзак все равно собери. А лучше два. Нас так учили в школе ДСМ, выдвигаясь на службу, бери с собой все и даже зонт. Еды там, воды, фонарики. У вас же наверняка есть фонарики. И я многозадачный тул возьму.
Девочка с сомнением посмотрела на прислоненную к стене бандурину на длинной ручке. Поднять ее Густа не смогла, зато Нилай вертел как пушинку. Дело в магии, решила девочка, глядя на тощие руки друга.
– Конторы всегда на новом месте. Снаружи. Внутри-то они одинаковые. И место их можно рассчитать, нас в школе ДСМ учили. У меня отлично было, – похвастался Нилай, – в общем, я считать буду, а ты собирайся.
Густа побежала наверх, достала с антресолей походные рюкзаки. Они назывались походные, а были на самом деле ненамного больше ее школьной сумки. Зато у них была куча полезных кармашков и креплений. Девочка погладила мизинцем папину перчатку, выпавшую на пол из шкафа, потом решительно закинула ее обратно и критически огляделась вокруг.
– Две пенки, теплые носки, смена белья, – бормотала Густа, – фонарик, батарейки, зарядить телефон, деньги на всякий случай, пачку влажных салфеток, мыло.