Нападение

Щелоков Александр Александрович

Они вышли из машины, прислушались, и тотчас со стороны озера донесся треск автоматического оружия.

– Учения, что ли? – спросил Пушков.

– База не то место, где учатся стрелять, – сказал Мудров, – да еще по ночам. Стрельбище у них на Митькиной пустоши. А она в другой стороне.

– Что же там происходит?

– Вот и я спрашиваю. Война, не иначе.

– Что будем делать?

– А сидеть, Петрович, и ждать. Наши клиенты привыкли делать все втихаря. Если это их встретили таким шумом, они, как говорится,

рванут когти.

Мудров прошел к машине, вытащил ружье. Переломив стволы, вынул из кармана патроны, вогнал их в казенник.

Медленно светало. В лесу заговорили птицы. Словно пробуя крепость носа, дятел несколько раз стукнул по старой сухой сосне. Веселая дробь пронеслась по лесу.

Пройдясь по обочине в поисках удобного места для наблюдения за дорогой, Пушков за штабелем жердей обнаружил бежевый «жигуль». Махнул рукой Мудрову. Тот подошел поближе, определил с ходу:

– Ирека Абдуллаева конь. Значит, он сюда вернется.

Они напряженно вглядывались в лесную чащу, стараясь заметить, не мелькнет ли кто за частоколом деревьев. Ловили каждый шорох, стараясь угадать, что его породило. И все же появление человека стало для них неожиданностью. Он выскочил на дорогу из орешника с пистолетом в руке. Это был директор «Экомастера» Рюмин.

Увидев перед собой двух милиционеров с оружием, он быстро нырнул в кусты, прижался спиной к шершавому стволу сосны. Дрожащей рукой поднял пистолет, открыл рот. Запах горелого пороха вызвал у него тошнотный спазм. Так и не нажав спуск, Рюмин выдернул ствол изо рта и несколько раз икнул. Со страхом и отвращением швырнул пистолет на землю. Устало поднял руки и вышел из-за дерева на чистое место.

– Сдаюсь! Не стреляйте… – И втянул голову в плечи, словно ожидая удара.

– Надо же, гражданин Рюмин, как вы промокли, – сказал Мудров и шевельнул стволом ружья. – Проходите к машине. Погреетесь. И ручки, ручки…

Запястья директора сжали стальные браслеты.

И снова потянулось ожидание. Оно оказалось совсем не напрасным. Ирека и Топорка удалось заметить издалека. Бандиты бежали по дороге, держа в руках автоматы. Топорок, который при спуске в канализационный колодец подвернул ногу, заметно прихрамывал.

Пушков положил ладонь на стволы мудровского ружья и отрицательно помотал головой. Брать двух вооруженных автоматическим оружием, озлобленных неудачей бандитов было неразумно и опасно.

Ирек и Топорок, протопав мимо засады, скрылись за штабелем жердей. Взревел двигатель. Свирепо рыча, швыряясь комьями сырой земли, бежевый «жигуль» перескочил через кювет, вылетел на дорогу.

– Пошли! – скомандовал Пушков. – И гони что есть мочи. Их нельзя упускать из виду.

– Тогда держись, – сказал Мудров сквозь зубы.

Он с места взял резким рывком. У кювета повел рулем влево. Машина клюнула носом, перевалилась через препятствие, резво выскочила на шоссе.

– Ты меня без зубов оставишь, –

проворчал Пушков и поплотнее уперся ногами в пол.

– Не боись, Петрович, – весело отозвался Мудров. – Зато если камни в почках – отойдут запросто. А у вас, гражданин Рюмин, нет жалоб? Не трясет? Все же я отвечаю за вашу безопасность…

Финкельштейн застонал от безысходной ярости.

Уголовников взяли, как потом было отмечено в протоколе, «по месту жительства гражданина Абдуллаева».

Загнав машину во двор, Ирек вынул из нее автоматы, завернутые в мешковину, и понес прятать куда-то за железные гаражи, громоздившиеся вдоль забора. Топорок вошел в дом.

Пушков и Мудров ждали Ирека, спрятавшись за одним из гаражей. Ирек протиснулся в узкую щель между железными коробками и очутился во дворе. Огляделся, не заметил ничего опасного, достал из кармана ключ, чтобы загнать машину на место. В этот миг в его спину уперся ствол ружья.

– Ручки, Махор! – произнес жесткий голос. – Иначе спущу курок! У меня давно руки чешутся.

Ирек громко выругался. Тот, кто назвал его кличкой десятилетней давности, не был новичком в милиции. Но попробовать стоило…

Ирек дернулся, и тут же ствол больно ткнул его в позвоночник.

– Ну! – повторил голос. – Руки! И не лайся!

Ирек поднял руки. Поднял неохотно, медленно, пытаясь выгадать удобный момент для броска.

– Петрович, – попросил знакомый голос, – а ведь он не верит в серьезность наших намерений. Покажи ему…

Ирек только теперь узнал Мудрова и снова замысловато выругался. В тот же миг резкий удар резиновой палки в поясницу заставил его согнуться от боли.

– Спокойно, Махор.

Жесткие ладони Пушкова ощупали тело бандита, извлекли из кармана пистолет.

– Поищи нож, – попросил Мудров. – Он без него даже в баню не ходит…

Тем временем Топорок, открыв квартиру Ирека своим ключом, сразу направился в кухню. Вынул из шкафчика бутылку, заскорузлыми крепкими пальцами скрутил металлическую пробку. Наполнив стакан, Топорок стал пить жадными глотками, как путник, дорвавшийся до родника в пустыне. Выпив, сел на табурет, бессильно опустил руки. В этот миг дверь распахнулась, выбитая мощным ударом, и в прихожую в грохоте падающих филенок ворвался Пушков. Ствол пистолета с силой уткнулся в грудь Топорка.

– Руки вверх!

В час ночи Клыков приехал на железнодорожный вокзал. Он вышел из камеры хранения, держа в руке объемистый кейс серого цвета. В нем был гонорар, который причитался членам банды.

Не оглядываясь, Клыков подошел к своему «москвичу», открыл дверцу, сел за руль. Чемоданчик положил справа от себя. Некоторое время сидел, не заводя двигателя. Непросто было освоиться с мыслью, что в руках у него миллион. Миллион!

Не сдержавшись – слишком велико оказалось искушение, – Клыков отщелкнул замки, открыл крышку кейса…