Напарница
Шрифт:
— Возможно, сударь, — с вымученной улыбкой ответила я, и, сколько могла, отодвинулась в противоположную от сына синдика сторону. — Но ведь мы сейчас с вами в Острихе, не правда ли?
Дрон Перте хохотнул и слегка отстранился.
— Вы правы, дорогая. Итак, пока мы одни, вернёмся к моему вопросу.
У меня вырвался стон и мелькнула грешная мысль: быть может, не пытайся я отстраниться, авантюрист и не вспомнил бы о вампире, увлечённый любовными забавами.
— Однако, сударыня! — воскликнул Дрон Перте. — Вы изрядно покраснели, неужели эта тема?..
Я чувствовала приливающий к щекам жар, а после замечания собеседника поняла, что теперь краснеет
— Вовсе нет, сударь, — произнесла я, с трудом совладав со своим голосом. — Здесь слишком жарко, и, возможно, поэтому…
— Вздор! — отрезал сын синдика. — Ивона, я не люблю, когда женщины заставляют меня повторять просьбы. Скажите прямо — вы давно не видели вашего хозяина?
— Он вовсе не хо… — возмутилась было я, но тут же осеклась. — Сударь, я не понимаю, о чём вы говорите.
— Хватит! — Резкость в голосе сына синдика заставила меня вздрогнуть. — Мне надоели ваши запирательства! Итак, чтобы вы не сомневались: ваше имя — Амалия Вайль, вас похитили агенты контрабандистов из шляпной лавки, чтобы накормить пленного вампира, который, сколько нам известно, работал на дейстрийское бюро безопасности. Оттуда вы исчезли вдвоём, открыв наручники без помощи ключа и выломав безо всякого лома решётки подвала. Мне продолжать?
Сказать, что я пришла в ужас — значит не сказать ровным счётом ничего. Все предыдущие намёки авантюриста подводили меня к этому разговору, но, когда он всё-таки произошёл, я оказалась самым кошмарным образом неготова к чудовищной осведомлённости сына синдика. Моих сил едва хватило на слабый кивок, и я покорно выслушала о своих похоронах, о том, что похожую на меня служанку видели в разных уголках Дейстрии, пока меня не украл вампир — удивительно похожий на того самого, пленного сотрудника бюро — из дома одного помещика на севере страны… И ещё о том, как девушка, похожая на меня, выехала из небольшого городка на дороге в Острих вместе со своей сестрой, а после её упоминали в списке погибших от взрыва бытового газа на постоялом дворе… И много других подробностей, о, которых, я думала, никто не может знать.
— Откуда, сударь?.. — пролепетала я, когда сын синдика прервал свой жаркий шёпот. — Откуда вам всё это известно?
Дрон Перте снисходительно улыбнулся и отодвинулся: во время рассказа он склонился надо мной как карающий ангел, видимо, для того, чтобы я не проронила ни словечка из его рассказа.
— Ивона, дорогая моя, — покровительственно произнёс авантюрист. — Поверьте моему опыту: вы можете предать друзей, вы можете предать врагов. Вы можете предать собственное начальство, если состоите на государственной службе, или даже родного отца. Но есть одна вещь, которую представитель нашего с вами ремесла никогда не допустит… — Он выдержал эффектную паузу, вынудив у меня просьбу объяснить свою мысль. — Вы никогда не выдадите свой источник информации — если не хотите прогореть в первые же месяцы. Преданные вами друзья могут вас убить, могут попытаться вновь купить вашу дружбу, но проваленный информатор умрёт раньше, чем успеет добраться до вас… и вам уже больше никто никогда не поверит на слово. Вам ясна моя мысль?
Дождавшись нового растерянного кивка, Дрон Перте снова придвинулся вплотную ко мне и склонился так, что едва не касался меня носом.
— Итак, Ивона, дорогая моя, перестаньте изображать из себя святую невинность и отвечайте: давно ли вы видели вашего хозяина?
— Он вовсе не…
— Ивона!
— Давно, — сдалась я. — С той самой ночи и не видела.
— Вот как, — медленно произнёс авантюрист, явно задумавшись над моим ответом. Я в этот момент с ужасом размышляла о своём провале, о том, что сделает со мной напарник, а ещё — о том, что сын синдика подписал себе смертный приговор, выказав свою прямо-таки чудовищную осведомлённость. Неужели он в самом деле думает, что дейстрийское бюро безопасности позволит острийским авантюристам знать его тайны?! — Очень хорошо, Ивона, очень хорошо. И вы, конечно, переживаете, беспокоитесь о нём, о том, куда он делся?
Мне терять уже было нечего, к тому же не покидало тяжёлое подозрение, что сын синдика не постыдится прибегнуть к самому низкому шантажу, лишь бы вынудить меня рассказать всё, что его интересует. Поэтому я покорно ответила:
— Нет, сударь.
Хотела прибавить, что постоянно — каждую ночь — чувствую присутствие напарника в своём сознании, но вовремя спохватилась и промолчала. Вряд ли «устрица» сможет так легко со мной разговаривать после такого признания.
— Нет? — переспросил Дрон Перте. — Очень хорошо, сударыня, но потрудитесь объясниться. Вы знаете о том, где он сейчас и чем занимается?
— Нет, сударь, — повторила я. — Не знаю. Он всегда сам находит меня и говорит о том, что я должна сделать, а остальное время проводит как ему нравится.
— И вы миритесь с таким положением? — хмыкнул Дрон.
— А что мне ещё остаётся, сударь? — с неожиданной горечью вырвалось у меня.
— Даже так, — протянул сын синдика, пристально меня разглядывая, словно увидел в первый раз. — Даже так. Значит, вы только подчиняетесь? Что же вы тогда протестуете, когда я называю его вашим хозяином?
Тут настал мой черёд хмыкать: на острийском оборот «мой хозяин», если эти слова произносила женщина, обозначал не работодателя, а мужа. Хотя мы говорили на дейстрийском, оскорбительно слово сын синдика то и дело, забываясь, произносил на своём родном языке и таким образом буквально венчал меня со смертью. Кому такое понравится?
— Он мне не хозяин, — упрямо произнесла я. — И, сударь, мне неудобно с вами разговаривать в таком положении. — Может быть, вы отодвинетесь на более приличное расстояние?
Издав насмешливый смешок, сын синдика, наконец, отодвинулся и сел на банкетку.
— Как вам будет угодно, сударыня, — произнёс он с той светской почтительностью, которую предписывается выказывать дейстрийским юношам из хороших семей на балах и благотворительных мероприятиях. — Однако продолжим наш разговор.
— Я к вашим услугам, сударь, — устало произнесла я. Ночи сыну синдика не пережить, однако куда важнее был вопрос, что разозлённый вампир сделает со мной?
— Во-первых, как я уже говорил вам, расстаньтесь с мечтой о моём устранении, сударыня. Я, как вы, надеюсь, догадываетесь, не дурак, и оставил кое-какие записи, относительно своих догадок. В случае моей неожиданной смерти бумаги будут найдены и прочтены. Вы ведь не хотите, чтобы они попали в чужие руки, верно?
Оцепенев от ужаса (мне ведь и в голову не приходила подобная возможность!) я в который раз кивнула и сделала вид, что не замечаю, как Дрон Перте снова придвигается ближе и берёт мои руки в свои.
— А теперь, когда мы с вами так чудесно поняли друг друга, — продолжал авантюрист, поднося мою безвольную руку к своим губам, — вы расскажите мне кое-что о себе, договорились?
— Я к вашим услугам, — повторила я покорно.
— Замечательно, моя дорогая, замечательно. Итак, пожалуйста, разрешите мои сомнения — какие отношения у вас и вашего…