Напарница
Шрифт:
— Марта, не могу поверить, чтобы вы говорили серьёзно!
— И не верь, — улыбнулась госпожа Тадье. — Главное, я вовремя увезла тебя из столицы, и теперь ты не можешь предотвратить поединок в твою честь.
От этих слов мне снова сделалось дурно: меня будто затягивали в дурной роман позапрошлого века. Марта по-своему истолковала моё молчание.
— Конечно, деточка, я вовсе не думаю, будто ты способна броситься между мужчинами, как в плохой пьесе. Это правило общее для всех. Видишь ли, мы привыкли считать, что женщины существа слабые, робкие и миролюбивые, поэтому им положено всеми силами стремиться предотвратить
И почтенная дама лукаво подмигнула.
— Никак не могу вас раскусить, — вздохнула я. — Чего вы от меня хотите, Марта?
— Правды, — последовал немедленный ответ. — Молодой Перте набросал немало намёков о твоём любовнике, и я, право же, начала сомневаться в его существовании. Подумала, мальчишка нарочно обманывает меня, чтобы скрыть правду о своих похождениях. Небывалое благородство для этого человека, ну, так все мы когда-нибудь взрослеем. Но ты, Ивона… Расскажи всё, как есть старухе. Кто же твой кавалер, если ты скрываешь его ото всех? Кто тот человек, который может затмить молодого Перте — ведь ты из-за него отвергла ухаживания этого достойного кавалера, не так ли? Кто он?
У меня не осталось сил сопротивляться. Если Марте так хочется сунуть нос не в свои дела, если ей так нужна правда — так пусть получает её сполна, и не говорит потом, что не просила! В конце концов, вряд ли она решит меня когда-либо выдать…
— Я жду, Ивона, — напомнила о себе госпожа Тадье. — Прошу тебя, открой мне, кто твой любовник.
— Вор, — просто ответила я.
Марта не ответила, и я взглянула на неё с вызовом.
— Вы сами говорили, что не закроете для него двери вашего дома! — обидчиво выкрикнула я. — Будь он хоть домушник, хоть вампир, хоть трубочист, хоть сумасшедший!
— Говорила, деточка, — неожиданно мирно признала Марта.
— Но вы так не думали, не правда ли?! Вы думали, ко мне «лазает в форточку» Дрон Перте, и поэтому закрывали на всё глаза, а на самом деле вы такая же, как и все, и… — Я разрыдалась.
— Ну-ну-ну, милочка, — решительно прервала мои рыдания госпожа Тадье и протянула платок. — Не мели чуши. Никто не собирается нападать на твоего возлюбленного. Хочешь любить вора — пожалуйста, у меня ведь воровать нечего, а до остальных мне и дела нет. Только сама-то будь готова к несчастьям: а ну как твой милый попадётся, как это говорят, «на горячем»?
Невольно хихикнув от представившейся мне картины, я приняла платок и вытерла глаза.
— Не попадётся, — буркнула я. — Он ловкий и осторожный. И ему всегда везёт.
— Ему повезло с тобой, а это главное, — последовал обязательный комплимент. — Но, Ивона, милая моя, я не думаю, чтобы твои родные были в восторге от такого ухажёра.
— А они и не были в восторге, — пояснила я. — Поэтому мы и скрываемся: маменька навела справки о моём новом знакомом, и перед ним тотчас закрыли двери всех приличных домов. С тех пор…
— Нда, — кашлянула старая Марта. — Должна признаться, ты меня огорошила. Не сочти за упрёк, но открой: как могла девушка из хорошей семьи хотя бы встретиться с вором, не то, чтобы быть с ним знакомой лично? Он по ошибке забрался в твою спальню вместо отцовского кабинета?
— Вы ещё могли бы предположить, что он пытался украсть мою сумочку в толпе на скачках, — улыбнулась я. — Нет, разумеется, ничего подобного не было.
— А, ясно, — поскучнела Марта. — Это порядочный человек, сын честных родителей, который ради тебя растратил деньги в той конторе, в которой был вынужден подвизаться, и, когда ты…
— Вовсе нет! — засмеялась я. — Ничего такого ужасного, и, потом, в Дейстрии не принято принимать подарки от кавалера, если он не ваш родственник или муж. Даже жених может подарить только обручальное кольцо.
— Так не томи же! — потребовала заинтригованная женщина. — Он не карманник, не домушник, не растратчик. Какой же тогда из твоего возлюбленного вор?
— Высшего класса! — с неуместной гордостью ответила я. — Во всяком случае, из высшего света.
— А… — непонимающе потянула госпожа Тадье. — Но что он тогда ворует?
— Что придётся, — пожала плечами я. — Драгоценные камни, важные документы, ценные бумаги… Главное — не что украсть, а как украсть, чтобы этого не заметили.
— И как же? — определённо заинтересовалась Марта.
Но я почувствовала, что шутка слишком уж затянулась, и, потом, вдохновлённая непривычным внимание и доверием своей маленькой аудитории, я начала выбалтывать лишнее. Надо как-то закруглить неожиданные откровения, целиком взятые из авантюрных романов начала века.
— А вот в этом — его секрет, дорогая Марта, — торжественно произнесла я.
— И он, как все мужчины, не открывает тебе своих профессиональных тайн, — разочарованно подытожила госпожа Тадье. — Одного я не могу понять. Если он так хорош, какие сведения о нём могла раздобыть твоя мать?
Ответа на этот вопрос я не знала: авантюрные романы ни о чём подобном не писали. По правде говоря, жестокие родители, которые наводят справки и разлучают влюблённых, были взяты мной из сентиментальных романов госпожи Кик, в которых не было ни словечка про обаятельных разбойниках. Но надо было как-то выкручиваться.
— Была одна тёмная история, — как можно более безразлично пояснила я. — Об одной девице, которая не то влюбилась в него, и сошла с ума, не то сошла с ума и влюбилась… Одним словом, он не был признан подходящим кавалером.
— А… — снова потянула госпожа Тадье. — И ты миришься с подобным положением дел?
— Я люблю его, — ответила я, и не стала больше ничего прибавлять. Марта пожала мне руку, молча выражая сочувствие и поддержку, и мы вернулись в гостиницу.
— И не стыдно? — смеялся напарник, узнавший о моём розыгрыше через несколько дней, когда соизволил вновь навестить меня на Туманном острове. Оставаться здесь долго ему мешала элементарная вежливость: настоящая хозяйка гостиницы, как это принято говорить, «никого не принимала», и поэтому посещать её владения было неприлично. Беренгарий, конечно, не нарушал местного этикета, у него с самого начала было рекомендательное письмо от Мастера, позволившее ему добиться свидания с немолодой не-мёртвой и, на свидании — права «присматривать за мной» и охотиться по необходимости в чужих угодьях. Но, всё же, беспокоить пожилую даму больше необходимого не стоило.