Наперегонки со смертью
Шрифт:
Но Алина уже не спала.
Она еле пережила эту ночь, ворочаясь с боку на бок в горячих простынях и с нетерпением сверля глазами светящееся табло часов на прикроватной тумбочке. Ей казалось, что старая добрая "Электроника" вдруг дала сбой, слишком затягивая смену цифр, и время от времени девушка вскакивала и подбегала к своему "Панасонику", сверяя будильник с таймером музыкального комплекса, и, разочарованная, снова укладывалась, убеждаясь, что во всем виновато само время, слишком уж медленно ползущее к рассвету.
Она так и не
Это было так романтично, так откровенно и так здорово, что сердце девушки подпрыгивало и трепетало в минуты просмотра клипа. И сейчас, лежа с закрытыми глазами и слушая музыку, девушка живо представляла себе этот клип и наслаждалась. Вот только вместо Милен Фармер в ее мечтах на лошади скакала она сама, а рядом на гнедом жеребце несся ее Александр...
Когда солнце, выскользнув из-за крыши дома напротив, точным попаданием пробило щелочку в плотно зашторенных окнах, сверкающим мечом пронзило всю комнату и, попав в зеркало, раздробилось на множество веселых зайчиков, Алина в очередной раз взглянула на часы и, увидев четкие зеленые цифры 6.15, не выдержала, вскочила и, пробежав на кухню, окна которой выходили во двор, выглянула из-за занавески вниз.
Сердце ее затрепетало и оборвалось: у подъезда, застыв в позе терпеливого ожидания, на капоте своего джипа сидел Банда, вглядываясь в ее окна. Не отдавая себе отчета в собственных чувствах, Алина почему-то отпрыгнула от окна и опрометью кинулась в спальню, с разбегу запрыгнув к себе в постель и закрыв глаза, будто притворяясь спящей. Но уже через секунду опомнилась, улыбнулась своему смятению и вылетела из постели, набросив на плечи поверх тонкой ночной сорочки шелковый длинный халат. Она поспешила на кухню снова, чтобы открыть окно и позвать парня, но резкий звонок у входной двери застал ее как раз на полпути, в прихожей, и Алина сразу, без раздумий, даже не заглядывая в глазок, открыла дверь.
На пороге с букетом невообразимо пышных нежно-розовых роз стоял Александр, и его глаза смеялись счастливым смехом и рассыпали тысячи искорок, дробившихся и переливавшихся в капельках утренней росы, застрявших в бутонах цветов.
– Сашенька! – букет полетел на пол, и Алина почувствовала, как сильные руки нежно обняли ее, отрывая от пола и кружа в вихре любви и страсти.
Она закрыла глаза и уже не понимала и не думала ни о чем, чувствуя только его поцелуи на своем теле, его нежные руки, его обжигающие прикосновения...
Спустя час они сидели на кухне и пили приготовленный Алиной кофе, посматривая друг на друга сквозь букет принесенных Бандой роз. Девушка их спасла, аккуратно подрезав кончики и поставив в самую красивую вазу, которую только отыскала в квартире.
Глаза их лучились счастьем и умиротворением, и чувства, казалось, циркулировали по замкнутому кругу, переливаясь из голубых глаз парня в карие очи девушки, а затем обратно...
– Алинушка, а где моя рубашка?
– Побудь так. Мне очень нравится твоя грудь.
Она такая сильная, мужественная, – с этими словами девушка подошла к Александру и нежно поцеловала его в ложбинку между двумя развитыми мускулами грудной клетки. – Мне все время хочется прижиматься к тебе – Мне тоже, любимая... Подожди, – вдруг отстранился Банда, ласково перехватывая голову Алины и целуя ее в губы. – Подожди, а то я опять забуду, зачем мне нужна была рубашка.
– А зачем?
– Я сейчас сбегаю вниз, к машине. Я там кое-что забыл. А заодно покурю внизу.
– Курить ты можешь и здесь, я разрешаю. И что ты там, интересно, забыл? Пистолет свой, что ли?
– Нет, – Банда даже покраснел ненароком, вспомнив, как зашвырнул оружие под кровать Алины не в силах сдержать страсть. – Пистолет здесь, у тебя в комнате. Ты его не трогай, ладно? Я тебя потом научу стрелять...
– Правда?
– А я тебя когда-нибудь обманывал?
– Сашка, как я тебя люблю! – девушка снова бросилась на шею парню, и тому снова пришлось нежно и аккуратно возвращать ее к реальности.
– Алинушка, так где же все-таки моя рубашка?
В спальне я ее не нашел почему-то...
– И не найдешь.
– В смысле?
– Я ее замочила.
– Как?
– Ну, постираю ее.
– Э-э-э, – растерянно и смущенно протянул Банда. – А разве... А разве она грязная была? Я ведь ее... только сегодня... – Банда терялся, не находя слов для оправданий и недоумевая, когда же успел вымазаться воротничок его самой лучшей рубашки. – Только сегодня надел, а она была постиранной.
– Да она и есть чистая, Саша! – рассмеялась Алина. – Просто... Ну, ты пойми меня... Мне хочется что-нибудь постирать твое... Что-нибудь сделать тебе приятное.
Банда ошалевшими от радости глазами смотрел на девушку и совершенно не понимал, за что, за какие такие заслуги могло на него свалиться это сказочное, это безмерное счастье. Теперь он уже сам сгреб Алину в охапку, нежно охватывая ладонями девичье тело и пытаясь усадить ее к себе на колени, но роли, видимо, поменялись, и на этот раз уже она воспротивилась, спрыгнув с колен и вырвавшись из его рук.
– Перестань. Ты что-то забыл в машине.
– А как же мне теперь до нее добраться? Не с голым же торсом по подъезду расхаживать. Хорош телохранитель!